Александер Кент

Мичман Ричард Болито

Глава 1. Линейный корабль

Хотя был только полдень, облака, тяжелой пеленой висевшие над портсмутской гаванью, создавали впечатление, что близится вечер. Дующий несколько дней устойчивый восточный ветер украсил переполненный рейд грозным узором толчеи белогривых волн, а сопутствующий ему моросящий дождь придавал укреплениям гавани и теснящимся в ней кораблям блестящий металлический отблеск. На самом Портсмутском мысе высилось внушительное здание гостиницы «Синий столб». Как всякая гостиница в любом оживленном порту, она много раз достраивалась и переделывалась, но не утеряла первоначальный облик прибежища моряка. На деле, из всех мореманов, приносимых и уносимых приливами, больше всех «Синий столб» предпочитали мичманы, что и накладывало свой отпечаток на всю его атмосферу. Гостиница была низкой, шумной и не особенно чистой, зато сколько будущих адмиралов прошло сквозь эти обшарпанные двери!

В самый обычный день в середине октября 1772 года Ричард Болито притулился в углу одного из залов, вполуха прислушиваясь к гомону голосов вокруг, стуку тарелок и кружек и шуму дождя, стучащегося в маленькие окна. Воздух наполняло густое смешение ароматов. Пахло жарким и элем, табаком и смолой, а всякий раз когда, вызывая дружные проклятия и жалобы, открывалась входная дверь, из гавани доносился резкий запах морской соли. Болито скрестил ноги и вздохнул. После долгого и утомительного путешествия в карете из его родного Фалмута и доброй порции пирога с крольчатиной, который в «Синем столбе» именовался «лучшим блюдом для молодых джентльменов», его клонило в сон. Он с интересом разглядывал окружающих мичманов. Некоторые были совсем юными. Настоящие дети, самое большее лет двенадцати от роду. Болито не смог удержаться от улыбки. Когда он попал мичманом на свой первый корабль, ему тоже было двенадцать. Воспоминание о том времени позволило ему ощутить, как он изменился. Благодаря Флоту он стал совсем иным. Раньше он ничем не отличался от этих парней. Испуганный, подавленный звуками и негостеприимным видом линейного корабля, но не намеренный показывать вида, и воображающий, что другие не догадываются о его чувствах. Это было четыре года назад. Трудно поверить. Четыре года, за которые он повзрослел и привык к корабельной жизни. Поначалу ему не верилось, что можно выучить все, что от него требовали. Умопомрачительное переплетение снастей. Мили канатов различной длины и толщины, заставляющие корабль двигаться и повиноваться приказам. Парусные и орудийные учения, ползанье на головокружительной высоте по реям в дождь и снег, или в такую жару, что тело отказывается служить и готово вот-вот рухнуть на палубу. Он научился понимать неписанные законы мира, расположенного между палубами, права и обязанности, позволяющие выжить в неспокойном и крайне перенаселенном обществе, именуемом королевский корабль. Болито не просто выжил, но и продвинулся гораздо дальше, чем мог себе представить. Не без того, конечно, чтобы не отметить этот путь синяками и слезами. Теперь, в этот унылый октябрьский день ему предстояло прибыть на свой второй корабль, семидесятичетырехпушечную «Горгону», стоявшую на якоре в Соленте.

Юноша посмотрел, как малютка-мичман с жадностью поглощает большой кусок отварной свинины, и ухмыльнулся. Как бы парень не пожалел об этом: ему предстоит долгая болтанка в шлюпке, идущей против ветра. Внезапно Ричарду вспомнился родной дом в Корнуэлле — внушительное здание из серого камня, расположенное в окрестностях Пенденнис Касл, где он рос вместе с братом и двумя сестрами. Род Болито жил в нем уже много поколений. Встреча получилась не такой, о какой юноша мечтал, переживая штормы и палящий зной. Прежде всего, дома его ждали только мать и сестры. Отец, командующий кораблем, подобным тому, на который направлялся Ричард, плавал в индийских водах. Старший брат Хью служил мичманом на фрегате на Средиземном море. После линейного корабля дом казался очень спокойным и тихим.

