Вилджа уронил листок, закрыл лицо ладонями. Вопросил стонуще:

— Неужели Межпланетный Союз наделял башни святостью, нисколько в неё не веря?!

Авдей подошёл к нему.

— Теперь ты понимаешь, почему я должен раскрыть все тайны Пророчества и доказать людям его лживость? Из каких бы соображений Межпланетный Союз не сделал башни священными, но благодать их стала истинной, а не ложной. Красота их фонтанов радует взор и согревает душу. Поэтому башни действительно священны. И они должны остаться вободными от пророческой грязи. По их звёздным дорожкам должны ходить лишь Хранители. Нельзя допустить, чтобы однажды вошёл в Священную Башню и прикоснулся к Благодатному Огню тот, кто станет безотказным орудием в руках ареопага. Во всех смыслах безотказным — как в полнейшем непротивлении приказам архонтов, так и в высочайшей эффективности подавления воли людей и убийства их душ.

— Нет! — схватил его за плечи Вилджа. — Авдей, это слишком опасно. Если надо выбирать между тобой и Башнями… Да провались они к чёрту, эти Башни с Фонтанами вместе!

Авдей убрал его руки.

— Послушай меня, Хейно Вилджа, Хранитель гардской Башни Радужного Огня. Речь идёт не обо мне. И не о Башнях. Мы говорим о судьбе Иалумета. О судьбах всех его людей. ВКС переживает глубочайший кризис. Власть его рушится. Чтобы удержаться на престолах, архонты пойдут на всё, не погнушаются никакими грязными приёмами. Они уже пытаются использовать Пророчество, уже дурманят им людей, отравляют и поганят людские души. И очень скоро архонты сообразят, что в своих манипуляциях можно использовать и Башни. Если до такой страховки додумался Межпланетный Союз, диктаторы сильные и уверенные в нерушимости своей власти, то тем более мысль о подобном оружии придёт в голову правителям, чья власть утекает как песок сквозь пальцы. ВКС умирает, но, как раненый зверь, в своей агонии ареопаг способен убить очень и очень многих людей. Я этого допускать не намерен.

— Но почему ты? — выкрикнул Вилджа.

— А почему не я? — ответил Авдей.

Паларик уволил Авдея в тот же день, когда вышла передача. Открывателю не гоже сидеть в инспекционном зале.

Конечно, парня можно было бы перевести в архив. Там бы он и сам научился работать с настоящими судебными документами, и досконально изучил бы бардак, именуемый «судебная реферантура». А в будущем, уже став судьёй, не попадал бы впросак из-за её вечной небрежности.

Однако Паларик Авдея уволил. Слишком сильно обожгла обида. Паларику казалось, что он может рассчитывать хотя бы на минимальное доверие Авдея.

Оправдываться Авдей и не попытался. Только сказал короткое «Простите» и ушёл. Паларику почему-то стало стыдно. Наверное, надо было сначала поговорить с парнем, а потом уже выносить суждения. И тем более — приговоры. Но теперь уже поздно что-то менять.

Однако ощущение неправоты засело в душе занозой.

…Позвонил Авдей ближе к полуночи, попросил приехать.

— Мне нужна срочная консультация опытного, а главное — неболтливого юриста. Кроме вас обратиться не к кому. И достойного денежного вознаграждения за консультацию тоже заплатить не могу.

— Какие деньги?! — разозлился Паларик. — Ты где?

— Если вы согласны, я буду ждать вас у центрального входа в Радужную Башню.

Возле Башни Паларик был уже через сорок минут.

— Что случилось? — спросил он Авдея. — С тобой всё в порядке?

— Со мной-то всё. Несколько хуже с тем, что вокруг меня. Идёмте в дом.

Компания в доме Хранителя оказалась обширная и разнообразная.

Журналист Эльван Кадере. Библиотекарша ареопага Виктория Реидор. Девушка как-то заходила за Авдеем в инспекцию, и Паларик её знал.

С Хранителем Хейно Вилджей Паларик лично знаком не был, но по стерео видел не раз.

Авдей представил двух других компаньонов.

Хорошенькая светлошерстая берканда по имени Ольденна оказалось сотрудницей референтуры зала Совета ареопага.

