– Значит, две недели? – аркониец глубоко вздохнул и прикрыл набрякшие веки.
А ведь на утреннем брифинге он выглядел свежим, как огурчик! Генералу показалось, что следы чудовищного утомления проступают буквально на глазах. Он так засмотрелся на этот процесс, что пропустил насмешливый взгляд арконийца.
– Эликсиры, – охотно пояснил маг. – Они хорошо поддерживают в пути, но потом требуют свою цену. Мне потребуется время, чтобы прийти в себя.
– Извращение, – пробухтел Гверрел. – За которое придется платить годами жизни!
Вам повезло, что вы не загнали себя до смерти.
– И это тоже, – легкомысленно согласился аркониец. – Но в чем-то вы не правы.
При правильном выходе из форсажа, нанесенный организму вред сводится к минимуму.
Что подводит нас к следующему вопросу… Я иду спать!
Он развернулся и ушел. К великому сожалению генерала, Гверрел за ним не последовал. Старший заклинатель было полон возмущения и подозрительности.
– Будь я проклят, если подпущу его к пентаграммам! – пыхтел он. – Явный шпион!
Пусть только попробует здесь ворожить, я сверну его в бараний рог и отправлю Предводителю в конверте, чтобы думал, с кем договаривается.
Насчет шпионской сущности арконийца у генерала были сомнения.
– Да их же ключи, вроде, с нашими не сочетаются. Если бы ему достаточно было одного взгляда, чтобы разобраться, стал бы Предводитель отправлять его сюда пентаграммой?
– Да этот Предводитель… вместе с его советом… офонарели совсем, вот!
Генерал мудро решил не замечать оскорбления верховной власти.
– Контролируйте свои эмоции, капитан, – посоветовал Зайрим заклинателю и с наслаждением пронаблюдал, как тот вспоминает, наконец, о своем звании. – Этот маг выглядит серьезным малым и пробудет здесь еще минимум две недели. Нам необходимо сохранять нейтральный тон. Я и сам не в восторге от присутствия чужих глаз, но плодить врагов Отечества тоже не хорошо. Я запрещаю вам предпринимать что-либо, что он может расценить как оскорбление. Если вы готовы, как самый опытный из наших заклинателей, взять на себя "опеку" нашего гостя, вам придется проявлять такт и дружелюбие.
Маленькая лесть оказала на Гверрела волшебное влияние. Заклинатель приосанился и поправил очки.
– Я готов. За этим человеком надо наблюдать. В арконийской культуре человеческая жизнь и свобода не являются высшей ценностью. Он может выглядеть дружелюбным и мило улыбаться, но в критический момент он, не колеблясь, применит свою магию как инструмент насилия.
Зайрим от души согласился с заклинателем.
– Я не зря назвал его "серьезным" – ни за что не поверю, что в своем деле он новичок. Если ему придет в голову буянить, сможем ли мы его остановить?
Гверрел рассудительно кивнул.
– Не беспокойтесь. Здесь, в Цитадели, я вынужден заниматься только самой простой ворожбой (что поделать, Пустошь!), но, если дойдет до дела, по мастерству я не многим уступлю Предводителю.
Зайрим сумел выдавить в ответ лишь многозначительное "хм".