По мысли, положенной в основание Уложения, оно должно было стать полным сводом всего наличного законодательного запаса, последним словом московского законодательства. Оно было важным шагом вперед сравнительно с прежними судебниками. Эти судебники были простые практические руководства для суда и управления, определяя главным образом порядок судопроизводства. Уложение гораздо шире захватывает область законодательства. И в нем Х глава, самая обширная из его 25-ти глав, излагает порядок и подробности судопроизводства; но другие главы говорят о положении разных классов общества, о ратных и посадских людях, о холопах, крестьянах. Уложение нельзя назвать сводом основных законов государства; оно не есть систематическое изложение всех оснований государственного порядка; но по нему можно составить отчетливое понятие о составных частях этого порядка.

Управление. Стремление к централизации управления, обнаружившееся при царе Михаиле в учреждении воеводств, продолжалось и при его преемниках, одинаково настойчиво как в центральном, так и в областном управлении. Осложнение государственных потребностей и отправлений в ХVI и XVII вв. постепенно увеличивало количество центральных правительственных ведомств, вызывая один за другим новые приказы, как вообще назывались эти ведомства: к половине XVII в. таких приказов накопилось более 40. Теперь московское правительство начало сосредоточивать такое слишком раздробленное управление, или ставя одного начальника во главе нескольких сродных по ведомству приказов, или подчиняя одному приказу несколько других: так, при царях Алексее и Феодоре Посольскому приказу, ведавшему иностранные дела, подчинены были 9 других приказов, в том числе Малороссийский и Полоняничный, ведавший дела о выкупе пленных.

С повсеместным введением городовых или уездных воевод в царствование Михаила уезд в Московском государстве получил характер цельной административной единицы, управление которой сосредоточивалось в руках одной коронной военно-гражданской власти. Земские учреждения не были отменены, но был стеснен круг их дел и из самостоятельных органов местного управления они превратились в послушные орудия воевод. Преемники царя Михаила сделали еще шаг вперед в сосредоточении местного управления. В царствование Алексея, во время войн с Польшей и Швецией, с целью лучшего устройства внешней обороны пограничные уезды по западной, южной и юго-восточной окраине государства стали соединять в крупные военные округа, называвшиеся разрядами, в которых уездные воеводы были поставлены в зависимость от главных окружных воевод как высших местных военно-гражданских управителей и предводителей местных военно-служилых людей, составлявших окружение корпуса. Так образовались разряды Новгородский, Севский, или Северский, Белгородский (Белгород – ныне уездный город Курской губ.), Тамбовский, Казанский. При царе Феодоре Алексеевиче предположено было и внутренние уезды с военно-служилым населением соединить в такие же военные округа, образовав разряды Московский, Владимирский, Смоленский. Эти военные округа и послужили основанием губернского деления, введенного Петром Великим.

Войско. Сосредоточенная и усиленная деятельность управления требовалась нуждами государства, которые увеличивались тяжелыми войнами с Польшей и Швецией. На первом месте среди этих нужд стояла военная реформа. В войнах с Польшей и Швецией не раз оказывалась полная несостоятельность нестройных и плохо вооруженных московских войск. Увидев необходимость воспользоваться военным искусством Западной Европы, московское правительство нанимало отряды иноземных ратников. Но эти наемные отряды стоили дорого и были ненадежны, и потому признано было более выгодным завести свои войска, обученные и вооруженные по образцу западноевропейских регулярных армий. Из мелкопоместных и беспоместных дворян, также из даточных (рекрутов) и охочих людей других классов набирали полки пехотные солдатские и конные рейтарские и драгунские под командой наемных иноземных офицеров, которые обучали их западноевропейским боевым приемам. Этот переход русского войска к регулярному строю предпринят был в царствование Михаила перед второй войной с Польшей. В составе корпуса, двинутого под Смоленском в 1632 году, было уже 6 полков иноземного строя, в которых числилось более 10 тысяч русских ратников, обученных солдатскому регулярному строю и огненному бою, т. е. ружейной стрельбе. Преемники Михаила продолжали это дело, и в царствование Феодора в составе русского войска было уже несколько десятков полков иноземного строя.

