Роджерсон: И кто же эта юная особа, что так пленила вас, милорд?
Витворд: Вы непременно увидите ее при дворе, это мадмуазель Азарова, она просто прелесть!
Роджерсон: Ну, так не теряйтесь, Милорд. При ваших то деньгах и при вашем влиянии при дворе русского царя, кому как не вам разбивать сердца молодых фрейлин?
Витворд: Но мы не должны забывать главного, милый мой Роджерсон, главного, зачем мы здесь с вами, мы должны поссорить русского царя с Наполеоном, мы должны сорвать эти безумные планы совместного индийского похода русских с французами против Британской короны. И все средства в этой нашей работе будут хороши.
Роджерсон: Особенно те средства, что в наших с вами панталонах, милорд.
Витворд: Смех – смехом, Роджерсон, а эти дуралеи в нашем форин аффэаз всерьез восприняли ту эпиграмму, что я послал главному лорду адмиралтейства в моем декабрьском докладе, где было про некую машину что в штанах. Так вот эти идиоты попросили у меня добыть чертежи сей машины…
Роджерсон: Это и правда смешно. Но не находите ли вы столь же смешными опасения наших парламентариев той дружбой, что наметилась между Павлом и Бонапартом?
Неужели наши лорды взаправду верят в поход сорока тысяч русских гренадеров вместе с двадцатью тысячами французских конников через Кавказ, далее через Кабул и Кандагар в Индию? Это фантазии умалишенных, и если Павел полу-идиот, то почему в это верит Наполеон? Мне кажется, планы этого похода это политический блеф Версаля и Петербурга.
Витворд: А вы не забыли поход русских гренадер через Альпы? Когда фельдмаршал Суворов вывел русское войско из окружения и спас наследника Константина?
Роджерсон: Я не забыл, но тут же должен поправить вас, что наследником русского трона является не Константин, а старший из сыновей царя Александр.
Витворд: Павел не любит Александра, а Константин из трех сыновей наиболее похож на своего отца. И кроме того, Павел еще не решил, каков будет порядок наследования, по завещанию ли, как было установлено Петром, или по прямому старшинству, как было до Петра?
Роджерсон: Я слыхал, что сам Павел едва не лишился трона после смерти матушки своей, де она завещала его Александру.
Витворд: Именно поэтому Павел и не любит старшего сына. Кроме того, по мнению царя, Александр не будет сильным государем, если у того не хватает сил даже на собственную жену и для зачатия детей он подсылает к ней своего дружка Адама Чарторыйского.
Роджерсон: А Британии бы был нужен слабый русский царь.
Витворд: Вы правы, вы правы, мой милый Роджерсон. Давайте же выпьем за здоровье нашего короля! …
Безбородько оторвался от документа.
– Какие подлецы! – воскликнул он, – какие подлецы!
– Какие поступят распоряжения? – спросил Бибиков.
– Дашку, Дашку Азарову этому Витворду поскорее подложить надо! – сказал Безбородько, – пускай она все про все выведает у этого Витворда, но не просто выведает, а письма, письма его к главному лорду адмиралтейства выкрадет, потому как для государя доказательства нужны.
– А что с этим, с Роджерсоном делать будем? – спросил Бибиков.
– А этого в салон к Надин Золотицкой пусть пригласят как будто невзначай, пусть он там покрутится, туда мы и Лопухину свозим, – хмыкнул Безбородько, – дело молодое, пущай помахаются покуда охота есть!
И оба стоявших позади Безбородько чиновника, и Бибиков и Блудов, подобострастно заржали… …
Вечером в салоне у Надин собралось блистательное общество.
Хозяйка рассадила гостей в три кружка, которые образовались – один вокруг господина Бибикова, что был необыкновенно искусным рассказчиком, и рассказы его всегда были яркими и красочными, как те места в Италии и Португалии где совсем недавно он был посланником Их величества. Другой кружок образовался вокруг британского посла господина Витворда. Витворд был заправским грубым остряком и любил отпускать такие шутки которые свидетельствовали совсем не в пользу мифа о некой особенной тонкости английского юмора.
Третий кружок благородных слушателей и слушательниц сформировался вокруг господ Державина и Сперанского.
