– Поздравляю! Есть информация по Боровскому. Это один из главных аналитиков по оперативным вопросам. Такая петрушка. Он весит больше Ремуза и потому в разговоре особо не лез. Он к тебе приглядывался, сучий потрох.

– И ему мы задницу намылим,- заверил Скоблев.

– Только в том случае, если они её специально подставят. Тогда надо будет долбануть дубиной.

– Жаль, нет у нас орденов,- сказал Скоблев в шутку.- На что такая работа тянет?

– А мне по чём знать?! Дорого стоит, Давыдович, поймать "своего чужака". Это однозначно. Наверное, на героя тянет.

– Нет! Давать героя за пойманное дерьмо не очень прилично. Я на такое не могу пойти. Трудовое красное знамя – это точно. У вас есть знамя?

– Нет.

– Плохо. Надо срочно обзавестись.

– Для чего?

– Ну там: герб, гимн, знамя. Должна же быть какая-то атрибутика присутствия.

– Может ты и прав. Мы об этом никогда не думали. С удачным началом и пока.

– Пока.

"Я генерал-лейтенанта получил за свои ратные подвиги при выходе на пенсию. Мне тогда было приятно. А теперь мне жутко приятно, хоть и без званий, и без наград пашу. Сейчас я счастлив по-настоящему",- он включил кассету и стал прослушивать снова.

Глава 3

Весна вступала в свои права. Неотступно удлинялся световой день. Солнце поднималось всё выше к зениту и грело хорошо. "Вот и ещё одна зима позади,- размышлял Сашка, усевшись в снег. Рядом на вытоптанной площадке Патон и Снегирь разделывали лося. Патон, как заправский мясник поучал Андрея правильности действий. Левко сидел на сиденье снегохода и тоже наблюдал.- И новая, очередная весна на пороге. Что-то будет в этом году? Во-первых, в гости приедет Вильям. Это прекрасно. Во-вторых, Ремуз вышел на Скоблева. Это тоже прекрасно, но там без меня вполне обойдутся. В-третьих, придёт морской караван, который надо принять без шума. В-четвёртых, а вот, в-четвёртых, покажет время. К четвертому можно отнести курьеров, что как невидимки исчезают в подземной Москве. Тогда не будет пятого. Ну и хрен с ним. И что я в это так упёрся?!"

– На себя левой тяни, а правой подрезай, но с оттяжкой и старайся по всей длине сразу,- басил Патон.- Экий ты, братец, неуклюжий. Вроде русский, а в толк не берёшь! Япошка и тот сходу врубился,- Патон недоволен.

– Так он на разделке рыбы навострился. У них каждый мужик прежде всего повар, потому он и владеет ножом, как волшебник. И ещё у них это в крови ихней самурайской,- огрызался Снегирь.- Они кожу на свои барабаны с людей снимали, а она тонкая. Меня же научили только колоть.

– Ты мне тут не оправдывайся в своей неряшливости. Смотри лучше. Последний раз тебе показываю,- Патон выполнил несколько ходок ножом.- И про барабаны мне сказки не пой. Столько, сколько наши предки сняли-содрали, никто в мире не потягается.

– Вот я и смотрю, что твои предки в том были мастаки, а мои пахари были. Извечные,- подкалывал Патона Снегирь.

– Бестолочь ты, Андрюха. Обалдуй! Твои предки никак из Вавилона или Египту,- хохоча парировал Патон.- Но пиписька у тебя вроде не обрезана. Где ты на Протве пахарей углядел? Там от Белого до Чёрного моря сплошные леса стояли. Сосна к сосне. Ни пройти не проехать, не то что пахать. Наши предки промыслом лесным занимались, рыбу ловили, а пахать в тех краях стали только при Иване Грозном.

– Как же!! Держи карман шире. При Грозном,- не соглашался Андрей.- Там стали пахать за две тысячи лет до посевов в Междуречье.

– Ага! Картошку садить стали,- гогочет Патон.

– Я ещё не совсем дурак! Картошку при Петре Первом в России стали возделывать. И табаком баловались. Наши овёс сеяли, просо, лён,- перечислял Снегирь, загибая пальцы и, перестав свежевать.

– Режь!!!- заорал на него Патон.- Пальцы мне показательно не гни, а то до ночи не управимся. Просо они сеяли, ёлки-моталки.

– Сатрап ты, Патон!- обиженно произнёс Снегирь.- Я не со зла, и не из-за лени, ну не получается у меня быстро.