До тяжести хмурый кареглазый наурис Дейним — начальником службы безопасности Асхельма.

— Излагаю суть дела, — сказал Авдей. — В недавнем прошлом сударь Кадере был телохранителем высшего разряда, входил в самый ближайший круг личной стражи бенолиского императора. Сравнивая работу СБ Бенолии и Асхельма, сударь Кадере охарактеризовал последнюю в не особо уважительных выражениях. Сударь Дейним возмутился столь низкой оценкой. В итоге непродолжительного, но очень бурного спора было заключено пари стоимостью в одну бутылку потаповской наливки. По условиям пари сударь Кадере должен будет обойти все людские и технические охранные системы, которые выставит сударь Дейним, и заснять секретнейшее совещание архонтов в зале Совета. В арбитры пари была приглашена сударыня Ольденна.

Эльван виновато глянул на Ольденну и тут же опустил взгляд. Та села рядом с Эльваном и взяла его под руку.

Паларик кивнул.

— Пари, я так понимаю, выиграл Эльван. Так о чём я должен вас проконсультировать — что полагается Эльвану за шпионаж, а Дейниму и Ольденне за соучастие в оном? Или интуиция меня не обманывает, и дело несравненно хуже шпионажа?

— Хуже, — сказала Ольденна. — Элик действительно выиграл пари, принёс, как и было оговорено, запись в кабинет Дейнима. Только вид у Эльвана был при этом совсем не победительный. Вместо объяснений он велел нам посмотреть запись. Мы посмотрели и тоже впали в глубочайшую прострацию. Эли сказал, что надо идти к Авдею. Но Авдей тоже не знает, что делать. И Хранитель не знает.

— Да перестреляю я эту мразь и дело с концом! — вскочил Дейним.

— Не поможет, — ответил Авдей. — На волне паники в архонтские кресла усядется ещё большая мразь.

— В Бенолии помогло, а здесь не поможет! У вас императора шлёпнули, и сразу всё куда как хорошо стало! Даже зависть берёт…

Авдей отрицательно качнул головой.

— Императора убили случайно. У одного из придворных точно так же, как и у вас, нервы не выдержали властительные мерзости терпеть, и он пристрелил мучителя, ни сколько не заботясь о последствиях. Ситуацию в Бенолии изменила не смерть императора, а реформы, которые готовили долго и тщательно. Поэтому властительный вакуум, который образовался в результате внезапной смерти главы государства, сразу же заняла оппозиция. А поскольку она давно и прочно была оформлена в чёткую структуру, то сразу же вписалась в существующую систему госуправления. И начала спокойно, без насилия и крупных конфликтов, реформировать эту систему в соответствии со своими принципами. Причин у такой успешной смены власти две. Первая — оппозиция прекрасно знает сферу, в которой ей приходится действовать, и поэтому ведёт себя в полном соответствии с её условиями. Вторая причина — и цели оппозиции, и средства достижения целей досконально известны всему населению Бенолии и пользуются полной поддержкой его большинства. С ситуацией в Бенолии всё понятно?

Дейним неохотно кивнул. Авдей сказал:

— Зато в Иалумете реальной оппозиционной силы нет. То, что происходит в Западном пределе, не в счёт. Это лишь зарождение и становление реформистского движения, но не действенная реформистская сила. Говорить о её всенародной поддержке нелепо. А без такой поддержки любое реформистское движение обречено на провал, и никакие, даже самые гениальные и правильные идеи реформирования его не спасут. Так что рассчитывать на смену власти в Иалумете нельзя. Если вы, Дейним, убьёте архонтов, властительный вакуум тут же займут их приближённые, которые продолжат делать всё то же самое, что делал прежний ареопаг. — Авдей мгновение поразмыслил. — Ещё как вариант можно рассмотреть возвращение ордена Белого Света. Точно такой же тиран, с теми же самыми целями и приёмами, так что…

— Исключено, — отрезал Дейним. — Чисто по техническим причинам невозможно. Даже если орденцы проберутся каким-то образом через два Кольца, город им не взять. Гард только выглядит глупой летучей безделкой. На самом деле это неприступная крепость.

— Неприступных крепостей не бывает, — сказал Эльван.