– Вспомнили, как нас на ягоднике пять лет назад шугал,- Сашка тоже расплылся в улыбке.- Вот вам надо было тогда с ним поговорить по душам, а не за кобуру хвататься.

– Нет, это всё хорошо, конечно, но мы на пот изойдёмся в зубрёжке, штанов не напастись,- подначил Гунько.

– Придётся выписывать униформу, что-то вроде брезентухи сварщика,- определил, шутя ситуацию со штанами Панфилов.- И за вредность обязательно молоко.

– Лучше двести грамм хорошего сухого вина,- дал совет Сашка.

– Почему вина, а не водки?- у Гунько поднялись брови.

– Чтобы чаще в сортир на разминку бегали,- резанул Сашка.- И потом, сухое хорошо влияет на потенцию, которая при долгом сидении падает.

– Я к языкам хочу вернуться. Им в программе уделено много места, если не главное, пожалуй,- произнёс Потапов.

Сашка почесал нос и задумался, подыскивая слова для вразумительного ответа.

– Вы спрашиваете, наверное, оттого, что вам пришлось когда-то зубрить наизусть целыми страницами, в бытность курсантом военного института иностранных языков?

– Да, у меня аллергия на всякого рода лингофонные кабинеты,- ответил Потапов.

– Если вы отбросите из программы язык, а их там четыре, то эффект обучения станет минимальным. Изучение языка, систематизирует в мозге процесс правильного распределения информации. Мозг это Госплан, где тысячи отделов отвечающих за что-то и за язык, в данном случае за русский, отвечает какой-то отдельчик, совсем маленькая ячейка, но в создании звукового слова, дум, памяти, снов и прочего, участвует весь мозг, который работает в символах и понятиях, исходя из родной речи. Эта ячейка очень важна, потому что именно через неё поступает информация, так как речь – это данные. Много поступает, до восьмидесяти процентов информации, через зрение, но опять же, в сопровождении языка. Надеюсь, что это понятно всем. Когда вы начинаете учить чужой язык, то всё идёт через ячейку русского, но в ней образуется некий переводчик, а основная информация собирается в другом отделе головного мозга, в том, который мозг выделил под другой язык. У каждого это происходит по-разному.

– А это не в ущерб?- спросил Иштым.

– Если вы имеете в виду весь процесс работы головного мозга, то нет. Мало значительный удар по голове, даёт отрицательные последствия, иногда невосполнимые. При сильных травмах происходят нарушения, когда целые участки мозга перестают работать, но мозг настолько хитро сделанный механизм, что может сам воспроизводить кое-что из утерянного. В нём есть что-то вроде хранилища общей информации. Если какой-то отдел, отвечающий за жизнедеятельность, выходит из строя, мозг помещает функции пострадавшего отдела в другой. Ну, бывает даже так, что девяносто процентов мозга подверглось омертвению и человек уже не соображает ничего, но продолжает жить и при этом абсолютно здоров. Это при травмах, но только тех, которые не связаны с нарушением поступления крови обогащенной кислородом. Это данные, которых нет в научных публикациях, они взяты из наших исследований. Десять процентов дают организму возможность существовать, а это, в основном, управление химическими реакциями, ведь организм – сплошная химия. Так вот десять – это жизнедеятельность и ещё пять отвечает за всё остальное, включая процесс мышления, где язык это лишь тысячная доля.

– А остальное?- не выдержал Гунько.

– Остальное в резерве,- ответил Сашка.

– А как же любовь, ведь точно выявлен даже отдел, отвечающий за неё,- усомнился Гунько, кое-что читавший из этой области.

