Сколько раз повторяют и фантасты, и литературоведы, что фантастика — равноправная часть литературы. А коль скоро права у нее те же, то и обязанности те же, никуда не денешься. Плюс — по законам жанра — фантастическая идея. Иными словами, тот самый топор, без которого, что ни говори, а щей не было бы! Ведь не решили обитатели Короны своих проблем без мистера Супстоуна, а уж они люди куда более знающие и опытные, чем он! А что он на поверку делал? Всего-навсего «заставил… сформулировать трудности и назвать друг друга лучшими людьми, способными с ними справиться».

Фантастика решает по существу ту же задачу: помогает сформулировать трудности и увидеть в людях — тех, что живут на Земле, — способность с этими трудностями справиться. Но сразу же оговоримся: далеко не вся фантастика. Как, впрочем, далеко не все стихи — поэзия и далеко не все, что написано прозой, — художественная литература.

Вряд ли следует подчеркивать, что научно-фантастические произведения создаются авторами, в разной степени одаренными, а уж о ремесленных поделках вообще упоминать не стоит. В данном случае мы говорим о сборнике произведений современных англо-американских фантастов. А любители и знатоки фантастики хорошо знают, что среди представителей этого жанра на Западе немало таких, кто превратил свое перо в орудие по добыче денег, кто яростно защищает отжившие идеалы, более того, пытается прямо поставить фантастику на службу милитаризму и открытому антикоммунизму. Но по законам истории и литературы, лучшим в художественном отношении в англо-американской фантастике в конечном счете оказывается то, что ставит истинные проблемы и решает их, исходя из гуманистических идеалов.

В сборнике «Лалангамена» представлены повести и рассказы, отвечающие именно этим условиям. Его составители поставили перед собой задачу — объединить под одной «крышей» произведения разноплановые и разноликие, но одинаково страстно отстаивающие те простые правила человеческого общежития, без которых не может существовать никакое общество, и те чисто человеческие черты, благодаря которым люди побеждают зло.

Да, побеждают! Потому что нет авторской иронии в названии рассказа Дональда Уэстлейка «Победитель». Вспомним: герой рассказа поэт Ревелл находится в самой страшной из тюрем — без стен и сторожей. В его тело вживлен крошечный радиоприемник, именуемый Охранником. Стоило заключенному отойти в глубь территории, как черная коробка начинала посылать импульсы боли в его нервную систему.

Какой замечательный способ сделать невозможным побег, бесполезным бунт, безнадежным любое сопротивление! Недаром Охранником гордится его изобретатель, тюремщик Уордмен! А Ревелл сопротивляется, бунтует, бежит, теряя сознание от боли, и находится врач, который, рискуя собственной свободой, освобождает его от «черной коробки». Попытка обречена на неудачу, Ревелла водворяют на прежнее место. Врача, по имени Аллин, ждет та же участь. Казалось бы, на этом можно поставить точку. Но:

«У дверей Аллин повернулся и сказал:

— Пожалуйста, подождите меня. Операция скоро кончится.

— Пойдете со мной? — спросил Ревелл.

— Ну разумеется, — сказал Аллин».

Так ли уж много в этом рассказе фантазии? Прибор, придуманный здесь тюремщиком, технически, вероятно, не трудно разработать и внедрить. Да и кто поручится, что такой Охранник не создан и не проходит «практические испытания» в какой-нибудь стране, где безумствует фашистский диктатор? Но ведь главное не в Охраннике. Главное для автора — несгибаемая воля человека, его вера в собственную правоту, помогающая одолеть зло.

Сколько препятствий приходится преодолевать в описываемом Уэстлейком мире человеку, отстаивающему свои идеалы, сколько ударов на него обрушивается! Однако есть обстоятельства и условия, в которых человек, заслуживающий этого имени, обязан жертвовать собой, переступать через боль, смертельное горе, невыносимую обиду.

Так поступают Ревелл и Аллин. Так это делает в другом рассказе сборника («Целитель» Теодора Томаса) доктор, продолжающий лечить первобытное племя, убившее самое дорогое для него существо — сына.

