Изменить стиль страницы

– А до этого?

– Да, было несколько… – она не сразу начала свой рассказ. Первой ее мыслью, такой же резкой и упрямой, которой еще совсем недавно видела она себя, было – "С какой радости я должна рассказывать! Сны – они мои! Только мои!" Нет, Мати не собиралась, не хотела открывать кому-то, тем более – всем сразу свою душу. Но спустя несколько мгновений… Ее плечи поникли, взгляд померк, упорство сменилось смирением. Караванщики имели право знать ее сны. Потому что во сне боги говорили с людьми. А когда решение смертных исходит из предположения воли небожителей, каждый намек бесценен. – Мне снилось многое такое, во что меньше всего на свете хочется верить. И следующий сон спешил отвергнуть предыдущий. Я почти уверена, что большинство из них были придуманы… – она хотела по привычке назвать повелителей сновидений по имени, но в последний миг решила, что тем, кто слушал ее в этот миг со всем вниманием, на которое были способны, это могло показаться неуважительным. И поэтому назвала его: – Обманщиком. Но вот все ли – не знаю.

– Расскажи, – попросил старик, в то время как все остальные молчали, не решаясь вымолвить и слова.

– Мне приснилось, что мой отец мертв, – проговорила она ровным, бесцветным голосом, достаточно громким, чтобы его услышали все вокруг.

– Ой, бедная! – всплеснув руками, охнула Лари. Ее глаза наполнились сочувствием и сопереживанием. И не только ее. Караванщики тихо, чуть слышно зашептались, вздыхая и качая головами.

– Я понимаю – это был только сон, но… Но это было тяжело – пережить такое. Даже не наяву.

– Говорят, – вкрадчиво промолвил Гареш, – есть такая примета: видеть во сне смерть к долгой жизни.

– Да, дочка, верно, – поспешила поддержать мужа Лари. Подойдя к Мати, она приобняла ее за плечи.

– Хорошо, если так, – девушка смотрела куда-то в сторону, не мигая, толи действительно безразличная ко всему, толи – прячущая за этим безразличием свои истинные чувства. – В общем, в одном сне мне сказали, что он мертв, во втором – он призраком пришел ко мне…

– А зачем? – во власти любопытства спросила старуха, а затем, устыдившись, поспешно зашептала: – Нет, нет, не отвечай. Прости меня, дочка.

– Он хотел, чтобы я сняла браслет.

– Тот самый браслет? – Гареш наклонил голову. Он тоже думал об этом. "Не гоже носить вещь Губителя. Даже если она призвана защищать…" Хозяин каравана, да и не только он, вынужден был признать, что чувствовал себя неуютно рядом с тем, на чем стоит печать Врага. И сейчас, по его мнению, было наилучшим временем для того, чтобы от избавиться от этой вещи. – Может быть, тебе действительно будет лучше… – начал он, но Мати не дала ему договорить.

– Нет! – она резко вскинула голову. В ее глазах была такая решимость и твердость, что хозяин каравана не стал с ней спорить. Во всяком случае, не в этот день. "Ладно, – не вышло сразу – Гареш не видел ничего такого в том, чтобы отступить.-На время…" -Может быть, – мягко продолжал он, – тогда ты расскажешь о других снах? Дочка, я понимаю, как тебе тяжело вспоминать о дурном, тем более говорить, но… Милая, это может оказаться очень важным.

– Да, конечно… Тем более, что рассказывать осталось немного. И самое худшее уже позади. Потому что к тому времени, как пришла пора нового сна, я уже поняла, что все, увиденное мною – только сон… А когда знаешь, что спишь… Даже если не в силах изменить сон, если мысль об этом просто не приходит в голову, все равно – на душе много спокойнее. И тише…

– Сон есть сон, – согласно закивали люди. Им это было понятно.

– Сон есть сон… – повторила девушка, потом – толи вздохнула, толи зевнула, и, решив, что достаточно ходить вокруг да около, продолжала. – Ко мне приходила золотая волчица…

Хозяин каравана встрепенулся. На какое-то мгновение ему подумалось – "неужели наяву? Неужели мы пропустили появление священного зверя?" Но уже через несколько мгновений он понял: – "Нет. Девочка имеет в виду сон. Что ей приснилась волчица", – и успокоился.

– Она, – между тем продолжала Мати, – говорила, что я должна их спасти.