– Юрий Ефимович, я не сказал вам, что излагаемое мной факт, но готов спорить с любым специалистом из этой части науки о том, где расположена любовь и берусь доказать, что у каждого она расположена в разных местах. Не надо пускаться в научные дискуссии. 85% находится в резерве, говорю я вам, на что имею определённое право. Есть научный просчёт, сколько мозг может принять информации. Мы в своих школах пакуем в десять раз больше, чем высчитано ими, во мне более двадцати таких норм и пусть это не покажется вам сверхъестественным. Вернусь к языку. Под новый язык мозг выделяет отдел, в котором всё собирается через переводчика и русский. Так происходит до момента, пока изучаемый язык не становится столь ясен, что вы им пользуетесь как родным, то есть, без переводчика. Это значит, что информация из отдела нового языка перешла в тот, где есть ваш родной и они объединились, но не путём укрупнения, а путём совмещения функций. Так можно упаковать неограниченное число языков. Я владею более чем пятьюдесятью и проверка с помощью аппаратуры показала, что все они сидят в одном месте. Моё мнение такое: наш мозг может вместить бесконечное количество информации. Как бесконечна Вселенная, так беспредельны возможности человеческой памяти. Почему нужен язык? Да всё просто. Языки – это свободное получение информации и под каждый новый язык вами изучаемый, мозг выделяет новый отдел.

– Сколько всего создаётся отделов?- спросил Иштым.

– Разное количество у разных людей, но в среднем восемь. Потом мозг начинает паковать языки сразу в общий отдел и без переводчика, причём все последующие языки усваиваются в ускоряющемся темпе, ну это понятно – имеется солидная база. Ускорение это многофункционально и касается не только языков, но и поступления любой информации, а её поток тоже постоянно растёт. Сейчас у вас только один канал поступления информации – русский, поэтому у вас не всё оседает в голове, ибо не успевает принять. Когда вы имеете восемь каналов приёма, осядет всё и в ускоренном варианте. А то, что информация – золото, вам не объясняю.

– Александр, вы своим даёте сразу с рождения шесть языков, открывая каналы для поступления информации?- спросил Панфилов, вспомнив, что когда-то Сашка говорил об этом.

– Нет. Там другая система. Если сразу с рождения шесть, то они в одном месте пакуются. У детей каналы открываем по другой системе, точнее они сами открываются. Путь тот более сложный, чем предлагаемый вам языковый. Дети в возрасте до десяти лет проходят курс обучения работы с собственным мозгом, но при условии, что у них уже есть необходимый объём информации. Потом каждый по мере надобности открывает себе каналы,- пояснил Сашка.

– А у вас лично, сколько каналов?- спросил один из охранников.

– Больше сотни.

– Вы же говорили, что до восьми,- подметил расхождение в названных цифрах Иштым.

– До восьми с помощью языков.

– А языкам научиться тяжело!?- Потапов лелеял надежду, что не придётся зубрить.

– С одним каналом просто невозможно. Более коротких способов я не знаю. Чтобы один канал открыть без языка, надо, как выразился Юрий Аркадьевич, пятнадцать лет копить информацию. И у него, кстати, такой канал открыт. Только это не в прямом смысле слова, но степень восприятия информации у него высокая в части технической.

– Быстрота чтения помогает?- спросил Гунько.

– Быстро читать и быстро запоминать – это не одно и то же. Как бы вы быстро не читали, но канал один, протащить всё по нему невозможно, узенькая это дорога. Быстрота чтения поднимает и совершенствует память, но не прямо пропорционально увеличению скорости чтения. В программе разработанной для вас четыре языка: английский и немецкий, испанский и португальский. Они выбраны так, потому что очень близки по корням своим русскому. Четыре канала открываете и вперёд. Там есть система обучения скоростному чтению, но её можно изучить после того, как два языка освоите. Вот вам пример по конторе Скоблева. У них есть уже такие, кто гребёт информацию в шесть каналов. Правда, не у всех идёт одинаково, индивидуальность играет большое значение, но двигаются все. Сам Скоблев три канала себе открыл. "Весь на дерьмо истёрся, но после такое блаженство ощутил, что даже подивился тому, как же я всё это время жил",- это его резюме.

– Какие он языки учил?- поинтересовался Панфилов.

– Те, что я назвал, но без английского. Сейчас арабский осваивает,- Сашка налил себе в фужер водки.

– А этот зачем?- у Панфилова отвисла челюсть.