– Не кажется ли вам, дорогой Шор, что в последние недели наметилось некоторое улучшение? Торговля оживилась с тех пор…

– С тех пор, как вернулся король, обратив своих врагов в бегство.

– За короля, – сказал Эдвард Лонг.

– За короля, – отозвался Уилл Шор. Купец наклонился к Джейн.

– Скажите, мадам, – произнес он, – я слышал, что жены купцов в Сити без ума от короля. Так ли это?

– Говорят, он очень красив, – ответила Джейн.

– Как? Вы никогда его не видели?

– Нет.

– Разве вы не были в Сити, когда он проезжал через него?

– Была.

– И вы не захотели пройти несколько шагов, чтобы увидеть такого красавца?

– Мы присоединились было к толпе, но моей жене стало плохо от жары, – объяснил Уилл.

– Нам удалось увидеть только первую часть шествия.

– Может, вы не любите наблюдать процессии?

– Мне было тяжело смотреть на врагов короля – этих двух женщин – в их бесчестье.

– Неужто вам нравятся враги короля, миссис? – спросил купец.

– Да нет, что вы, сэр, – поспешил ответить Уилл. – Джейн необузданна в речах и всегда была такой. Она из тех женщин, которые вначале говорят, а потом думают. – Уилл неодобрительно посмотрел на Джейн. – Поэтому она очень часто попадает в неловкое положение.

– Но это очень интересно, – сказал купец. – Я бы еще ее послушал, я рад найти человека, который говорит совсем не то, что говорят другие. – Купец и Джейн обменялись улыбками. – Скажите, – продолжал он, – вы что, испытываете расположение к Маргарите Анжуйской?

– Мне не нравится, как она действует, – ответила Джейн, – но мне кажется, что если уж ты побывал на троне, то вполне естественно стараться вновь его обрести. Кроме того, мне показалось излишне жестоким унижать ее публично.

– Короли часто бывают жестоки.

– Боюсь, что это так. Рада, что я жена всего лишь простого горожанина.

– Разве ювелиры такие простые люди?

– Они торговцы, слава Богу, а не придворные.

– Вам не нравятся придворные, мадам?

– Не могу сказать, нравятся они мне или нет. Я не знаю ни одного. Но мне кажется, что человек, вынужденный приспосабливать свои взгляды к чужим для того, чтобы сохранить голову на плечах, лишен того чувства собственного достоинства, которым, скажем, обладает ювелир.

– То есть вы думаете, что те, кто окружает короля, приспосабливают свои взгляды для того, чтобы сохранить голову на плечах?

– Несомненно, – ответила Джейн. – А для нас, купцов, дело обстоит просто: «Король умер, да здравствует новый король!» Чем больше расстояние до трона, тем меньше страх. По мне – так лучше, чтобы моя голова оставалась на положенном ей месте, чем жить слишком близко к королям.

– Это меня нисколько не удивляет, я бы сказал, мадам, если простите мою смелость, что это самая прекрасная головка, какую мне доводилось видеть.

– Благодарю вас, – ответила Джейн и почувствовала, что краснеет.

Шор заметил:

– Итак, сэр, я вижу, вы находите, что моя жена достойна такого же восхищения, как и моя золотая посуда?

– Большего, гораздо большего. Я уношу с собой мои утренние покупки с легким сердцем, зная, что у вас остается самое ценное из ваших сокровищ.

– Вы чрезвычайно любезны, сэр, – сказал Уилл.

– Мне интересно, очень интересно было услышать ваше мнение о королеве Маргарите Анжуйской. Леди, наверное, полагает, что король какое-то чудовище, если заточил женщину в тюрьму. – Купец улыбался, словно поддразнивая ее.

– Нет, нет, она так не думает, – быстро ответил Уилл. – Джейн знает, как и мы все, что королева Маргарита была угрозой безопасности нашей страны. Жители Лондона спят теперь гораздо спокойнее, зная, что король Генрих и его сын мертвы, а Маргарита заключена в тюрьму.

– Но я вижу, у вашей жены доброе сердце. Она сожалеет о поведении короля, выставившего Маргариту на публичное посрамление. А я вот вспоминаю, как умер отец нашего короля. Совсем недавно он был убит возле Уэнфилда. Может, уже забылось то, что люди Маргариты отрезали ему голову, надели на нее бумажную корону и повесили на воротах Йорка. Я склонен думать, что общественное осмеяние, которому подверглась Маргарита, – ничтожное наказание за подобную жестокость.

