Жена Сагдлока умерла, когда растаял снег. После ее смерти старый шаман перестал говорить и есть. Но Расмуссену он рассказал о своих чувствах и мыслях: «У меня нет больше радости в жизни. Я не хочу жить один. Она, которая заботилась обо мне столько лет, мертва, и я хочу последовать за ней». Вскоре Сагдлок умер. И эскимосы сказали, что душа его полетела догонять жену в счастливую страну предков, где много тюленей и люди никогда не знают голода.

Весна была в самом разгаре. Солнце сияло в небе, по льду бежали ручьи, и мысли о приближении лета, о том, что миновали долгие темные дни полярной ночи, настраивали всех на веселый лад. Скоро в селении снова зазвучал радостный смех.

Люди в стойбище больше не думали о злых духах, и у Расмуссена появилось много друзей. Ближайшими из них стали старый охотник на медведей Соркак и мальчик – сирота Кайорангуак.

Однажды, когда бушевал весенний шторм, в жилище экспедиции вошел мальчик в мокрой рваной одежде. Расмуссен протянул мальчику нож. Тот несколько минут недоверчиво смотрел на протянутую руку: видно, он не привык получать такие ценные подарки, затем схватил нож и выбежал наружу. Через несколько минут он вернулся с куском моржового мяса. Не все ли равно, где он взял его! Главное было показать, что он настоящий мужчина и отвечает подарком на подарок. С тех пор Расмуссен и Кайорангуак стали друзьями. Много времени Расмуссен проводил и со старым, много видевшим в своей жизни Соркаком, лучшим охотником стойбища. Однажды весной Соркак пришел к Расмуссену и сказал: «Птицы прилетели с юга. Тот, кто сидит в такое время дома, попусту растрачивает свою жизнь». И вот уже мчатся по сверкающему весеннему льду две упряжки собак. На одних санях Расмуссен, на других – Соркак. Они едут на охоту за тюленями. Весеннее солнце ласково греет, и Расмуссен незаметно начинает дремать. Просыпается он только тогда, когда собаки останавливаются посмотреть, что случилось с их хозяином. Скоро Расмуссен и Соркак подъезжают к палаткам охотников, приехавших несколькими днями ранее. Громко раздается веселый смех, звучат песни, из котла вкусно пахнет крепким мясным наваром. «Кнуд, – обращается к Расмуссену Соркак, – тебе надо жениться. Плохо, когда человек путешествует без жены. Кто починит ему одежду, кто освежует тюленей?! Смотри, вот сидит Игфигсиат. У нее длинные черные волосы и прекрасная новая парка из песцовых шкурок. Она сама ее сшила. Бери ее в жены. А не хочешь ее, так возьми Агнат. Она хорошая хозяйка».

Рассмуссен отшучивается и переводит разговор на другую тему. «Расскажи, как ты охотишься на медведей», – просит он Соркака. «Незачем говорить о медведях, – отвечает Соркак. – Когда мужчина думает о медведе, он должен пойти и убить его, а болтовней пусть занимаются женщины». Мясо между тем уже сварилось. Неважно, кто его добыл. Все едят вместе. Каждый вылавливает из котла приглянувшийся ему кусок и, взмахивая ножом прямо перед самыми губами, отрезает один ломоть за другим. Наевшись, все засыпают, а затем снова отправляются на охоту. К тюленям, вылезшим на кромку льда, чтобы погреться на солнце, осторожно подползают, а затем убивают их ударом гарпуна, а то и просто кулака.

В эту весну Расмуссен совершил много охотничьих поездок, добывая мясо для своих товарищей, знакомясь с приемами охоты полярных эскимосов. Незаметно наступил июнь. Мольтке стало лучше, но оставлять его еще на одну зимовку было рискованно. Однако попытка уехать летом успехом не увенчалась. Плавучие льды делали невозможным путешествие по воде в лодках, а проехать по берегу на собаках тоже было нельзя. Многочисленные бурные потоки талой воды, пересекавшие ледники, преграждали путь. Пришлось остаться на зиму в селении Агпат. Эта вынужденная задержка пополнила научные материалы экспедиции новыми ценными данными.

Еще в первые месяцы пребывания среди полярных эскимосов Расмуссен обратил внимание на то, что некоторые из этих людей внешне отличаются от остальных, будто они принадлежат к другому племени. Оказалось, что именно так оно и было. Часть жителей Агпата переселилась сюда немногим менее полувека назад – в 60х годах XIX в. с Баффиновой Земли. Как и почему произошла эта миграция, рассказал Расмуссену один из последних оставшихся в живых ее участников – Меркусак.

В середине прошлого столетия на севере Канады был голод, и примерно в тоже время самое северное стойбище канадских эскимосов на Баффиновой Земле посетило судно шотландских китобоев. Матросы рассказали жителям стойбища, что по другую сторону «Великого моря» (Девисова пролива) есть земля, тоже населенная эскимосами. Это известие произвело большое впечатление на шамана Китдларссуака, и по его призыву 38 человек, среди них были мужчины, женщины, дети, погрузили свое имущество: палатки, каяки, охотничьи принадлежности и домашнюю утварь – на девять собачьих упряжек и отправились в путь. Две зимы они шли на север по побережью сначала Баффиновой Земли, а затем острова Элсмира. Весной они останавливались бить морского зверя, а летом охотились и ловили рыбу. Осенью строили зимние жилища из камня и дерна и проводили в них полярную ночь, но, как только солнце появлялось над горизонтом, путники снова отправлялись в дорогу. Многие потеряли надежду и повернули обратно. Лишь 14 человек упорно двигались все дальше на север. И однажды они достигли такого места, где море сужается до небольшого канала (пролив Смита), пересекли его и вышли на берег Гренландии. Вскоре они встретились с полярными эскимосами и влились в их маленькое племя. Канадские переселенцы многому научили своих гренландских собратьев, предки которых когда – то все это знали, но постепенно за время жизни в Гренландии порастеряли. Они научили их строить каяки и охотиться не только весной с кромки льда, но и летом в море, научили охотиться на оленей с луком и стрелами, строить снежные хижины более совершенного типа…

Все эти сведения, полученные Расмуссеном, положили начало изучению истории полярных эскимосов. И что еще более важно – стало понятнее, как человек расселялся по крайнему северу в древности, каким путем шло взаимное обогащение культур разных племен. В последующие десятилетия археологическое изучение северозападной Гренландии полностью подтвердило данные этнографических исследований Расмуссена.