Так ведет себя и Джарри Дарк, герой рассказа Роджера Желязны «Ключи к декабрю». Поняв, что его соплеменники, постепенно делая пригодной для жизни (своей жизни!) чужую планету, тем самым губят другую разумную жизнь, Джарри пытается силой заставить их убраться из этого мира, единственного во Вселенной уголка, где он и ему подобные могли бы жить в естественной обстановке. И делает он это вопреки собственным интересам и интересам тех, кто вместе с ним, благодаря трагической случайности остался без места, где они могли бы существовать вне герметической камеры с температурой минус 50 градусов.

Не столь трагична ситуация, описанная Робертом Силвербергом в новелле «Увидеть невидимку». За проявленное безразличие к людям герой на год подвергается общественному бойкоту — такому полному, что ни на один его поступок, каким бы непристойным он ни был, никто не обратит внимания. Его «не увидит» не только официант в кафе, но и врач, в помощи которого он нуждается, не только случайный встречный, но и лучший друг и ближайший родственник. «Не увидит», потому что кара за обратное проста и общеизвестна: увидевший невидимку сам станет невидимым.

За год герой познал все ужасы полного, абсолютного одиночества; срок кончился, все прекрасно. И тут он, снова нормальный член общества, встречает на улице несчастного, до предела измученного своей «невидимостью». И откликается на его отчаянную мольбу: «Заговори со мной!» И готов принять прежнюю кару, ибо теперь она будет наложена за отзывчивость; скажем шире — за человечность. За проявление тех свойств, без которых герой остался бы «видимым», но перестал бы быть человеком.

Начали мы послесловие с рассказа довольно веселого («Мистер Супстоун»), затем речь пошла о четырех рассказах истинно трагических; здесь человеческое в героях побеждает, но какой же дорогой ценой им приходится платить, чтобы читатель эту победу увидел!

Теперь поговорим о самой, пожалуй, прекраснодушной вещи сборника — повести Лизы Татл и Джорджа Мартина «Шторм в Гавани Ветров». Не потому, конечно, мы называем ее прекраснодушной, что мелка поставленная авторами проблема: куда уж крупнее, когда речь идет о праве человека выбирать себе дело и о том, чтобы важнейшим делом занимались люди, лучше всего умеющие с ним справляться. На планете под названием «Гавань Ветров» связь между людьми, живущими на маленьких островах, разбросанных по огромному всепланетному океану, осуществляют летатели, умеющие пользоваться маховыми крыльями. Но передаются эти крылья по наследству, и далеко не всегда попадают они в умелые руки. При всей фантастичности ситуации конфликт на планете выглядит более чем правдоподобным, и аналогии ему подобрать в земной истории, как и в земном настоящем, особого труда не составит.

Вспомним, однако, как добиваются решения этой проблемы героиня, девушка по имени Марис, лишенная нелепым законом крыльев, и ее союзники. Да, после бурных споров и некоторых интриг, но все же довольно просто — даже слишком просто: нужное решение принимает общее собрание летателей планеты, и принимает обычным голосованием. Словно забыли авторы, что против передачи крыльев самым способным и умелым выступили не только тупые ретрограды, держащиеся старины уже потому, что она старина.

Есть, например, на планете острова, где люди делятся на касты, где летатели принадлежат к высшей касте да еще служат «Богу Неба». Удивительно ли, что они не согласны отдать крылья «кому-то из непосвященных, детям земли, возможно даже неверующим?»

Да и вообще на каждом острове есть свой Правитель, нередко с диктаторской властью, кое-где даже сложились общества феодального типа, с аристократией и «простолюдинами». Где уж тут решать важнейшие дела голосованием равных, если равенства нет?!

И все же хорошо, что эта повесть вошла в сборник. В конце концов, счастливая развязка в ней оправдана любовным отношением авторов к своей героине. А то обстоятельство, что летатели с давних времен поддерживают на планете мир, заставляет нас вспомнить «Облик грядущего» Герберта Уэллса. Там описывается, как союз летчиков всего мира наложил запрет на войны и тем обеспечил мир нашей планете…