– Санька!- Патон обернулся в сторону Сашки.- А ты чего в снег уселся? Иди подмогни. А то чего глядишь, отморозишь задницу.

Сашка с неохотой поднялся, полез по снегу, задирая ноги. Вылез на утоптанную площадку, снял куртку, оставшись в свитере. Достал из унта с коротким лезвием нож, согнулся и, ухватив шкуру, стал свежевать. Нож мелькал, подсекая с почти ювелирной точностью.

– Ого!- восхищенно простонал Снегирь.

– Вот тебе и ого!- Патон достал пачку папирос и, выбив себе одну, прикурил, с хрустом разгибая спину.

– Мне мозги вправлял, а сам как Александр не могёшь,- подколол его Снегирь.- Глянь, как машет. Япошка за ним не угонится.

– Я, как он в Китае не учился. Там был предмет такой хитрый по быстрой бескровной разделке ворованных баранов. Мы же тут, в основном, зайчатиной обходимся. По косым я с кем угодно на спор пойду, а по крупному зверью дело иное,- оправдался Патон.- За всю мою жизнь – это седьмой всего-то.

– Во-во! А на меня орал, будто мясник с бойни. Спец ты, Патон, липовый,- огрызнулся Снегирь.- Седьмого!? Небось и того в подхвате при разделке стоял, ноги ему задирал.

– Сань!- крикнул Левко.- Вертушка на подходе. Валят курсом на нас.

– Слышу,- ответил Сашка.- Засеки бортовой номер.

– Надо бы накрыться,- предложил Патон.

– Ага!- Левко присвистнул.- Сбегай ещё следы накрой, что на наледи остались, на снегу положим, могут и не разглядеть, а по наледи сверху только слепой не увидит. Сойдём за местных охотников. Однако, шестой идёт. И что ему надобно в это время в нашей глухомани?

Все умолкли, прислушиваясь. Вертолёт был рядом, за ближайшей сопкой и, когда он вышел из-за неё, его монотонный рев мгновенно усилился в несколько раз. Над ними он не прошёл, а резко дав креном, свернул в ближний распадок. Пискнул сигнал радиотелефона. Левко выслушал и, отключившись, проголосил:

– Власть гуляет. Траппер сообщил, что двадцать человек из Хабаровска под предлогом осмотра территории и выяснения возникших проблем по снабжению, но все с оружием и навеселе. Охотники за приключениями.

– Выясни, на чей сектор они сядут?- попросил Сашка.- Спалю их всех к чертовой матери. Суки лагерные.

– Да брось ты, Сань!- не поддержал Патон.- Техника достояние народное. Она тут ни при чём.

– Не народное,- ответил Левко, что-то нажимая на своём радиотелефоне.- Частный извоз. В прошлом году некоторые власть придержавшие приватизировали по тихой часть авиакрыла на подставные имена. Имеют два шестых, один восьмой. Один самолёт Ан-24 и один Як-40. Ещё есть четыре Ан-2. Что, Сань!? Пустим им кровь?

– Дай на сектор задание стрелкам, если кто есть близко – взять. Если только смотровые, то сами подскочим. Надоело на это дерьмо смотреть.

– Образумься, Сашка!- Патон был против.- Зачем пакости делать? Нам караван летом принимать. Кинутся в амбицию, что тогда?

– Наш караван мимо их власти идёт. Там договорённости с военными. Эти шавки с военными тягаться не станут,- ответил Сашка, не останавливая разделки сохатого.

– Так вони будет много!- упрямился Патон.

– Мне её тут нюхать не придётся,- отрезал Сашка.

– Тебе видней,- перестал спорить Патон.- Регион твой, да и я на пенсии уже.

Сашка промолчал. Пришёл от снегохода Левко, отстранил от туши Снегиря и приступил к работе. Снегирь потоптался, не зная, чем себя занять, пока Патон, видя, что тот мается, дал ему задание распалить костёр. Разделка заняла ещё час. Перетаскав мясо в "гробы", сели пожрать. К тому времени похлёбка на костре сварилась.

– Вот кашевар из тебя толковый,- похвалил Патон Снегиря.- У нас это самое архисложное дело. Готовить умеют все, но никто добровольно не согласится. Каждый старается свою смену по вареву кому-то перепродать за лишнюю смену на шахте, только бы подальше от кастрюль. Но кушать никого приглашать не надо, слетаются мгновенно, как мухи на гавно.

– Я это заметил,- черпая из котелка, сказал Снегирь.