Надин словно пчелка порхала по салону, перелетая от одного цветка к другому – от одного кружка, образованного тремя повернутыми друг к дружке диванами – к другому. Интересно ли всем гостям? Живо ли протекают беседы? Тут кружки на всякий вкус. Бибиков рассказывает о необычайных красотах Неаполя и Лиссабона, Витворд рассказывает грубые анекдоты про английских лордов и фрейлин Людовика ХV, а господа Державин со Сперанским соревнуются в остроумии, вертящемся вокруг французской романистики и русского стихослогательства.
И если вдруг Надин замечала, что кто-то из гостей заскучал, она участливо отводила такого гостя в другой кружок, авось там ему будет интересней.
Надин подошла к кружку, собравшемуся вокруг дипломата Бибикова.
– Oh, mais, si vous allez un jour a Seville, vous m"en direz des nouvelles! – воскликнул Бибиков, прицокивая языком и закатывая глаза, – Ah, il y avait une certain dona Innes…
– Ах, Бибиков, расскажите же нам об этой донье Инэсс! – всплеснув руками, воскликнула сидевшая напротив Бибикова Даша Азарова, – cet interesant!
– Да, да, Бибиков, расскажите нам о женщинах Испании, ведь это настоящие персонажи господина Сервантеса и его романа Дон_Кихот! – хлопали в ладоши Полина Бецкая и юная баронесса Гойниген-Юнге.
И Бибиков, приободренный женскими улыбками оживленно рассказывал.
– Je vous dirai qu"une foi il m"est arrive a Seville, господа, это была ночь, которую я провел в царстве испанских страстей, mais de ces nuits qu"on ne trouve qu"en Espagne! Ах, донна Инэсса, какими поцелуями она осыпала мои лицо и тело, oh, mais ce baisers! C"etait quelque chose d"innefables! C"etait tout un poeme!
– Ах, мосье Бибиков, как это поэтично! – воскликнула Полинка Бецкая.
– Но что же ее муж? – испуганно округлив глаза спросила Маша Гойниен-Юнге, – что же муж этой Инэссы? Он ведь застал вас прямо на месте преступления? О, эта испанская ревность!
– J"ai ete comme fou… Parole d"honneur, – воскликнул Бибиков, сверкая глазами упертыми в Дашино декольте, – C"etait un vrai butor!
– Ах, у него в руке наверное был настоящий испанский нож! – испуганно прижав руки к груди воскликнула Полина Бецкая.
– Навахо, – подсказал поручик Вюртенберг, который стоял за спиною Полины, – эти ножи я слыхал, называются навахо, так ведь? И они такие изогнутые, как турецкие ятаганы, чтобы вспарывать ими живот?
– N"en parlons pas des chos mechantes! – сказал Бибиков сделав многозначительное выражение лица, – c"est nes pour dammes!
– Нет, нет мы хотим подробностей, господин Бибиков! – в один голос заверещали Полина и юная баронесса Гойниген – Юнге, – рассказывайте в подробностях, и про то, как она ласкала вас, и про то, как вошел ее муж!
Бибиков бросил взгляд на Надин и поведя глазами как бы показал ими на Дашу Азарову, а затем, заметным только Надин движением головы, показал в сторону того кружка, где сидел Витворд.
Показал и тут же с азартом принялся рассказывать свои севильские страсти-мордасти.
Надин подошла сзади к дивану, на котором сидела, обмахиваясь дорогим китайским веером Дашенька Азарова, слегка отодвинув стоящего за Дашиным затылком конногвардейского штаб-ротмистра Клюева, наклонилась к ней и прошептала на ушко:
– Тебе не скучно здесь? А то давай я тебя переведу в кружок аглицкого посланника?
В кружке у аглицкого посланника говорили об Индии.
О необычных для европейцев нравах. О культе любви и о прочей, будоражащей холодную европейскую кровь, экзотике.
Витворд, оказывается, бывал в Индии и вместе с отрядом лорда Ормсби-Четтертона участвовал в подавлении восстания сингхов в провинции Пенджаб.
– Ах, милые дамы, многие из вас не только бы покраснели от стыда и неловкости, когда увидали бы то, что открылось моему взору, когда выйдя из джунглей, мы, юные невинные кавалеристы Его величества драгунского полка увидали стены древнего тысячелетнего храма богини любви, – сказал Витворд, удовлетворенно улыбаясь тому факту, что хозяйка салона привела в его кружок новую слушательницу, – сперва, милые дамы, мне показалось что я брежу. Ведь все стены громадного древнего сооружения были украшены изображениями и фигурами любовников, принимающих самые фантастически изощренные в своем разнообразии позы.