Как листья, что ветром сгоняются к бровке,

Но там за окном, с желто – красной листвой.

И дети икринками ходят по сцене,

Затем у зеркал, ноги ровно, встают,

Все их упражненья заманчивы, ценны;

Потом по домам разбегаются – юрк.

И осень одна отцветает листвою,

Деревья – шары, это те, что одни,

И скоро листвы будет скошенный ворох,

Но только икру мы всегда не едим.

Стихов мудрых строчки -

икринки столетий,

Находки геологов – это ль ни клад?

И пусть многих дел завершается лето,

Но в виде икры они где-то лежат.

Люблю я икру, ту, что просто на масло,

Ты мне положил своей щедрой рукой,

Ее бесконечно, безудержно мало,

И эти икринки все в лузу, с игрой…

2002

Сапфировый блеск, удивленного взгляда,

Лаская, бежал по знакомой тропе:

По милой улыбке, в джинсовом наряде,

По стройному телу, как будто стан пел.

Два отблеска счастья столкнулись незримо

На гранях ступенек, где небыль и быль.

Вопрос пролетел:

Что, из Вены иль Рима?

Что, с ног не исчезла болотная пыль?

Их радость общенья, в витавших флюидах,

И мраморный холод растраченных дней.

Как пела сегодня на сцене Аида?

Я в первом, в партере.

С балкона видней.

Ресницы слегка встрепенулись надменно,

Сапфировый взгляд вдруг померк и поплыл.

И встреча сапфира с надломленной медью,

Всего лишь из прошлого временный пыл.

Бывают мгновенья, когда безвозвратно

Уходит из прошлого ваш человек,

Сапфировый взгляд

не вернуть вам обратно,

Закончен, закончен ваш раунд.

Все: брэк!

Менять все достиженья в мире, выси,

На бездорожье жутких, нищих дней,

Мы можем мысленно, случайно, быстро

Через мгновенье, мозгу все видней:

Мы не хотим, и мы давно не можем

Вернуться в прежний, злободневный низ,

На нас повисло слово, имя: Мона!

И зов:

– Куда же ты? Вернись! Вернись!

Ты там была, тебе там все знакомо,

Тебе, в разлуке, будет тяжело,

И для тебя то царство нищих, кома.

Ты выше их, поверь ведь, все прошло.

Пусть там, вдали есть неба горизонты,

Но не твои они, не для тебя,

Расчерчены миры земли на зоны,

Вернись, вернись, – молю тебя любя!

Вот так. На место. Дом – судьба другая,

Давно идет. Даль, знаешь, не с тобой.

Иди вперед, ты умная такая,

А от метаний мелких просто сбой.

Отраженные блики случайны порой,

В них какая-то есть отрешенность,

Будто снова идем мы тенистой тропой,

Эти блики любви завершенность.

Весь, ты весь на виду,

словно солнце, луна,

Но когда мы вдвоем ты невидим,

Отраженные блики, как сердца вина,

Друг на друга напрасные виды.

Ты тепло мне даешь отраженной волной,

Где-то весь ты остался невольно,

Эти блики из глаз засветились виной,

Дорогой, ты такой подневольный!

И чем выше твой статус, весьма деловой,

Тем скромней отраженные блики,

Но еще я нужна, кабель ты силовой,

Не найти между нами улики.

Что-то теплится вновь, луч упал на висок,

Серебрятся прекрасные нити,

Отраженные годы уходят в песок,

Солнца блики блестят между ними.

2002

Давно не говорим мы о любви,

Переросли мы сладости минуты,

В упреках искупались соловьи,

Воспоминанья – это просто путы

Акация забилась меж домов,

И рядом нет ни тополя, ни дуба,

Стоит между людей и их умов,

В цветах редчайших, словно это шуба…

Мы замолчали в собственных делах,

Забыли ожиданья и признанья!

Ну, что мой милый? Слезы на зубах?

Исчезла новь, остались лишь преданья…

Акация цветет, ей все равно,

Цветы ее завянут, как окурок,

А мы с тобой молчим и так давно,

Что соловей, как тетерев, токует.

Давно не говорим мы о любви,

Переросли мы сладости минуты,

В упреках искупались соловьи,

Воспоминанья – это просто путы.

Лето входило в права над остывшей землей:

Падали снежные хлопья нечаянно рядом,

Прямо на листья, а ветви, крутились змеей,

Снег не ловили, и с листьев катился снег градом.

Листья сирени и гроздья замерзших цветов,

Вдруг оказались под снежным холодным приветом,

В белых соцветьях рябины, потухших костров,

Снег не заметен и спит под мерцающим светом.

Мокрые хлопья отвесно и грозно скользят,

Вниз по листве клена странной знобящей грядою,

Листья тонки, вертикально и больно висят,

Снега все больше. О, что, клен случилось с тобою?

Словно весь клен стал рябиной в белейших цветах,

В сочных соцветьях замершего раннего лета.

Клен притаился, он скован, как прожитый страх,

Снег все идет, укрывая, скрывая и это.

Бело-зеленые волны могучих лесов,

Все принимают холодные снежные стаи,

Здесь не до шуток, на жизни, любви – бег весов,

Снег прибывает, цветенье под снегом не тает.

Земляные запруды, в долине реки,

Укрывают воды драгоценные капли,

В интернете, запруды меня обрекли:

Быть скромнее в строках, и подвижнее цапли.

Но бывает – замру, но бывает – замкнут

На странице одной, дальше нет мне и шага,

В древних странах всегда правил пряник

и кнут, человек же всегда до аншлага так жаден.

Что же делаю я? Пирамиды из слов,

Но другим удалось до Величья добраться,

И Мемфис для них сайт, всех умнейших голов,

И поэты всегда в чем-то сестры и братья.

А запруда моя далека от реки,

Она быстро, увы, высыхает бесследно.

Видно боги всесильны. Для сильных – легки:

И большие стихи, и небес эполеты.

Все же мне удалось сделать дамбу свою,

Я ее возвожу каждый миг свой на свете,

Рядом с нею стою, защищая в бою,

От нападок и просто плохих лихолетий.