Мой хозяин, назовем его Айлерсом, даже представил мне своих детей. Жени только недавно пошла в школу, а сына Флориана, на два года младше ее, отец уже брал с собой на охоту. Айлерс обратился к нему: – Флориан, расскажи-ка этому господину, что мы делаем, если в кустах (имелся в виду его охотничий участок) встретим кошку? Низким скрипучим голосом малыш заученно ответил: – Мы всадим ей картечь в задницу. Папа гордо кинул.
Айлерс и я были совершенно разными людьми. И, тем не менее, мы прекрасно понимали друг друга с первого раза. Я в то время еще не мог предположить, что из этой встречи разовьется настоящая дружба. В будущем наши контакты вышли далеко за границы его официальной деятельности агента.
Первые встречи все еще проходили пол "легендой" изучения общественного мнения. Мы обрабатывали известные анкеты. Но в ходе четвертого визита на столе уже были бутерброды. Я попросил у мюнхенского Центра разрешение на вербовку. Его не пришлось ждать долго. Теперь дело принимало серьезный оборот. Я снова поехал в Марне и провел с Айлерсами опрос на тему "Секретные службы". Благодаря такой анкете можно было выяснить отношение опрашиваемого к властям, полиции и спецслужбам. Как правило, эта бумага была последним вопросником перед открытой вербовкой. Если на все вопросы были получены положительные для нас ответы, можно было начинать.
Айлерс и его жена, которая, кстати, была намного скептичнее своего мужа, на все вопросы ответили к моему полному удовлетворению. Постепенно я перешел к признанию: – Теперь я должен перед вами кое в чем покаяться. Я вовсе не из социологического института. Я не успел продолжить, потому что Айлерс тут же меня перебил. Он усмехнулся своей жене и хлопнул себя по ноге. – Я же так и знал. Знал что за этим что-то кроется. И не ошибся. У меня на такие дела нюх. Чтобы сократить процедуру я объяснил ему процесс "проверки солидности". Ему следовало позвонить мне на работу. – И? – спросил Айлерс, – что это за работа? Федеральный уголовный розыск, военная контрразведка или Ведомство по охране конституции? Или может быть, мафия? – Нет, ни то и ни другое. Это Федеральная разведывательная служба.
– Тогда дай мне номер прямо сейчас, я перекинусь парой слов с твоим шефом, – требовательно воскликнул он, сидя на диване. – Сказать ему что-то хорошее про тебя? Вдруг он повысит тебя в должности.
Он последовал моим указаниям и, набрав телефонную справочную, спросил там номер телефона БНД. Но тут он на глазах все больше удивлялся, а жена его оставалась недоверчивой. – Как? Нет? Но почему? И в Пуллахе? Тоже нет, но я тогда ничего не понимаю. Он передал мне трубку. На другом конце я услышал приветливый голос, уверявший меня, что не может дать номер телефона БНД. Тогда я попросил соединить меня с начальником смены.
Он тоже был любезен, но упорен: – Да, номер телефона БНД у нас записан. Но это наверняка была какая-то ошибка. Я просто не могу себе представить, что они умышленно предоставили всем доступ к своему телефону. Потому все мои сотрудники получили указание никому этот номер не давать. Это точно ошибка в системе обработки данных, если секретный номер телефона вдруг всплыл у нас.
Ангельским голосом попытался я уговорить этого человека из справочной службы, но ничего не добился. Даже мой аргумент, что номер БНД давно есть в любом телефонном справочнике Мюнхена, его не убедил. Мой образ в глазах обоих кандидатов тут же потускнел.
Я прекратил свои попытки и попросил Айлерса просто позвонить по номеру, который я ему дам и связаться с дежурным чиновником БНД. Так он и поступил: – Алло, здравствуйте, это Вернер. Я хотел бы провести проверку солидности. Наступила пауза. Потом Айлерс снова с улыбкой передал мне трубку. Человек на другом конце провода меня сразу отфутболил: – Вы избрали неправильное время! Сегодня четверг!
– Я знаю, – огрызнулся я. – Да, и уже после шести вечера, – продолжал он. – И это я знаю, – вырвалось у меня, – часы у меня тоже есть, что с того? – Не "что с того", – выругался он. – Вы не читали циркуляр? У меня снова возникло ощущение одиночества и потерянности.
