Так может, потратить двести долларов из этих пятисот?

Она не стала звонить Олегу.

Она позвонила в самое разрекламированное агентство, поставляющее эскорт – девушек.

Позвонила с мобильного телефона.

– У вас есть эскорт-юноши? – спросила Вера.

– Это должен быть человек не моложе тридцати пяти, – говорила она менеджеру агентства, – рост средний, но не маленький, волосы русые, не блондин и не брюнет, скорей шатен… Телосложение? Телосложение – не толстый, но и не худой, нормальный… Средний. Это должен быть интеллигентный мужчина с манерами, с хорошей развитой речью. И он должен именно ухаживать за мною, весь вечер ухаживать и влюблено добиваться меня, уговаривая, а не хватая за руки… Он должен читать стихи…

Вера задумалась.

И только периодическое пикание в трубке, отсчитывающее каждые десять секунд дорогого соединения указывало на то, что разговор еще не окончен…

И он должен быть страстным и нежным… Но может случиться и так, что между нами ничего и не будет, вы понимаете?

И еще…

Его имя будет Вадим.

Вадим Юрьевич.

– Хорошо, – ответил менеджер, – все будет, как вы просите. …

Сорок лет празднуют?

Мужчине сорок лет не отмечают…

А вот когда жене сорок… Красавице жене.

Жене – балеринке…

Геннадий Сайнов не сомневался, отметить Настин юбилей обязательно нужно.

Старики – Марианна Евгеньевна и Николай Александрович – и те прилетают из Северобайкальска.

Да какие они старики? Тестю шестьдесят пять, а на пенсию он и не собирается.

Приватизировал свой строительный трест, избрался депутатом законодательного собрания Края, на охоту ходит, на рыбалку… Да и теща – Марианна Евгеньевна – тоже в старухи не спешит записываться.

Жаль что сын – Костя из Америки навряд прилетит. Деда с бабулей порадовать.

Любимых своих сибиряков.

Решили с Настей, что гостей лучше всего будет собрать в субботу на даче с обязательной ночевкой.

Дачей этот их двухэтажный каменный дом на высоком берегу Оредежа они называли по инерции, по памяти о первом своем дощатом щитовом домишке на участке в восемь соток на Карельском перешейке, где думали будет подрастать их Костька.

А Костька все больше летом на Байкал к деду с бабулей.

Так дача на Карельском и не пригодилась. На ней мама Геннадия в основном жила.

Там и скончалась шесть лет тому.

А этот дом Гена построил как только они с партнерами приватизировали свое строительно-монтажное управление, да как только дела в середине девяностых крепко в гору пошли.

Дом большой. Сто двадцать квадратных метров только нижний этаж. Семь комнат, три ванных, бассейн и биллиардная…

Геннадию сильно хотелось показаться в этом доме.

Показаться тестю – Николаю Александровичу, что он – Гена – не лыком шит и не лаптем щи хлебает.

Тесть когда приехал поглядеть – долго молчал, хмыкал, мычал, хрюкал даже. А потом сказал, – Костькиным деткам раздолье здесь будет!

В общем, решили с Настей, что пригласят всех к себе в Сиверскую.

Настька – его Настюшка, ах, как к ней все шло!

К ее фигурке…

Ей сто сорок раз делали предложения самые раскрученные питерские и московские агентства – сняться в рекламе мехов, драгоценностей, дорогих автомобилей…

Она была всегда на виду – балетмейстер питерского мюзик-холла.

Настя Сайнова.

И вот ей сорок.

А разве скажешь?

Двадцать восемь – больше не дашь!

Он полюбил ее сразу вслед за тем, как полюбил их сына.

Он полюбил ее, когда она грудью кормила их Костика.

Полюбил и забыл ту – старую свою боль.

И вот уже двадцать лет прошло.

Двадцать лет…

Настьке все шло.

С ее ногами бы только мини носить, но на День Рожденья к приему гостей – надела Настя легкие свободные шелковые брюки.

Спустилась из спальни по их любимой широкой лестнице в холл с камином, придирчиво оглядела паркет… Все вроде как хорошо. Полотеры потрудились на славу.

Встала на цыпочки, даром что балетных туфель не надела.

– Генчик! Генчик, посмотри на жонушку на свою!