– Кого? – не поняли люди.

– Моих родных. Мой… Тот караван, из которого я родом.

– Но он под защитой повелителя небес!

Мати с силой сжала губы.

"Я расскажу все о себе. Но ни слова о Нем! – решила она, памятуя, как набросились на нее девчонки за всего лишь маленькую снежинку правды о боге солнца. Теперь Мати думала: – Может быть, они и правы. Не случайно же только летописцу небожители позволяют записывать легенды. Летописцу, который избран Ими.

Этому должна быть причина. Как и тому, что в жизни дней много больше, чем в легендах…" -Эта волчица… Ашти – не совсем обычное создание. Она была рождена не в снегах, а в караване… – Мати так спешила увести разговор подальше от бога солнца, что даже не заметила, как нарушила одно из правил Шамаша, которым почти все в караване пытались следовать. Конечно, ей не следовало говорить о другом, тем более о священном звере, в жизни которого лишь немногим меньше таинственности, чем в существовании самих небожителей.

– Да, и ее роды принимала сама госпожа Айя! – глаза людей восторженно сверкали.

Еще бы, когда еще удастся поговорить о священном звере с той, которой он отдан в служение!

– Вместе с госпожой Нинтинуггой! – о, все они прекрасно знали легенды нового времени! И считали, что могут пересказать их ничуть не хуже летописца.

Но Мати мягко прервала их:

– Я знаю, – напомнила она, – я была там.

– Да, верно, – смущенно пробормотали чужаки. Они даже как-то сникли, чувствуя, что самая лучшая часть истории заледеневшей веревкой ускользает из их рук.

– Порой мне кажется, – продолжала девушка, – что Ашти привязана к каравану столь же сильно, как горожанин к своему оазису. Они с Ханом защищают его…

– Такова воля госпожи и господина!

– Значит, – напомнил, возвращая Мати к разговору, Гареш, – золотая волчица являлась к тебе затем, чтобы сказать – "Ты должна вернуться…" -Да, – кивнула девушка.

– Но… – он поджал губы, свел брови, раздумывая, когда не был готов к такому повороту событий. Окажись это правдой, многое изменилось бы… Да что многое – все!

"А что если, – вдруг пришла ему в голову мысль, – девочка именно поэтому так спокойна? Потому что знает, что ничего не произойдет? Никто ведь не пойдет против воли богини, – вообще, все было довольно логично. За исключением одного.

– Вот только тогда непонятно, зачем госпожа Айя остановила наш караван. Если только… – он скосил взгляд на жену, нервно повел плечами, уловив в ее глазах те же мысли. – Если только не хотела, чтобы мы прогнали девочку. Как когда-то стая золотых волков прогнала Шуллат и Ханиша, возвращая их в караван…" Гареш прекрасно понимал, что должен сделать следующий шаг в своих размышлениях, однако не мог. Кто прав? Лари с ее свадебными предчувствиями, или… Да и девочка, ведь всего несколько мгновений назад она говорила, что большинство снов, пришедших к ней, были от Обманщика. Что если и этот сон тоже?

"Если так, получается, – он стоял, покусывая губу, – что Обманщик хочет подставить нас. Одурачить, заставить выгнать ту, к которой благоволят величайшие из богов. Да… – он тяжело вздохнул. – Не было проблем, да ветра надули… И что теперь делать?" -Вот такие дела… – пробормотал он.

Конечно, хозяину каравана следовало бы самому во всем разобраться, но… Но, право же, он не видел никакого решения.

– Ладно, – Гареш решил – раз дорога вперед не видна, значит, не пришло время и идти. Будем ждать. – Священный зверь… Он ничего больше не говорил тебе? – спросил он Мати, надеясь, что ответ на все его вопросы где-то совсем рядом.

– Ашти? Многое…

– Так расскажи.

– Я… Хорошо, – кивнула девушка, – но я сразу хочу предупредить, что не знаю, она ли говорила со мной. Это мог быть кто-то другой, явившийся в ее облике. Я…

Со мной так уже бывало.

– В городе дракона, – кивнул Гареш.

– Это хорошо, когда не нужно ничего объяснять… Все и так все знают… – пробормотала Мати, добавив про себя: "Хотя на самом деле ничего хорошего в этом нет…" – Ашти сказала, что я должна немного подождать, что скоро все изменится.