Александрия вообще была крупнейшим полемическим центром еще с самого своего основания. Она была основана, как понятно из имени города, Александром Македонским. Александрия — это город, где переведена на греческий язык «Септуагинта» (то есть Ветхий Завет), где возникла первая крупная христианская богословская школа; но, кроме того — это был город, хранивший традиции греческой философии, и расцвет монофизитского богословия как раз и был тесно связан с оживлением интереса к ней. Многие монофизитские богословы были ее крупнейшими знатоками. Интеллектуальный расцвет в то же время показал большую внутреннюю слабость монофизитства, ибо с появлением в нем сильных личностей, движение стало дробиться на различные направления. Эти направления иногда были связаны с различными богословскими течениями внутри самого монофизитства, и тогда они имели чисто личный характер. Бывали времена, когда монофизитство насчитывало более 20 различных сект, которые находились между собой в состоянии борьбы не менее трудной, чем между монофизитством в целом и Православием. Некоторые из богословских течений, возникавших на почве монофизитства имели, бесспорно, еретический характер.

Например, один крупный монофизитский богослов VI века Иоанн Филопон, убежденный последователь Аристотеля, с его учением о реальном существовании одного лишь конкретного бытия, пришел к выводу, что три лица Святой Троицы реально существуют как три самостоятельных Бога, то есть к троебожию. Этот Филопон, оставаясь монофизитом, провозгласил новое совершенно еретическое тринитарное учение, причем в той области, в области тринитарного богословия, где, казалось, уже все было твердо установлено еще в IV веке. Среди этих многочисленных богословских направлений сложилось одно, которому принадлежало — в русле монофизитства — будущее. Оно связано с именем богослова, имя которого я уже называл, — Севира Антиохийского. Этот антиохийский патриарх, в 517 году после нескольких лет патриаршества, был изгнан с кафедры (к власти пришел тогда православный император Юстин I). Но после этого Севир еще 20 лет продолжал деятельность в Антиохии, сплачивая свою партию и ведя очень напряженную литературную работу.

Современных исследователей сочинений Севира Антиохийского поражает, что этот глава Антиохийской Церкви вовсе не может быть назван монофизитом в прямом смысле слова. Это богослов весьма умеренный, можно сказать, что от православия его отделяет прежде всего решительное нежелание принять Халкидонский Собор. Отказываясь признать его, Севир ссылается на богословие св. Кирилла, хотя, как уже объяснялось, он, подобно другим монофизитам, воспринимает это богословие односторонне: поскольку св. Кирилл держится формулы «единая природа», то и Севир Антиохийский никак не хочет отказываться от этой формулы, но это не значит, что он отрицает человечество во Христе. Он даже соглашается на формулу «из двух природ». Как мы помним, формула Халкидонского Собора гласит «в двух природах». Вот это выражение «в двух природах» — неприемлемо для монофизитов, но такие умеренные монофизиты, как Севир не отказываются от формулы «из двух природ». Говорить о двух природах можно, по их мнению, лишь теоретически, логически, реально же две природы соединены в единую природу. Надо сказать, что тут есть некоторое различие в греческой терминологии. Единая природа («миофизис»), о которой учил св. Кирилл — это не то же, что единственная («монифизис»). Единое и единственное — разные вещи. Иначе говоря, термин «монофизит» в применении к таким деятелям, как Севир Антиохийский, неточен, мы им пользуемся по традиции. Севиру удалось сыграть важную роль для всего последующего богословия монофизитов. Но одержать реальную победу среди других его направлений эта линия смогла только благодаря деятельности другого монофизитского иерарха по имени Иаков Барадей, он жил во второй половине VI века.

Иаков Барадей (что значит «оборванец») был умелым организатором: под прозвищем «нищего» он обошел обширные территории, и за время своей деятельности рукоположил двух патриархов, двадцать семь епископов и, как говорят монофизитские предания, сто тысяч священников (здесь мы склонны видеть обычное на Востоке сказочное преувеличение). Ему удалось создать в монофизитской Церкви крепкую организацию и преодолеть многие из тех разделений и расколов, которые существовали внутри этого течения. Он являлся бесспорным лидером одной из существующих доныне монофизитских Церквей, которая даже официально называется Иаковитской. Благодаря деятельности этого Иакова, монофизитство преодолело кризис, которое оно испытало в первой половине VI века, разделившись на множество противоборствующих сект.

Этот кризис был для монофизитства тем более опасным, что оно не могло в Римской империи чувствовать себя спокойно — особенно после того, как к власти в Константинополе пришел Юстин I (517 г.). Несмотря на всю свою простоту и малограмотность (как сообщают источники, он, чтобы подписаться, пользовался трафаретом), это был вполне православный император, который к тому же имел замечательного помощника. Еще ранее, когда Юстин сделал в Константинополе успешную военную карьеру, которая, в конце концов, и возвела его на императорский престол, он привез в столицу своего племянника Юстиниана.

Родившийся в крестьянской хижине, этот Юстиниан получил теперь прекрасное образование и стал разностороннейшим человеком своего времени. Даже для VI века, который не был беден богословами, Юстиниана можно назвать выдающимся богословом. Сразу после того как Юстин стал императором, Юстиниан принимал самое деятельное участие в делах правления, а когда дядя скончался, усыновленный им племянник стал его преемником. Деятельность этого императора протекала в очень трудных условиях, ведь кроме монофизитской ереси были всякие другие проблемы — военные, социальные, этические. В самом начале своего царствования Юстиниан подавил большое народное восстание в Константинополе. Восставшие сгруппировались вокруг основных цирковых партий. Дело в том, что в Константинополе и в других больших городах империи существовали партии цирка, то есть группировки, возникавшие вокруг спортивных команд. Эти партии, однако, выходили далеко за область спортивных интересов и принимали очень большое участие в политике. Они были таким сильным политическим фактором, что до Юстиниана в какой-то степени ограничивали императорский абсолютизм. Юстиниан подавил восстание и тем самым подтвердил свою власть. Во время восстания сгорел построенный еще св. Константином собор Св. Софии, поэтому Юстиниану пришлось построить его заново. Так возник храм св. Софии, который стал самым известным литургическим средоточием Православия, несмотря и то, что он уже несколько веков отнят у Православной Церкви и существует сейчас как мечеть и музей в нынешнем турецком Стамбуле.

Юстиниан мечтал о восстановлении Римской империи в ее прежнем объеме. Империя эта понесла очень большие потери в результате великого переселения народов. Восточная и часть со столицей в Константинополе уцелела, в то время как вся западная была еще в V веке захвачена варварами, и на ее развалинах образовалось несколько германских королевств. Катастрофа усугублялась тем, что некоторые из этих варваров исповедывали арианство. И вот, Юстиниану ценой огромных усилий всего государства удалось в какой-то степени вернуть часть некогда утраченных владений Римской империи. Он отвоевал Италию (причем война продолжалась целых 20 лет) отвоевал острова Средиземного моря, некоторую часть Испании, и кроме того, отнял у варваров латинскую Африку (область, главным городом которой считался Карфаген). Юстиниан был наследником традиций Римского государства, так же, как и наследником традиций греческой культуры. Знаменитое римское право, которое в некоторых государствах формально продолжало действовать до начала XX века, квалифицировано, т. е. собрано, классифицировано именно Юстинианом. Для церковной истории имеет значение — «Кодекс» Юстиниана, и, прежде всего, — его, так называемая, «Новая булла». Кодекс — это сборник императорских законов, среди этих законов немало относящихся к церковной жизни.