Здесь уместно добавить и вот еще что. Евангелие. Книга, содержащая «глаголы вечной жизни», отличается, в частности, и тем, что в ней по необходимости отражена психология человека, в полной мере известная Творцу и Сердцеведцу Богу. В этом отношении весьма замечательно одно место у Евангелиста Иоанна, где Господь Иисус Христос говорит о Себе как о пастыре добром.
«Я есмь Пастырь добрый; пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец и бежит; и волк расхищает овец и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и не радит об овцах». (10: 11–13)
В этих словах, произнесенных две тысячи лет тому назад, исчерпывающе говорится о том, что истинно попечительным может быть только тот, кто чувствует себя хозяином имущества, кому «овцы свои». Наше общество и природа дорого заплатили за то, что на долгие десятилетия главной фигурой стал именно «наемник», не хозяин, а «хозяйственник».
От перемены мест слагаемых сумма — меняется!
Страну то дело охватывает предвыборная лихорадка. Партии, блоки, объединения растут, как грибы после дождя, сливаются, как «струи Арагвы и Куры», размножаются, как амебы, простым делением… Все политики обещают народу избавление от нынешних бед и напастей, а державе — мощь и процветание.
Слова «Россия» и «отечество» повторяются без числа и на разные лады во множестве названий и воззваний.
Когда наблюдаешь за ухищрениями некоторых одиозных политиков, которые спекулируют на чувствах простых людей, так и просится на язык знаменитый афоризм С. Джонсона: «Патриотизм — последнее прибежище негодяя».
Но мое особенное внимание привлекают патриоты подлинные, те, кто с негодованием отвращаются от десятилетий позорного коммунистического рабства и чувствуют себя наследниками подлинной России — страны Православной и монархической. Увы! — когда глядишь в эту сторону, прежде всего в глаза бросается разобщенность, тут нет ни единства, ни согласия. Не в этом ли неумении объединяться кроется одна из существенных причин, по которой патриотические движения не пользуются массовой поддержкой?
Есть и еще одна причина неуспеха нынешних российских патриотов и их пропаганды. Общеизвестно, что следование какой бы то ни было идее требует от человека определенной жертвенности, готовности отказаться от каких-то преимуществ, удобств и благ. Но — увы! — сограждане наши, которых в течение семи десятилетий цинично обманывали и растлевали коммунисты, в массе своей на сознательное самоограничение не способны. У подавляющего большинства бывших советских людей преобладает лишь одно стремление — жить не хуже, чем американцы или немцы, но при этом по привычке не особенно утруждать себя.
И, наконец, третья, на мой взгляд, самая существенная причина, которая мешает успеху нынешних наших патриотов; она коренится в самой их идеологии.
Мы помним, что министр народного просвещения и президент Императорской академии наук Сергей Семенович Уваров в 1833 году сформулировал свою знаменитую триаду — «православие, самодержавие, народность». И это вовсе не было мертвым догматом, именно эти три понятия воодушевляли победоносное российское воинство, в бой шли «за веру, Царя и отечество».
Так вот, беда в том, что нынешние патриоты ставят классическую триаду с ног на голову. Прежде всего проповедуется и культивируется почвенничество — любовь к русскому народу и его прошлому, затем, как некое историческое дополнение, — монархическая идея, и уж после всего религия, святое Православие, то, что должно быть «во главе угла», «единым на потребу»…
Кто-нибудь может возразить: какая, в сущности, разница? Ведь от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Но в данном случае это математическое правило неприменимо. Евангелие настаивает на четкой иерархии ценностей — превыше всего стремление к Царствию Божьему, а все земные блага (в том числе разумное государственное устройство и достойный уклад жизни) подаются Создателем лишь по мере приближения к религиозно-нравственному идеалу.
Церковь — не наемная дружина
У Федора Михайловича Достоевского в «Дневнике писателя» за 1877 год содержится удивительно пророчество:
«…социализм есть грядущая сила для всей Западной Европы, и если папство когда-нибудь будет покинуто и отброшено правительствами мира сего, то весьма и весьма может случиться, что оно бросится в объятия социализма и соединится с ним воедино. Папа выйдет ко всем пеш и бос и скажет, что все, чему они учат и чего хотят, давно уже есть в Евангелии, что до сих пор лишь время не наступало им про это узнать, а теперь вот наступило, и что он, папа, отдает им Христа и верит в муравейник».
И ведь это написано за 14 лет до энциклики «Рерум новарум», в которой Лев XIII впервые заговорил о трудящихся массах и предложил им католические профсоюзы! А теперь мы то и дело видим, как симпатичный старый поляк, если и не босой, то в скромных светлых одеяниях посещает беднейшие страны мира, падает ниц и целует землю, а чтобы взглянуть на него и принять от него благословение, повсюду собираются тысячи и тысячи «униженных и оскорбленных»…
Но вот чего уж никак не мог предвидеть Достоевский, так это грядущую страшную судьбу Российской Православной Церкви, к которой сам принадлежал. Он никак не мог бы предположить, что «бесы» (так он именовал нигилистов и революционеров) узурпируют власть в обожаемой им России, истребят духовенство и монашество, осквернят и разрушат храмы, а затем на развалинах Церкви учредят трусливую и покорную их воле «Московскую Патриархию».
Большевики при этом преследовали прежде всего цели практические. Им было крайне важно показать всему миру свою «веротерпимость», а также использовать иерархию и духовенство для политических махинаций, как внутри страны, так и, главным образом, вне ее. По этой самой причине Патриархия была принуждена «бороться за мир во всем мире», громогласно осуждать американских «поджигателей войны», «неоколониалистов», «милитаристов», «агрессоров»… А также трубить на весь свет о том, что в униженной и залитой кровью России коммунисты близки к построению того самого мифического «рая на земле», который Достоевский остроумно именовал «муравейником»…