Заходила в парк, проходила по его аллеям и не могла успокоиться и даже присесть на скамейку, ее словно гнал ветер, будто она лист, сорванный с дерева.

От нее шарахались подруги, она добивала их словами, что Алексашка жив. Она плохо спала, мало ела, чуть не падала от усталости, вероятно, он звал ее к себе, обессиленную для жизни на этой земле. Однажды она почувствовала, что ее силы на исходе, она не могла работать, у нее сил не было. Она не могла думать, ничего уже она не могла.

И Лера пошла к врачу, врач ее направила в другую поликлинику. При личной беседе с врачом она заревела, она впервые заплакала и говорила такой бред, что ей сделали укол. Она уснула на кушетке в странной поликлинике, когда проснулась, то увидала рядом с кушеткой два дюжих мед брата. Они взяли ее под руки и отвели в машину скорой помощи. Ее привезли в желтую больницу. Внутри все двери закрывались на ключи, но ей было все равно, где она и, что ее здесь ждет. Она хотела спать, когда проснулась, разглядела палату очень уж сантехническую, то есть всю покрытую кафельной плиткой, от пола до потолка. Спинки кроватей были металлические, полукруглые. Во рту было необыкновенно сухо, слюны и той не было.

Лера натянула на лицо одеяло в белом пододеяльнике, так и лежала, пока ей дали полежать. Позвали на завтрак. Стол, четыре стула, ложки, каша. Таблетки ей дали прямо в рот. Здесь никто никому не верил. Трудно поверить, но она потихоньку стала приходить в себя. О нем она не думала. Странно, но мыслей в ее голове о погибшем любимом человеке не было! Она выполняла указания врача, ходила за едой, поскольку только этих людей выпускали в фуфайках на воздух, в очень грубой обуви.

К ней приезжали Марго и Миша, но они ее не всегда успокаивали, от нее они все чего-то требовали. К выполнению требований за пределами этого больничного отделения она была не готова. Она клеила коробочки, строчила на машинке, пила все таблетки, и страдала от сухости во рту. Приехал Самсон, ее начальник по работе, удивился тому, что даже в такой больнице она хорошо выглядела и разговаривала спокойно и с достоинством.

Медсестра принесла ей клубки и спицы, вечером, когда в отделении оставалась одна дежурная медсестра она вязала ей свитер. Ее направили к профессору через полтора месяца, ассистенты провели ряд тестов, она была признана здоровой. Леру выписали.

Об Алексашке она больше никогда и не с кем не говорила, она четко усвоила, что эта тема самая запретная.

В душе Леры закрылась дверца в ее сердце, совсем или почти совсем. Она общалась с людьми в пол уха, в пол мысли, в пол слова. Она остыла к подругам, ее общение с ними свелось к минимуму. Год она прожила в полусне, нет, она жила, работала, но все происходило в полусознательном состоянии. Она еще месяца три, а то и больше пила таблетки, которые ей выписали, она еще была под гипнозом врачей.

Через год к ней подошел Миша и попросил Леру написать стихотворение в его газету, она написала первое за этот полусонный год стихотворение, и вошла в штопор. У нее произошел срыв воспоминаний о погибшем любимом, срыв привел ее в странную поликлинику. Ей опять сделали укол, но в больницу не увезли, она лечилась на ходу. Сама приходила на уколы. После этого лечения она что-то стала понимать, ее мозги очистились от страха воспоминаний! Она стала писать об Алексашке стихи, в захлеб! Она писала каждый день по стихотворению, она писала ему стихи целый год!

Прошел второй год после его смерти, ему было написано огромное количество стихов, и вдруг, она написала стихотворение поэту, который сидел рядом с ней в поезде.

Поэт поэта вылечил. Они ехали в поезде и писали друг другу стихи. С этого момента она перестала жить прошлым, она вошла в настоящее время. С поэтом она ходила по берегу реки, днем и вечером; они ходили по городу вдоль и поперек. Они оба были в командировке, но это не мешало ходить по городу, одетому в золото бабьего лета. Они смотрели на памятник вождю, но зайти в крытый музей она не смогла. Чужой город, укрытый золотом листвы и огромная река ее окончательно вернули к жизни. Она перестала вспоминать, она увлеченно смотрела на пейзажи, на поэта – она жила!

Нет, она не влюбилась в полненького поэта, со слегка лысеющей головой, но рядом с ним ей было легко. Он был такой мягкий, сладкий, уютный! Он был добрый и до безобразия симпатичный! Она ходила рядом с ним, рядом с трамвайными путями и была почти счастлива. Но стоило их рукам соприкоснуться, как начались проблемы, упреки и всякая ерунда, но это была жизнь, текущая жизнь, а не прошлая жизнь, канувшая в лету. Через пару месяцев поэт перешел на другую работу, не смог он быть рядом с Юлькой, но это было уже неважно.

В ее жизни наступил период перебора струн человеческих сердец, она увлекалась то одним, то другим, каждому писала пять стихотворений и меняла партнера, платонического партнера. В серьезные, близкие отношения она долго, а может еще год, до следующего ноября не с кем не вступала, она боялась потерь. Лера ходила в темно-синем платье с белым воротником, почти с белыми волосами, уложенными в короткой стрижке. Она нравилась всем мужчинам от студентов до седых мудрецов, она мимоходом писала всем стихи и рядом ни с кем долго не находилась.

Стихи писались на ватмане, это называлось газетой и вешалось на стенах института.

Лера стала приобретать популярность, ее пригласили выступить на новогоднем вечере. Она ходила в вишневых полусапожках на длинной шпильке, в вишневом костюме и белой блузке или в черном, тонком свитере. В таком виде она выступила, раз пять, но видимо это не было ее призванием.

Прошло восемнадцать лет после утраты, а Лера все не находила себе партнера, да, не находила! Все стихи, да поэты, а поэты любят словами, а не сердцем.

Платоническо-поэтическая любовь зашла в затяжную фазу. Годы бежали.

В литературном обществе побывало много симпатичных поэтов, Лера лет несколько ходила в это приятное общество, но однажды наступил предел допустимого общения.

Она покинула реальное общество поэтов и перешла в виртуальное общение Интернета.

Какой вывод из этой истории? Поэт от неприятностей защищен стихами, а тогда, давно, Лера не смогла сразу потопить свое горе в стихах, и произошло то, что произошло.

Они оба вышли из проходной, до этого она его видела, но не замечала. Мимо проезжала машина, Лера взмахнула рукой, машина остановилась и она уехала, заметив на себе мужской взгляд больших, карих глаз. Взгляд! Мужской! Вскоре она стала выделять его из остального окружения из-за того случайного взгляда. Она даже мысли не допускала, что он поэт. Именно из-за этого взгляда Лера покинула литературное общество. Нашла коса камень. Прошло еще три года. Прошла эра и этих карих глаз, да, они еще ходят рядом, но Лера их в упор не замечает. Что дальше?

Фантастика. Как быстро пробегает жизнь! И как-то так получилось, что уже лет несколько Лера пишет прозу, в Интернет. Ничего, у нее больше опыт писания стихов в стол.