Но во всех этих недостатках надобно видеть только условия легкости, с какою пал Новгород, a нe причины самого его падения; Новгород пал бы, если бы даже был свободен от этих недостатков: судьба его вольности была решена не той или другой слабой стороной его строя, а более общей причиной, более широким и гнетущим историческим процессом. К половине XV в. образование великорусской народности уже завершилось: ей недоставало только политического единства. Эта народность должна была бороться за свое существование на востоке, на юге и на западе. Она искала политического центра, около которого могла бы собрать свои силы для тяжелой борьбы. Таким центром сделалась Москва. Встреча удельных династических стремлений московских князей с политическими потребностями всего великорусского населения и решила участь не только Новгорода Великого, но и других самостоятельных политических миров, какие еще оставались на Руси к половине XV в. Уничтожение особности земских частей было жертвой, которой требовало общее благо всей земли, и московский государь явился исполнителем этого требования. Новгород при лучшем политическом устройстве мог вести более упорную борьбу с Москвой, но результат этой борьбы был бы тот же. Новгород неминуемо пал бы под ударами Москвы.

Московское государство

(1462–1598)

Главные явления. Собирание Русской земли великими князьями московскими еще далеко не было доведено до конца, когда Иоанн III вступил на стол отца и деда. Иоанн III продолжал это дело своих предков, но уж не так, как вели его они. Теперь это собирание перестало быть делом захвата или частного хозяйственного соглашения московского князя с соседними князьями. Теперь сами местные общества по различным побуждениям начали открыто тяготеть к Москве. Так, в Новгороде Великом на сторону Москвы стало простонародье по вражде к местной аристократии; напротив, в княжествах северной Руси к Москве тяготел высший служилый класс, соблазняясь выгодами московской службы; наконец, в русских княжествах черниговской линии, зависевших от Литвы, князья и общества присоединялись к Москве в борьбе с католической пропагандой, которая началась в западной Руси с XIV в. при содействии польско-литовского правительства. Благодаря этому тяготению местных обществ собирание Русской земли Москвой сделалось национально-религиозным движением и получило ускоренный ход. Достаточно краткого перечня территориальных приобретений, сделанных Иоанном III и его сыном Василием, чтобы видеть это. В 1463 г. все князья ярославские, великий с удельными, били Иоанну III челом о принятии их на московскую службу и отказались от своей самостоятельности. В 1470-х годах покорен был Новгород Великий с его обширной областью в северной Руси. В 1474 г. князья ростовские продали Москве остававшуюся за ними половину Ростовского княжества; другая половина еще раньше была куплена Москвой. Эта сделка сопровождалась вступлением ростовских князей в число московских бояр. В 1485 г. была завоевана Тверь, в 1489 г. – Вятка; в 1490-х гг. князья вяземские и целый ряд мелких князей черниговской линии, одоевские, новосильские, воротынские, белевские и мезецкие также поступили на московскую службу, признав себя подчиненными союзниками московского государя. В княжение Иоаннова преемника присоединены были к Mоскве в 1510 г. Псков с его областью, в 1514 г. Смоленская область, захваченная Литвой в начале XV в., в 1517 г. княжество Рязанское, в 1517–1523 гг. – княжества Стародубское и Новгород-Северское. Не будем перечислять территориальных приобретений, сделанных Москвою в царствование Иоанна IV за пределами тогдашней Великороссии. Довольно того, что было приобретено его отцом и дедом, чтобы видеть, насколько расширилась территория Московского княжества.

Такова перемена, происшедшая в положении Московского княжества. Территориальное расширение оказало могущественное действие на политическое положение Московского княжества и его князя. Представив себе новые границы Московского княжества, созданные перечисленными территориальными приобретениями, легко видеть, что это княжество теперь вобрало в себя целую народность. В удельные века путем колонизации в центральной и северной Руси сложилось новое племя в составе русского населения, образовалась народность великорусская. Но до половины XV в. эта народность оставалась лишь фактом этнографическим, а не политическим: она была разбита на несколько самостоятельных политических частей; единство национальное не выражалось в единстве государственном. Теперь вся эта народность соединилась под одной государственной властью. Это сообщило новый характер Московскому княжеству. До сих пор оно было одним из нескольких княжеств северной Руси; теперь оно осталось здесь единственным и потому стало национальным: его границы совпадали с пределами великорусской народности. Вот тот основной факт, от которого пошли все другие явления нашей истории XV и XVI веков. Можно так выразить этот факт: завершение территориального собирания северо-восточной Руси Москвой превратило Московское княжество в национальное великорусское государство и, таким образом, сообщило великому князю московскому значение национального великорусского государя. Из этого факта и вышел ряд важных политических последствий.

Значение государя. Важнейшим из этих следствий было новое значение, какое усвоил себе московский великий князь, став государем объединенной Великороссии. Под влиянием удельного раздробления Руси в русских умах удельных веков померкла мысль о национальном и политическом единстве Русской земли. Теперь, когда вся Великая Россия объединяется под одной властью, эта забытая мысль о единстве Русской земли воскресает. Любопытно, что эта мысль вырабатывается прежде всего в московской правительственной среде путем внешних сношений и столкновений и уж отсюда проникает в общество. Первой провозвестницей этой мысли является московская дипломатия Иоаннова времени. В переговорах с зятем своим великим князем литовским Александром Иоанн III настойчиво повторял: «Русская земля от наших предков из старины наша отчина; вся Русская земля Божиею волею наша отчина». Итак, вся Русская земля, а не одна только великорусская половина ее объявлена была вотчиной московского государя. Эта мысль о единстве Русской земли из исторического воспоминания теперь превращается в политическое притязание, которое Москва и спешила заявить как свое неотъемлемое право.

Вместе с расширением пространства действия московский государь начал усвоять своей власти и более высокое значение, чему много помог брак Иоанна с племянницей последнего византийского императора Софьей Палеолог. В московских дипломатических бумагах с этого времени является новый титул московского государя, в котором отразился его взгляд на свою власть и свое значение. В этом титуле выразились две основные политические идеи, усвоенные московским государем: мысль о московском государе как о национальном властителе всей Русской земли и мысль о нем как о политическом и церковном преемнике византийских императоров. В сношениях с польско-литовским двором великий князь московский теперь впервые отважился показать европейскому политическому миpy притязательный титул государя всея Руси, прежде употреблявшийся лишь в актах внутреннего управления. После того как пала Византия и свергнуто было иго татарское, в сношениях с неважными иностранными дворами появляется титул царя: так Русские звали прежде византийского императора и хана Золотой Орды. Этот термин в актах внутреннего управления обыкновенно соединялся со сходным с ним по значению титулом самодержца. Оба титула выражали тогда понятие о государе независимом, никому не платящем дани. Почувствовав себя и по политическому могуществу, и по православному христианству преемником павших византийских императоров, московский государь нашел и наглядное выражение своей династической связи с ними: с конца XV в. на его печатях появляется византийский герб – двуглавый орел.