– Рад приветствовать высокую гостью, леди Морфейн, – чуть поклонился Алхимик. – Но мудро ли сие – являться на глаза смертным?

– Что мудро, а что нет – решать МНЕ. Ты какое право имеешь разглашать тайны Высших?!

«И ради ЭТОГО устраивать такой кавардак?» – поразился Джафар. У него и раньше появлялись сомнения в здравом рассудке тех, кто зовет себя Игроками; теперь он был твердо убежден, что они не только безумцы, но и дураки. По крайней мере, иногда.

– Готов понести наказание, – спокойно молвил Властитель Турракана, – предусмотренное соответствующим пунктом не упомянутой выше… книги тайн. Если не ошибаюсь – семнадцать-шесть-сорок.

От хладнокровной наглости Алхимика у Морфейн даже язык отнялся: Игровой Кодекс, а точнее, сороковой пункт шестой статьи семнадцатого раздела, касался превышения Играющей Фигурой (каковой и считался Властитель) своих полномочий при использовании Фигур низшего ранга. Госпожа Шести Мостов, как порой звали Морфейн, не отличалась недостатком интуиции (личности с подобным изъяном не достигают ее ранга в небесной или любой иной иерархии), и сразу поняла, к чему ведет Джафар. Вся «незаконная» информация при умелом использовании туманных формулировок Кодекса без труда могла быть сведена к предварительным инструкциям, касающимся «особо важного поручения»… и таким образом, Алхимик рисковал максимум потерей нескольких Пунктов Силы, и то лишь по завершении следующего тура.

Его усмешка лишила Морфейн всех иллюзий в отношении последствий возможного обвинения по другому, куда более серьезному пункту.

– Что ж, – попыталась она сделать хорошую мину при плохой игре, – пусть будет так. Я лично прослежу, чтобы оценка твоего поступка оказалась самой строгой.

– Это в ваших прерогативах, леди, – снова поклонился Властитель Турракана. – Уверен, что сие досадное недоразумение не послужит препятствием для дальнейшего… сотрудничества.

Что-то пробормотав на непонятном языке, Морфейн исчезла так же, как и появилась.

Джафар взмахом руки рассеял чары. Аджан, пошатнувшись, присела на парапет и начала растирать занемевшие ноги.

– Поняла? – спросил Алхимик. – Вот это – Высшие. Те, кто держит за хвост Высшие Силы.

– Но это же…

– МНЕ можешь не говорить. Я с ними знаком получше. Да, рассудок у Высших нельзя сказать чтобы в полном порядке… иногда они мудры, рассудительны, всезнающи и прочая – в общем, какими и должны быть высшие существа. А иногда – хуже самого упрямого и капризного ребенка: втемяшится что-то, так горы перевернут, только бы все было так, как им надо. И плевать на последствия. Они – Высшие, им все можно.

– А Кодекс?

Властитель недобро усмехнулся.

– Вот как раз это – та самая ложка дегтя в бочке меда. Или наоборот, зависит от того, кто смотрит… Отрицать могущество Игрового Кодекса Высшие не могут, ведь именно он дал им право и возможность стать Высшими. А раз они принимают одну часть Кодекса – вынуждены принять и другую. Ту, где перечислены обязанности Высших, те границы, которые они не властны преступать…

Аджан широко улыбнулась.

– И эти границы…

– Не преграда для смертных, – завершил Властитель Турракана, и его улыбка была не менее широкой.

Несколько минут прошло в торжественном молчании: никто не желал нарушать тишину, прогоняя теплое чувство покоя и удовлетворения – некоторые из Странников, нахватавшихся в своих странствиях разного рода странных словечек, именовали такое состояние (или, может быть, его вершину; их объяснения сам Алхимик далеко не всегда понимал) «нирваной».

Наконец, Аджан, все с той же мечтательной улыбкой, проговорила:

– Благодарю, лорд Джафар. Этот рассказ мне по душе.

– Он еще не завершен.

– Тогда до вечера, – и она спустилась вниз.