Для Ребенгена дело выглядело совершенно прозрачным. Настолько, что затягивать разбирательство смысла не было. Всего за два дня Ребенген составил точную картину происшедшего: покойный агент Ордена выявил крупный канал контрабанды опия из Стаха, но где-то засветился, за что и был зверски убит. Попытки Начальника полиции сымитировать деятельность Черепов, могли обмануть только тупых обывателей, склонных даже в зарезанной курице увидеть жертвоприношение.

Большую часть времени заняло выявление личностей контрабандистов и имен всех замешанных в деле лиц, однако после того, как на самого Ребенгена было устроено покушение, он перестал церемониться с задержанными и вытряс нужные сведения буквально за одну ночь. Подумать только, они пытались напасть на МАГА! Хуже могло быть только еще одно самотворящееся заклятье. В два дня шайка продажных чиновников и нечистоплотных торговцев оказалась в королевском суде. Миссия прикрытия исчерпала себя, и Ребенген поймал себя на неприятной мысли, что Председателя Нантрека это обстоятельство не порадует. Требовалось срочно отыскать себе какой-то приемлемый повод задержаться в Тактесе подольше.

Или – отправиться в Хемлен. Почему бы и нет? Он – единственный из людей, носящих орденский плащ, которого Лорд Бастиан не откажется принять – дружба обязывает. И потом – молодой Гэбриэл вернулся в Шокангу после шести лет отсутствия. Может, старый друг и наставник хочет поинтересоваться, как идут дела у ученика? Забрать курсовую, в конце концов, если мальчик вообще о ней хоть раз вспомнил.

Идея посетить Шокангу неудержимо влекла Ребенгена вперед. Он быстро завершил дела, собрался и отправился в путь, провожаемый потрясенными взглядами жителей Тактеса. Маг Ордена, решивший посетить безумного Лорда! Теперь он точно войдет в легенды. Вместе с Ребенгеном из Тактеса выехал взвод Стражей – капрал надеялся сильно сократить путь в Саркантан, в одиночку он на это не решился бы – в узких кругах Лорд Бастиан был известен исключительно как Убийца Стражей. Отряд двигался бодрой рысью, хотя особых причин торопиться не было. Погода была сухой и не жаркой, Ребенген расчитывал добраться до Хемлена за два дня.

О приближении всадника возвестил столб пыли. Ребенген придержал свою кобылу и направил ее к травянистой обочине – маг не собирался мешать тому, кто так спешит.

Против ожидания, всадник не промчался мимо. Разглядев, кто едет ему навстречу, он натянул поводья и закричал лошади "Чу, чу!", взмыленное животное остановилось, тяжело поводя боками. Стражи привычно взялись за оружие.

– Вы маг?! Маг??!

Ни здрасьте, ни привет. Ребенген смерил взглядом нахального юнца (в каком хлеву его растили?) и степенно кивнул.

– О, Господи, помогите! – парень был на грани истерики. – Солдаты Лорда ворвались в аббатство!! Они всех убьют!!!

Ребенген похолодел. Удаленная гипотетическая проблема рывком превратилась в текущий кризис. Маг кивнул одному из Стражей – "останься, допроси" – и пришпорил коня. Минуту назад у него был океан времени, а теперь он жестоко опаздывал.

Страж догнал их через полчаса. Говорить на ходу можно было только очень кратко.

– Он там две недели.

Излишне говорить, кто – "он".

– Сначала все было хорошо. Сегодня утром пришел с солдатами. Аббат ждал его, не впустил. Начали штурм, с магией. Ворота сломали.

Ребенген прошипел ругательство, представляя себе, как было дело. Аббатство Хемлена было небольшой крепостью, и Браммис положился на толщину стен и силу защитных заклинаний. Старик не понимал, с кем имеет дело. Из всех Великих Лордов только Бастиан Шоканги обладал заметным магическим талантом, никто в Ордене не знал, насколько велики его возможности ТЕПЕРЬ, но в молодости будущий владыка был очень не плох. Конечно, тем, кто не готовится вступить в Орден, в Академии преподают только азы, но Академия – не единственное место, где можно учиться.

Итак, аббат закрыл ворота, Лорд ворота взломал. Зачем, во имя Господа?! Неужели Браммису удалось-таки довести правителя Шоканги до помрачения рассудка? И где сейчас находится Гэбриэл?

Лошадь под Ребенгеном оступилась и фыркнула. Маг прикинул оставшееся им расстояние – если он ошибется, то последние мили пути им придется преодолевать пешком.

– Использовать призмы!

Стражи полезли в седельные сумки. Чародей первым выудил из чехла полую стекляшку с запечатанным внутри заклинанием и вонзил ее в холку коню. Животное испуганно всхрапнуло, а в следующий момент понеслось вперед с удвоенной резвостью.

Заклятье будет действовать два часа, после чего перед ними встанет выбор: потерять коней или остановиться. За это время им надо одолеть расстояние, которое отчаянно спешащий парнишка на свежей лошади проскакал часа за четыре.

Это была самая сумасшедшая скачка на памяти Ребенгена. Багровый шар солнца уже коснулся горизонта, когда лошадь снова начала спотыкаться. Но они успели, смогли – впереди, на высоком холме, горели закатным золотом шпили аббатства Хемлен. Там Ребенгена ожидало зрелище, которое еще долго являлось ему в кошмарных снах.

Большая монастырская трапезная медленно горела. Это само по себе было чудом – деревянные перекрытия и внутренние стены здания были пропитаны таким количеством огнезащитных заклинаний, что поджечь их не удавалось даже во время долгих осад.

Огонь неторопливо и нехотя лизал балки, чадное красноватое пламя вырывалось из-под крыши, проглядывало в окнах. В какой-то момент огонь одолеет магические руны, и в тот же миг все здание вспыхнет одним гигантским костром. Но не страх сгореть удерживал служек и прихожан от попыток погасить пожар. Этот огонь родился по велению злой воли, только благодаря ней он горел, и эта же воля не готова была дать ему угаснуть. Рядом с дверями трапезной, совершенно спокойно, не прячась и не пытаясь преградить кому-либо путь, стояли около дюжины солдат в черно-красных доспехах. Цвета Лорда, словно защитная окраска насекомых, отделяли их от толпы.

Казалось, доспехи кричали: "Мы здесь не причем! Это все ОН!", а может, солдатам было наплевать на горящих заживо монахов. Прихожан было по меньшей мере в трое больше, но сейчас это ничего не значило: во главе отряда карателей стоял сам Лорд. Этого было достаточно, чтобы парализовать толпу, убить в зародыше всякую мысль о сопротивлении. В трапезной кто-то кричал и звал на помощь, а люди у дверей стояли в полном молчании. Даже женщины не смели плакать. Что-то такое было в повелителе Шоканги, что-то, заставляющее забыть, что под причудливыми доспехами скрывается всего лишь человек. Даже у Ребенгена сами собой возникли мысли о демонах.