– Конечно, это было ужасно, – сказала Джейн, – но я не думаю, что на одну жестокость нужно обязательно отвечать другой. Месть – это не только зло, это глупость. Добра от нее никогда не будет. Прощать своих врагов – не только доброе, но и мудрое дело.

– Думаю, сэр, – сказал купец, допивая свой бокал, – что вашей жене следовало бы быть первым советником короля.

Они дружно рассмеялись.

– Вам нравится подтрунивать надо мной, – сказала Джейн, – а мне все равно. Я знаю, что права.

Купец снова заразительно расхохотался.

– Простите меня за то, что скажу, но я слышал, что король с готовностью слушает таких очаровательных леди, как вы, если они благоволят давать ему советы.

– Говорят, – заметила Джейн, – что несмотря на все его величие, он очень легко поддается чужому влиянию.

– Особенно женскому, – поддержал ее Шор.

– О, да, – ответил купец. – Я тоже слышал, что Его светлость действительно очень поддается чарам женщин.

– А это говорит о том, что он не так уж силен, – вставила Джейн.

– Думаете, он слабовольный человек? Мне говорили, он ростом выше шести футов, и это без обуви.

– И гиганты могут быть слабыми, – сказала Джейн, – а карлики – сильными мужчинами.

– Конечно, своей женитьбой он проявил слабость, – сказал Уилл.

– А мне он как раз нравится за это, – заявила Джейн.

– В самом деле, мадам?

– Да. И мне бы очень хотелось увидеть королеву!

– А короля?

– Короля тоже. Но королеву больше. Думаю, она должна быть действительно прекрасной, чтобы приручить такого…

– Страстного любителя женщин? – спросил купец.

– Повесу, – сказала Джейн.

– Тише, Джейн. Ты совсем не думаешь, что говоришь.

– Почему всегда, когда говоришь правду – значит, не думаешь?

– Несомненно потому, – высказал предположение купец, – что правда часто опасна. Ложь успокаивает, лгать так легко. Поэтому ложь всегда безопаснее.

– Презираю такую безопасность.

– Вижу, это действительно так, мадам. Не бойтесь, сэр, я никогда ничего не расскажу королю.

Они снова рассмеялись, и немного погодя купец сказал, что ему пора идти.

– Я пришлю слугу забрать покупки. Он принесет деньги. Позвольте поблагодарить вас за очень интересное и веселое утро. За такое замечательное вино… За такое приятное общество.

– До свидания, сэр, – сказал Уилл.

– До свидания, – промолвила Джейн. Уилл добавил:

– Надеюсь, мы будем иметь удовольствие увидеть вас вновь, сэр.

– Вполне возможно.

– Утро прошло с большой пользой для дела, – отметил Уилл, когда они с Джейн остались одни. – Какой очаровательный человек, не правда ли?

– В самом деле, очень мил, – ответила Джейн и пошла наверх, улыбаясь. Ей было нелегко избавиться от мыслей о красавце-купце.

В комнату вошла Мэри Блейг, шурша атласным платьем.

– Дорогой Уилл, – сказала она, улыбаясь прищуренными глазами, – я была бы вам очень признательна, если бы вы смогли мне одолжить на сегодняшний вечер нашу милую Джейн. Я знаю, вы будете заняты со своими счетами. Поэтому, подумала я, для вас не будет большой жертвой отказаться на сегодня от компании вашей жены. Я работаю над новым узором – прекрасное кружево получается, скажу я вам. Клянусь, оно понравится королю, когда он его увидит. Я хочу показать его Джейн.

– Дорогая Мэри, вы бы спросили саму Джейн, – ответил Уилл. Он подошел к двери и позвал жену, которая вскоре впорхнула в комнату.

– Я хочу, чтобы после полудня ты посетила меня, – сказала Мэри. – Ты непременно должна прийти. Я не приму отказа. Прошу вас, Уилл, попросите за меня.

– Нет нужды просить, – ответила Джейн, радуясь любой возможности выйти из дому. – Я с удовольствием приду.