Глава 2

Тимофей пришёл на совещание к Панфилову, внимательно изучив всё, что они наработали по программе отключения каналов связи. Было не густо, но тщательно. Тим знал, где находятся Потапов и Апонко, поэтому составу участников совещания не удивился. Кроме Панфилова присутствовали: Гунько, Евстефеев, Сундук, Иштым.

– Как вам, Тимофей, наш проект?- сходу спросил Панфилов.

– Не плохо. Есть, правда, ряд неучтенных моментов,- ответил Тим.

– Серьёзных?- осведомился Гунько, проект курировал он.

– Да. Составлен проект грамотно, но данные вы в него заложили ложные.

– Разве так может быть?- спросил Гунько.

– А почему нет?- усмехнулся Тим.- Вот вы пишите, что мы, мол, отключаем, а они приходят или вызывают. Это ложный принцип. Потому что выключаете не вы, он сам отключается.

– Так они в курсе, что и мы им пользуемся,- сказал Иштым.

– Они могут быть в курсе не только об этом. Они имеют информацию, что и Скоблев пользуется такой же связью, и ещё кто-то, им пока неизвестный, но из этого не следует абсолютно ничего. По крайней мере, с технической точки зрения,- определил Тим.

– Он, кстати, вчера покинул здание, передав нам документы инкогнито. Что-то случилось? Вы о тайности его исчезновения не могли бы нам что-то сказать?- обратился к Тиму Панфилов.

– С вашего позволения я отложу ответ на конец беседы,- предложил Тим.

– Да, конечно. Не стоит отвлекаться. Вопрос у нас серьёзный,- согласился Панфилов.- Если вы говорите о неточных исходных данных, то составленный нами проект не отвечает требованию. Нас съедят.

– Я вам уточню ситуацию и всё встанет на свои места,- Тим заложил ногу на ногу.- По документам оставленным вами следует, что на орбиту выведен экспериментальный спутник радиотелефонного направления. Технические данные у него расплывчатые. Слово экспериментальный – в этой связке основное. Мало ли что с ним может там произойти-случиться. Это первое. Второе в том, что они поименно не знают, кто им пользуется. Ваша причастность как пользователей выходит оттого, что вы его собирали и пускали. И всё. Каналы же эти может выключить кто угодно из пользователей и это не обязательно вы.

– Подождите, Тим,- не согласился с постановкой Иштым.- Собирали мы, пускали мы, значит, и каналы раздавали мы.

– Это не верно. Не надо исходить из того, что вы авторы этого спутника. У него могут быть проектанты, но собственников он не имеет. В космосе собственников нет. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно. Пилотируемые объекты, безусловно, есть часть собственности того государства, которое послало на орбиту некий объект, но автоматические… Если вы располагаете возможностью, то можете снимать с орбиты любой объект или его отключить, а тому, кто вам скажет что это моё, можете плюнуть в лицо. Поэтому воспользоваться спутником, запущенным вами, мог, кто угодно при наличии наземных систем связи и сделать это мог без вашего согласия.

– Так могло быть,- кивнул Иштым,- но этому вряд ли поверят.

– И не поверят. И прийдут именно к вам. Только не потому, о чём вы написали в проекте. Сейчас на спутнике работает семь каналов. Один у них. Нет, не так,- Тим почесал подбородок.- Речь о каналах не шла. Вы, кстати, Юрий Аркадьевич, это знаете?

– Да. Мы проверяли и выяснили, что все пользователи находятся в узенькой полоске волны, которая в несколько тысяч раз меньше обычных каналов, применявшихся прежде. Наверное, на спутнике есть некий делитель-опознаватель.

– Там сортировщик, но можно окрестить его и делителем. Все пользуются одной волной, но каждый своим кодом. Сортировщик определяет хозяина сигнала и отправляет по назначению,- сказал Тим.

– Значит, код и имеет значение. Так?- спросил Иштым.

– Именно. Речь, стало быть, не идёт об отключении некоего канала, речь идёт о нарушении кодов,- определил Тим.- Или в путанице кодирования.

