За пару минут напор воды резко упал и я рискнул расширить отверстие до величины лаза. Через край дыры перехлестнулась только пара волн – мы были на поверхности.

– Должно быть, колодец был у самого берега, – пропыхтел снизу промокший до нитки Страж.

Я пожал плечами и полез наверх.

Устье колодца находилось под декоративными плитами, обрамляющими берег довольно обширного пруда, обильно заросшего бородатыми водорослями и кувшинками. Слева от нас, всего в десятке шагов возвышалось мрачное строение, в котором я с первого взгляда признал Круглую башню. Казалось, она состоит из двух частей: гладкое цилиндрическое основание и неуклюжая нашлепка из тесанного камня сверху. Ни один лучик света не пробивался сквозь ставни, силуэт башни черной тенью заслонял звезды.

Мы с минуту молча изучали обитель Королевских Магов, ставшую прибежищем колдуна.

– Как же они попали внутрь? – шепотом изумился я.

– Вон с того балкончика, сэр, – Страж указал вверх. – Вильям отлично справляется с такими делами.

– Изумительно, а как туда попадем мы?

Жак с секунду подумал.

– А не попробовать ли вам свой меч на ихних засовах, сэр?

Мне была не по душе такая идея.

– Если это и получиться, то наверняка переполошит всех магических сторожей, имеющихся в башне, плюс – Дваждырожденного, а мне бы хотелось приблизиться к колдуну незаметно.

– Тогда, вот что: я похожу здесь вокруг, произведу шум, – Страж указал рукой в сторону темного парка, – если у Мирандоса и есть какая-то нечисть на посылках, она непременно высунется проверить, что да как. Тут-то вам и карты в руки.

– А как же ты? Имей в виду, там действительно Дваждырожденный.

– Не беда! – отмахнулся он. – Не поможет меч, спасут ноги. Пусть сначала поймает.

Я смерил взглядом темную громаду башни.

– Действуй, Жак. Но ради Бога – будь осторожен!

В ответ он только усмехнулся.

– А как же, сэр.

Страж кивнул и канул в темноту не хуже Крабата. Я подумывал о помощи призрака, но решил, что по сравнению с силами противника она будет незначительна.

Разросшиеся кусты акации и жасмина, обрамлявшие пруд, стали неплохим укрытием: под ветками, над самой землей, мне открывался вид на нижнюю часть двери башни.

Долгое время было тихо, только шуршали кусты, да плескалась вода в пруду, потом в отдалении раздались какие-то крики, забрехала собака, я напрягся, прикрывая телом Меч и внимательно наблюдая за дверью. Он появился неожиданно – наверху зашуршало, что-то глухо ударилось о землю, а потом я заметил быстро удаляющуюся тень. Дваждырожденный выбрал оригинальный путь – спрыгнул с балкона башни, избежав необходимости тревожить заклинания, охраняющие дверь, а передо мной возникла проблема – сколько времени дать ему на поиск Стража, прежде чем ломиться внутрь.

Теперь лаяло несколько собак, более злобно и энергично, я решительно встал и зашагал к дверям башни. Способность бояться у меня атрофировалась и все происходящее не вызывало ничего, кроме отвращения. Холода и вони от промокшей одежды я уже не чувствовал, голова раскалывалась от напряжения, а сияние Меча Лун освещало мне путь подобно факелу. При первом же прикосновении клинка кованная дверь разлетелась на кусочки.

За дверью царила маслянистая чернота. Я шагнул внутрь и белый свет вонзился в темноту, обозначив подобие прихожей: круглый зал с двумя лестницами – вверх и вниз. Когда-то обстановка башни была поистине шикарной, теперь же давно не чищеная медь потускнела, по углам клочьями висела паутина, на всем лежал пушистый налет пыли – башня казалось нежилой. Но впечатление было обманчиво – стоило мне подняться на два яруса, как воздух наполнили одуряющие ароматы, в убранстве появилось обилие позолоты, резной кости и дорогих драпировок – вызывающая, кричащая демонстрация роскоши и богатства.

На самом верху новой части башни лестница уперлась в резные двустворчатые двери, я остановился и прислушался. До меня доносился монотонный распев на непонятном языке, от которого волосы становились дыбом, в замочную скважину пробивался дрожащий зеленоватый свет – я достиг цели.

