Аскольд Николаевич после посещения музея Егора Сергеевича, в последний день на даче, не мог больше работать в своем янтарном кабинете, ему все казалось, что он сидит в музее, чтобы избавиться от назойливой мысли, он позвонил:

– Егор, привет, это я; слушай, хочу отдать в твой музей свой янтарный кабинет.

Егор Сергеевич, чуть присвистнул и ответил:

– Беру, не гладя, если он от Матрены.

– От нее.

Егор Сергеевич позвонил:

– Матрена, Аскольд Николаевич предлагает мне янтарный кабинет в музей, хочу под музей выделить четыре комнаты, надо подумать над названиями и над оформлением.

– Егор Сергеевич, над этим надо подумать, а результат я покажу. Договорились? Я знаю планировку твоего дома, ехать к тебе мне не обязательно.

У Егора Сергеевича возникло ощущение, что его за уши отодрали, как маленького, но и подарки он стал получать весьма весомые. Нинели, для Нины, Аскольд Николаевич подарил маленькую, породистую собачку. Нина взяла ее на руки, и больше никому не отдавала, живая игрушка ее вполне устроила. Ирина сказала Аскольду Николаевичу, что, судя по всему, у них будет ребенок.

– Ирина, быть не может! Мне сорок лет! Детей нет! А если это ребенок Платона Ивановича?

– А мне всего тридцать лет, и Платона Ивановича в моей жизни нет уже два года, он только иногда передает деньги для Нины.

– Что делать будешь?

– И ты спрашиваешь? Я оставляю ребенка, а ты поможешь мне пару первых лет с малышом, дальше я сама проживу.

– О чем речь! Помогу, чем могу! Я теперь сто процентный мужчина!

Аскольд Николаевич тут же сообщил эту новость – своей жене Серафиме, та, странное дело, без тени ревности, сказала, что ребенку надо помочь родиться и взять его потом себе. Эту новость от своей жены, Аскольд Николаевич пересказал любовнице Нинели, та ответила весьма неожиданно:

– Ребенка кормить грудью буду я, первый год он будет со мной, а вы с ним можете гулять, а дальше будет видно. Дело в том, что я боюсь, рака груди, а у женщин, кормивших детей грудью, его практически не бывает, я такое где-то слышала.

– Договорились, береги себя, будем вместе воспитывать нашего ребенка, кстати, для Нины я буду перечислять некую сумму денег с сегодняшнего дня.

Ирина такого счастья и не ожидала. Платон Иванович, услышав от бывшей жены сенсационную новость, ухом не повел, а только подумал, как хорошо, что он к ней на дачу в машине Егора Сергеевича не поехал, а то бы ребенка ему приписали.

Ирина решила заставить Нину сделать селедку под шубой, но та сделала вид, что не услышала, через сутки мать повторила задачу.

Дочь разревелась, разрыдалась, в ответ услышала вопли матери, перечисляющей ей наказания. Девочка поняла, что лучше пойти и сделать треклятую селедку под шубой.

Она еще раз спросила, что надо для этого сварить и сколько. В большую кастрюлю она налила воды, положила в нее много, вымытой свеклы, немного моркови и картофеля. В другую кастрюлю, меньшего размера, она насыпала соли, налила воды, положила яйца. Дальше, самое сложное, разделать селедку, удалив из нее все косточки.

Мать показала, как надо разделывать селедку, всем нравиться разрывать ее на две части, за хвост, тогда все основные косточки скелета сами выходят из селедки. А дальше начинается мука с маленькими косточками, а потом надо разложить мелкие кусочки селедки на блюдо, и постепенно покрывать селедку шубой, состоящую из тертых овощей, яиц, майонеза… В гости к ним, на фирменное блюдо, пришел Аскольд Николаевич, они ему немного обрадовались, видя в его руках вкусные продукты. Стол получился праздничным, но настроение в целом было такое, словно приспустили флаг на корабле.

Мужчина был озадачен тем, что ему поспешно пришлось развестись с Серафимой. Нина тут же спросила, а кто четвертый, и ей пришлось открыть правду, что скоро у нее будет брат или сестра. Девочка в первый момент обрадовалась, а во второй впала в тоску.

Возник момент, когда все втроем они были готовы разреветься. Выход нашелся.

Ирина неожиданно скрутило от боли так, что она сжалась в комочек и выскочила из-за стола. Ее не было долго, когда она появилась, то сказала, что ребенка не будет, не получилось. Аскольд Николаевич обхватил рукой свои челюсти, ему казалось, что его зубы все одновременно заболели. Он почувствовал боль в сердце и стал оседать со стула. Ирина сама лежала, скорченная от боли и не могла встать.

Нина посмотрела на страданья взрослых и бросилась к телефону, вместо скорой помощи она позвонила отцу, тот был дома, и просто бегом прибежал к ним, благо дома находятся в одном квартале. Его соперник лежал и еле дышал. Платон Иванович достал из своего кармана таблетки от боли в сердце и дал их Аскольду Николаевичу.

Потом он подошел к своей бывшей жене, с которой не жил и не разводился, из-за ее криков. Он подержал огромную ладонь, на ее животе, и боль из нее стала выходить, словно своей ладонью он ее вытягивал. Потом он позвонил в гостиницу и вызвал Серафиму, не спрашивая разрешения у больных. Пока Серафима ехала к ним, Платон Иванович сел за стол и съел всю селедку под шубой, потом позвал Нину прогуляться с ним по свежему воздуху, после очередного дождя. Серафима вбежала в квартиру, посмотрела на Аскольда, вздохнула, подняла его. Он встал и пошел с ней к машине, к прежней, благополучной жизни. Ирина осталась одна, она лежала и смотрела на стол, где не было селедки, но ей она была уже не нужна.