Ножкой взмахнула, еще, еще, потом фуэте, батман, еще батман…

Муж хлопает.

Обнимает.

Целует…

– Люблю тебя.

– И я тебя.

Первыми прикатили Боровские на своем новом американском джипе, что размером с небольшую однокомнатную квартиру будет.

Огласили окрестности сиреной.

Вышли – у Мишки в руках пакет огромный, а у Людмилки – охапка роз… Никак сорок штук? И дети с ними – Владик и Леночка. Тоже с цветами и с пакетиками.

Настюша детей расцеловала, артистично изобразила приятное изумление, приняв и развернув подарки.

Детей в игровую комнату с нанятой на этот вечер воспитательницей, а взрослых – в бар, с нанятым, тоже на один вечер – барменом.

Потом прибыли Гуляевы.

Потом Коровин Лешка.

Потом еще подъезжали, подъезжали, всех и не сосчитаешь.

Пили много, но никто не напился.

Танцевали, смотрели в саду над рекою фейерверк, что устроили Леша с Геной, много и вкусно ели…

А уже поздно за полночь, когда кое-кто из гостей, утомившись, все же предпочел празднику постель в гостевой комнате, наиболее стойкие собрались в холле у камина.

Кроме хозяев – были Миша и Люда Боровские, Алеша Коровин и Вадик Снегирев со своей новой девушкой, имя которой Гена все никак не мог запомнить. Снегирев развелся два года назад и вот все теперь искал… Меняя каждые три месяца. Но приличий не нарушил – позвонил загодя Насте и спросил разрешения, удобно ли будет приехать с гёрлфрендом?

А Настя на этот счет без комплексов.

Пусть расстраиваются те, кто форму держать не умеет. Лично ее – присутствие в компании юной любовницы одного из приятелей мужа – не смущает. Это когда все жены старухи, а кто – то из мужчин приводит с собой молоденькую, вот тогда в женском стане случается смятение. А Настя – сама на двадцать восемь лет выглядит.

Сидели с раскрытыми в сад широкими дверьми… Воздух свежий – с реки.

Когда музыку выключили, так тихо-тихо вдруг стало.

И только поленья в камине – тресть-тресть!

Настюшка привалилась спиной к Генкиному плечу. Ножки под себя на диване поджав…

Люда Боровская – та вообще легла, пледом укрылась, и голову мужу – Мишке на колени положила.

Вадик Снегирев свою… Не то Таню, не то Олю… обнял за плечи к себе прижимая.

И только Лешка Коровин, как всегда – один.

– Лешк, а Лешк! – сонным голоском пропела с мужниных колен Люда Боровская, – ты женишься когда? Почему мы ни на помолвке, ни на свадьбе, ни на крестинах не гуляем у тебя? Ты что, на нас экономишь что ли?

– И верно, Леха! Ты чего? – подхватила Настя.

– Чего пристали к человеку? – вступился за друга Миша Боровский.

– Нет, пусть он нам теперь расскажет, – властно сказала Настя, – я на правах хозяйки сегодня буду распоряжаться нашей беседой, и я приказываю, пусть сейчас каждый по очереди откроет самую потаенную тайну своего сердца, и Леша будет первым…

– Это почему я первый? – возмутился было Алексей, но его оборвал Мишка Боровский,

– Разговорчики в строю! Приказы нашей королевы не обсуждаются.

– И то верно, давай, Лешка, рассказывай, – поддержала мужа Людмила Боровская.

Все притихли.

Только последняя электричка вдали прогудела своими стальными колесными парами по мосту через Оредеж: ду-ду, ду-ду…

– Ну, чего вам тут рассказывать то? – неуверенно начал Алексей, – я и не знаю, что вас вообще интересует?

– Подробности! – выкрикнул Снегирев и его девушка прыснула – не удержавшись.

– Смешливая тебе какая попалась на этот раз, – заметил Алексей.

– Ага, – подтвердил Боровский, – помните, как у Хармса, Лев Толстой очень любил детей, бывало придут к нему писатели, он посадит каждому на колени по ребенку и все следит, чтоб все писатели гладили их по головкам, только Тургеневу все не везло – то вшивого приведут, то кусачий попадется.

Девушка опять прыснула.

– Это хорошо, когда женщина юмор понимает, – сказал Гена.