Вдруг моей спины коснулся искристый холодок. Стремительно развернувшись, я наотмашь рубанул Мечом за спиной.

В сиянии клинка передо мной предстал мой враг – высокий и худощавый, в потрепанном черном плаще, под капюшоном – лицо ожившей мумии, в руках – поднятый для смертельного удара боевой посох. Мой Меч перехватил его почти пополам, с шуршанием распоров кольчугу и удар стального наконечника пришелся в каменные ступени, выбив фонтан искр. Изрядно полыхнуло.

" Их части срастаются заново ".

С хладнокровием смертника я рубанул Дваждырожденного снова, отсекая сжимающие оружие руки, потом еще и еще, кроша чудовище на части столь мелкие, сколь это было возможно.

" Единственный способ – обездвижить и сжечь " Мне нужен был огонь. Одним ударом я разнес в щепки дверь и вошел в просторную залу, освещенную зловещим мерцанием магического Знака, занимающего все пространство между закопченными мраморными колоннами. Оплетенные огненным узором, горели девять светильников, посередине распростерся без чувств какой-то человек в сером, в дальнем конце зала раскачивался в трансе и пел лысеющий полноватый мужчина в черном бархатном балахоне, с нездоровой бледностью на залитом потом лице. Выронив Меч, я схватил ближайшую ко мне чашу огня и бросился к дверям, намереваясь раз и навсегда покончить с порождением мрака, но на полпути меня остановил ужасный, полный нечеловеческой муки и отчаяния вопль.

Я медленно повернулся. Вид магического Знака изменился неузнаваемо: зловещая пульсация сменилась неровным мерцанием, линии Узора оплывали и изменялись, на месте пропавшего светильника крутился искристый водоворот тьмы. Кричал Мирандос, кричал, сгорая в столбе ослепительного изумрудного пламени, языки зеленого огня вырывались из разрушенной пентаграммы и обвивались вокруг колдуна, вгрызаясь в хрупкое человеческое тело.

Несколько мгновений я тупо наблюдал за жуткой картиной, продолжая сжимать в руках чашу светильника, вопли умирающего звенели у меня в ушах, потом я заметил, что человек в центре пентаграммы зашевелился. Он перевалился на бок и сжался, стараясь целиком укрыться под куцым серым плащом. Я узнал в нем Фернадоса и наконец-то испугался. Клубы тьмы и зеленого огня все быстрей кружились над пентаграммой, образуя гигантскую свистящую воронку. Вихрь вырвался за пределы Знака, подхватил Меч Лун и понес, кружа и переворачивая. Я отчаянно рванулся следом, в бешенный водоворот, чудом успев ухватиться за молочно-белый самоцвет на конце рукояти.

Меня пронзило ощущение Силы, равное которому я еще никогда не испытывал: лед и пламя, тьма и свет одновременно, мириады бриллиантовых игл пронзили мое тело, прервав дыхание, заморозив крик, одна часть моего существа упивалась блаженством, но другая, большая – содрогалась в агонии. Я мертвой хваткой вцепился в рукоять Меча Лун и теплая волна промчалась по моему телу, растворяя иглы и оживляя мускулы.

– Фернадос! – имя всплыло в мутнеющем сознании как последний проблеск надежды. – Помоги мне!

Вихрь все кружил и переворачивал меня, пока маг осторожно выглядывал из своего укрытия, кажется, мой вид произвел на него впечатление. Мирандос что-то прокричал, но ветер относил его слова и я отчаянно забился в потоке, стараясь оказаться ближе к центру водоворота.

Маг говорил о Мече, о его рукояти или о камне на ней. Перевернуть! По миллиметру, предельно осторожно, я перехватывал руки ближе к гарде, с некоторым опасением взялся за лезвие – оказалось, что на ширину ладони под гардой заточки нет.

Знаки на лезвии погасли, но ярко вспыхнул белый самоцвет, теплая волна свернулась и развернулась, под моими ногами оказался пол. Вихрь изменил направление – теперь он вращался вокруг Меча, бесконечной спиралью втекая в камень, сила порывов уменьшалась и, наконец, последний лоскут тьмы со вздохом растаял внутри. Я с трудом перевел дыхание.

Маг выставил из-под плаща голову и внимательно огляделся.