Новое назначение пришло в день его шестнадцатилетия. Со всем возможным поспешанием прибыть в Спитхед на борт корабля Его Величества «Горгона», готовящегося под командованием капитана Бивза Конвея отправиться нести королевскую службу. Матушка старалась скрыть свое горе. Сестры то плакали, то смеялись. Идя к карете, он заметил, что работники с окрестных фирм кивают ему в знак приветствия. Но никто не выказывал удивления. В течение многих, многих лет Болито покидали родной дом, чтобы вступить на борт корабля. Некоторые не возвращались. Теперь пришел черед Ричарда. Он поклялся себе, что никогда не станет повторять ошибок и прочно запомнит несколько вещей. Мичман на корабле — не рыба ни мясо, прослойка между лейтенантами и настоящим костяком любого судна — унтер-офицерами. На одном конце корабля, величественный и недоступный, словно бог, находится капитан. Выше, ниже, вокруг переполненной мичманской каюты обитает команда корабля. Матросы и морские пехотинцы, добровольцы и завербованные — все объединяются в пространстве между палубами, и в то же время различаются по своему положению и опыту. Правилом здесь была жесткая дисциплина, не знающая послаблений, а опасности и гибель, поджидающие моряков в любой момент, являлись настолько привычными, что о них не стоило даже говорить. Когда сухопутные смотрят с берега на королевский корабль, на его реи, усыпанные матросами, и раздувающиеся паруса, слышат грохот орудийных салютов и веселые голоса, распевающие песенки-шенти во время выхаживания якоря, — они даже понятия не имеют, что в глубине трюма кроется настоящий иной мир. Возможно, это и к лучшему.

— Здесь не занято?

Болито очнулся от забытья и поднял глаза. На него с улыбкой смотрел другой мичман, светловолосый, с голубыми глазами.

— Мартин Дансер, — продолжил вновь прибывший. — Я отправляюсь на «Горгону». Хозяин гостиницы указал мне на вас.

Болито представился и подвинулся на скамье, освобождая место.

— Это не первый ваш корабль?

— Почти, — Дансер застенчиво улыбнулся. — Я служил на флагмане, пока его не поставили в док. Вся моя выслуга составляет три месяца и два дня. Я поздно начал, — пояснил он, заметив выражение лица Болито. — Отец не хотел, чтобы я стал моряком, — Дансер пожал плечами, — но я, в конце концов, настоял на своем.

Новый знакомый понравился Болито. Конечно, Дансер поздновато начал морскую карьеру. Ему было примерно столько же лет, сколько самому Болито, а манера разговора выдавала принадлежность к хорошей семье. Скорее всего, городской, решил Ричард.

— Я слышал, что мы идем в Западную Африку, — произнес Дансер. — Но тогда…

— Такой же слух, как и все прочие, — ухмыльнулся Болито. — Я тоже это слышал. Лучше уж туда, чем таскаться туда-сюда вместе с флотом Канала.

— Семилетняя война закончилась девять лет назад, — поморщился Дансер. — Мне казалось, что французы вот-вот пойдут на нас войной, чтобы вернуть свои канадские провинции.

Болито повернулся, увидев, как два матроса проковыляли в направлении хозяина гостиницы, смотрящего, как одна из служанок раскладывает жаркое по оловянным мискам. Ни одной настоящей войны за целые девять лет! А ведь по всему миру идут непрекращающиеся конфликты. Восстания, пиратство, бунты колоний против своих новых повелителей — все это требует жертв, как любая обычная война.

— Пошли прочь! Мне тут не нужны нищие! — рявкнул хозяин.

Один из моряков, с ампутированной почти по самое плечо рукой, сердито огрызнулся:

— Я не чертов нищий! Я служил на старине «Мальборо» под командованием контр-адмирала Родни!

В зале наступила тишина, и Болито заметил, что некоторые юные мичманы глядят на двух инвалидов с выражением чуть ли не ужаса на лице.

— Брось, Тед! Все равно от него ничего не дождешься! — в сердцах воскликнул второй моряк.

— Подай им все, что нужно, — заявил Дансер. — Я заплачу. — Он опустил глаза, чувствуя стыд и ярость.