– Какой циркуляр? Он назвал мне восьмизначный номер. Это уже было слишком. Этот умник, видимо, не догадывался, что этот номер здесь вдали от Центра мне ничего не говорил. – И что же написано в этом циркуляре, – спросил я, стараясь сдерживать ярость. – Этого я не могу вам сказать по телефону! Тут уже меня прорвало. Вернер Айлерс жестом показал мне, что сходит на кухню и принесет нам пиво. Когда он исчез, я на короткое время остался один в гостиной. Наедине с этим чокнутым на телефоне, который делал все от него зависящее, чтобы сорвать мою так здорово начавшуюся вербовочную беседу.
– Послушайте, дружище, уважаемый господин коллега. Я здесь на очень важных, чрезвычайно важных переговорах. Все зависит от этой чертовой "проверки солидности". И если вы мне прямо сейчас не скажете, о чем говорится в этом циркуляре, и почему вы не хотите мне помочь, я протащу вас за задницу по всему телефонному проводу. Вы поняли меня?
Кажется, на него это произвело впечатление, потому что он начал осторожно поддаваться.
После короткой паузы он начал тихо, как бы сквозь зубы, мне нашептывать: – В четверг, с 18 до 23 часов, проверка солидности больше не возможна. Теперь в это время каждую неделю проводится профилактика центрального компьютера Службы. Потому доступа к данным нет, сорри! Пока он мне все это рассказывал, я не мог отделаться от впечатления, что он при этом трижды оборачивался, для уверенности, что его никто не подслушивает.
Меня снова как бы раздавили. Вернер с двумя бутылками пива уже стоял рядом. – Ну, парень, – взглянул он на меня, – опять ничего не вышло. Не обращай внимания выше голову. Я тебе и так верю. Уже сам факт, что у тебя ничего не получилось, доказывает, что ты действительно работаешь на федеральные власти. Он подтолкнул меня и одним глотком осушил свою бутылку пива. – За хорошее сотрудничество!
Мы снова уселись, но мне было так гнусно на душе. Весь мой выставленный на показ профессионализм пострадал очень сильно. К сожалению, мне в последующие годы еще не раз приходилось переживать подобные случаи, когда отдалившийся тот мира центральный аппарат БНД невероятными методами осложнял самую удачную фронтовую работу своих разведчиков, а порой срывал ее полностью.
Антенна в веревке для просушки белья
Для моих первоклассных агентов Айлерса и Корнельзена нужно было создать инфраструктуру. Сначала мы купили для Айлерса письменный стол. Транспортная фирма привезла его в Мюнхен. Там в его тяжелом дубовом основании БНД смонтировала рабочий тайник (Arbeitsversteck, AV) в виде двойного дна. Там наш человек мог хранить рацию и некоторые документы. Для рации мы установили антенну. Она находилась в веревке для просушки белья, натянутой над крышей.
Рацию в подвале и антенну в веревке соединял кабель. Для его проводки нужно было сделать желобок в стенах и пробурить отверстия между этажами. После этого все пришлось заново обклеить обоями и покрасить. Под специально закупленным для этого покрытием кабель соединил передатчик и антенну. Чтобы местные власти не заставили семью платить налог за самовольно проведенные строительные работы, Айлерс отправил ее на уик-энд в короткую турпоездку, оплаченную Службой.
У Корнельзена установка рабочего тайника и антенны прошла еще проще. В его спальне уже был замаскированный личный сейф. Антенну мы тоже спрятали в спальне. Для этого ее в Мюнхене установили в бордюр, укрепленный между потолком и стенами. Поиск места для долговременного тайника (Dauerversteck, DV) у обоих источников проходил одинаково. Неподалеку их места жительства был небольшой лес, и там около тропы нашлось неприметное местечко, которое, тем не менее, можно было легко и точно описать. Ведь не только наш источник должен был уметь найти тайник, но и тот, кто никогда не был в этом месте. И для обоих присутствие их там должно было легко прикрываться "легендой".
Когда мы нашли места для долговременных тайников, руководитель операций их одобрил. Только потом там можно было зарыть контейнеры. Затем наши люди подобрали им по несколько нейтральных мест для явок (Neutralterffort, NTR) и проверочных маршрутов. Встречи следовало проводить в тех местах, где агенты проживали. Описания явок определяли в письменном виде дни и часы встреч, а также пароли на случай войны. Тренировки с так называемыми нейтральными явками были важной частью обучения в системе "Стэй-бихайнд". Наши источники регулярно выезжали на учения по проведению явок, встречаясь на них с незнакомцами.