– Извините, Тимофей, но мне лично разницы не видно. Я человек малограмотный по части технической. Готов согласиться, что сказанное вами весьма существенно,- стал выражать своё мнение Гунько.- Мы при составлении проекта действительно определили техническую сторону вопроса словами: отключение канала, взяв за общее понятие прекращение его работы, не вникая в подробности. Если в этом наша ошибка, то прошу пардону. Аркадьевич нам ничего особо не сказал, да мы собственно его и не выпытывали.

– И напрасно. Всё должно свестись к простоте. Реальной. В проекте у вас это есть и отражено довольно красиво, даже более достаточно, чем будет необходимо,- Тим улыбнулся присутствующим.- Выглядеть всё будет так. Связь перестанет у них фурыкать, и они попытаются сами всё восстановить и в случае невозможности это сделать, обратятся к вам. К вам – это к Юрию Аркадьевичу. Он им должен сказать то, что есть. Что спутник представляет из себя унифицированную систему безканальной передачи информации. А это именно так и есть. И что пользоваться ею могут все кому не лень, но при условии кодирования своей информации. И что если у вас не фурычит, значит, вам кто-то перекодировал или спутал, запустив вирус, на обратный выход со спутника.

– А что это даёт?- не понял Панфилов.

– То, что придётся менять электронную начинку в своих радиотелефонах. На это потребуется две недели. Ведь у них сеть невелика – полторы тысячи абонентов,- ответил Тим.

– Сеть растёт с каждым днём,- произнёс Сундук.- И не бесплатно они, кстати говоря, это делают.

– Это их проблемы, пусть продают,- Тим рассмеялся.- Чем больше успели продать, тем большие понесут расходы. Собирали радиотелефоны в лабораторных условиях. Не так ли?

– То-то и оно,- хмыкнул Иштым.- А это уже не две недели. Месяца три им потребуется, чтобы всех заново обеспечить. Могут и нам сказать, чтобы мы им дали свои.

– А у вас их много?- спросил Тим.

– В работе сотня,- ответил Гунько.- Я выдавал. В запасе имеем достаточно. Мы изготовили на потоке около десяти тысяч штук, за исключением небольшой вставной платы. Кстати, самой главной, почему собственно и сменной.

– Это хорошо, но давать не надо. Пусть делают свою. Вам надо пустить процесс по кругу. По спирали. Они только соберут новые, меняем им расстановку кодов и заставляем их кумекать. Но вам, впрочем, соваться к ним и не обязательно. К себе подпускать тоже не надо. В конце концов они поймут, что их водят за нос и прийдут уже основательно по ваши грешные души. Ну и наши в какой-то мере. У вас в проекте эта сторона предусмотрена и сработана прилично. При нашей оперативности мы сможем держать их плотно и при необходимости регулировать ситуацию по всем осям. Думаю, что годик протянем. Это отвечает необходимому времени для подготовки вашей общины к схватке с ними. Но и при вяло текущем процессе сладко не будет. Особенно в части, если вам предъявят ультиматум типа: пользуетесь на халяву государственной собственностью.

– Забреют нас, Петрович, на старость лет под ноль,- расхохотался Гунько. Он возрадовался тому, что проект ими составленный оказался точным.

– Этого я меньше всего боюсь,- мрачно ответил ему Панфилов, не поддержав веселья.- Нам, я так полагаю, надо дать им возможность сглотнуть наживку, а, поторговавшись, выговорить себе какие-то условия. Потому, что взять нам их не дано. Не чем.

– Абсолютно не чем. Тут вы правы, Сергей Петрович,- ответил Тим.- Именно из-за отсутствия чем брать, я и был против такой игры, но Александр настоял. Пулька эта, как выражаются преферансисты, нужна для тренировки и стимуляции процесса роста, отработки схем и вариантов. Одним словом, чтобы мозги не заржавели. А все страхи, что вы, Юрий Ефимович, внесли в проект – можете выбросить. Угроза нулевая.

– Не понял?- у Гунько от неожиданности отвисла нижняя челюсть.

– Загонять вас никто не будет. Совсем. Боюсь обратного,- Тим налил себе в стакан минеральной воды и стал медленно пить.

– Хотите сказать, что перестань у них работать, к нам никто не придёт?- Гунько считал верхом совершенства ту часть программы, где на них осуществляется наезд со стороны ГРУ, и они доблестно обороняются.