Сословия и крепостнoe право. Расходы на наем иноземных солдат и офицеров, на содержание своих полков иноземного строя и на другие военные нововведения увеличили государственные тягости, падавшие на народ. Военно-служилые и тяглые классы, или чины, между которыми распределены были главные государственные повинности, военная служба и податное тягло, не были устойчивыми, обязательными состояниями: служилые и тяглые люди могли переходить в классы, свободные от повинностей, в холопы или в вольные гулящие люди, как назывались в Московском государстве лица, не имевшие определенных занятий и постоянного местожительства и занимавшиеся преимущественно мелкими перехожими промыслами или поденной работой. Возможность менять состояния, именно покидать те из них, на которые падали наиболее важные государственные повинности, причиняла большие затруднения правительству, все более нуждавшемуся как в служилых, так и в тяглых людях. Чтобы пресечь эту возможность, законодательство в XVII веке прикрепило служилых и тяглых людей к их состояниям, связав с каждым из этих состояний известные права и обязанности. Таким образом прежние неустойчивые чины превратились в замкнутые состояния, или сословия, резко обособленные одно от другого. Вследствие этого само собою пало право служилых и тяглых людей вступать в частную личную зависимость и этим путем уклоняться от военной и податной повинности. Так законом 1642 года запрещено было принимать в холопы дворян и детей боярских, а Уложение 1649 года запретило людям неслужилых классов, например, боярским холопам, покупать и брать в заклад земли. Так как и поместья давались только служилым людям, то поместное и личное вотчинное землевладение сделалось сословной привилегией служилых людей, как ратная служба стала их сословной повинностью. Точно так же городские обыватели, занимавшиеся торгами и промыслами, но не принадлежавшие к городским (посадским) тяглым обществам, по Уложению должны были нести посадское тягло; торгово-промышленные слободы частных владельцев, построенные на посадских землях, приписывались к тяглым городским обществам; крестьяне и лица других состояний, имевшие в городе дворы, лавки, амбары и другие промышленные заведения, должны были продать их тяглым посадским обывателям. Таким образом, право торговать и промышлять в городе стало сословной привилегией тяглого городского населения. Уложение запретило тяглым посадским людям переходить в нетяглые состояния, а указ 1658 года грозил смертной казнью даже за самовольный переход из одного посада в другой.

Крестьяне также были прикреплены к своему состоянию, а посредством этого прикрепления в XVII веке установлена была крепостная зависимость крестьян, живших на землях частных владельцев. Исстари русские крестьяне пользовались свободой земледельческого труда, выражавшейся в том, что они снимали участки казенной и частной земли по договору с сельскими обществами или землевладельцами и могли покидать эти участки, исполнив принятые на себя обязательства по аренде и по ссуде, которую многие из них получали от землевладельцев при недостатке собственного инвентаря. По разным причинам в XVI веке задолженность крестьян своим владельцам усилилась, и ссуда стала почти общим условием крестьянских договоров. Крестьяне, сохраняя право перехода, в большинстве потеряли фактическую возможность перехода по своей воле без чужой помощи; тогда усилились крестьянские побеги без расплаты с владельцами. Чтобы ослабить бесконечные иски владельцев о беглых, правительство устанавливало для них сроки давности, по истечении которых истцы теряли права на беглых крестьян. Так, по указу 24 ноября 1597 года землевладелец терял право искать судебным порядком крестьянина, бежавшего от него до 1 сентября 1592 года, если до того же срока не был вчинен землевладельцем иск о беглеце. Пятилетняя давность для исков о беглых крестьянах была подтверждена указом первого самозванца в 1606 году; позднее, в 1642 году установлена была десятилетняя давность. Для обеспечения себя от потерь, какими грозил закон о давности, землевладельцы в царствование Михаила стали вносить в свои договоры с крестьянами условие, которым крестьяне обязывались безвыходно жить на их землях, т. е. отдались им в вечную крепостную зависимость, отказываясь от права прекратить ее возвратом полученной ссуды. Этим условием устанавливалась личная крепостная зависимость крестьянина, не простиравшаяся на его потомство. Это условие противоречило правилу, какое проводилось в Уложении – не дозволять свободному лицу, обязанному государственными повинностями, отказываться от своей свободы. Примиряя это правило с интересами дворянства, военно-служебная годность которого зависела от количества рабочих крестьянских рук на его землях, правительство по закону 1646 года, повторенному в Уложении, отменив давность для иска о беглых, укрепило крестьян с их потомством за их владельцами и возложило на последних ответственность за податную исправность первых. Так частная личная неволя крестьян по договору превратилась в потомственную крепостную их зависимость по закону, и эта зависимость пала на крестьян как новая повинность, которая должна была обеспечить правительству исправное исполнение других повинностей, падавших как на крестьян, так и на их владельцев дворян. Таким образом, крестьяне, жившие на землях частных владельцев, прикреплены были к этим владельцам; крестьяне дворцовые и черные, т. е. государственные, в то же время прикреплены были к своим земельным участкам, т. е. к земле.