— Думаю, за девкой поехал. Может знакомы, или друзья. Бабка Агафья помнишь что ляпнула?

— Что?

— Что русалку возле него видела. Её-то, видать, степняки и ловют, или уже поймали. Следопыты у кочевников гораздо хороши…

— Так какого Ящера мы тут спим! — взревел Мокша, вскакивая.

Все, включая раненых, рыпнулись вставать, но балагур вновь рыкнул, будто Новгородский Вепрь:

— Цыть, торопыги! Ревяке с Микулкой — лежать! Остальным — обихаживать до времени! Ерга, Эрзя — седлать коней и вдогон! Со мной естественно!

Скоро топот трёх коней смешался с криками ночных птиц. Дарька обвела взглядом оставшихся, покосилась на мятый доспех Сотника, напоминающий изорванную рыбью шкуру, беспокойно глянула на Микишку.

— Ничё, — успокоил ополченец. — Векша муж здоровый, да и остальные не парубки…

…От сумасшедшего прыжка на спину Ворона в глазах Извека померкло. Измученный не меньше хозяина, конь покачнулся от неожиданности, но в тот же миг сорвался с места и рванул вдоль подошвы холма. Почувствовав, как хребет коня выскакивает из-под него, Сотник на ощупь сцапал гриву и сдавил ногами конское брюхо. В голове со звоном кувыркалось отчаянье и страх: неужели она?

Обрыв промелькнул мимо и навстречу, в призрачном свете понеслась прибрежная полоса песка. Тело пока мирилось с новым испытанием, но разум бурно бил тревогу. Когда понял, что не так, застонал от досады. Сбруя, доспехи и, главное, меч — всё осталось в лагере! О возвращении не могло быть и речи: сердце рвалось от одной мысли, что может быть, в этот самый миг к Лельке тянутся руки степняков. Из горла вырвался жуткий рык, когда вспомнил, что вытворяют кочевники с полонянками.

Со стороны давешнего поля битвы донёсся волчий вой. Запах крови пропитал ночной воздух и выманил зверей из недалёкого леса. Серые и мечтать не могли о столь щедром угощении и теперь обалдело рыскали меж трупов, сбитые с толку невиданным изобилием.

Ворон уже миновал побоище, когда через прибрежный песок метнулась длинная тень лисы. Обожравшаяся хищница, замешкалась у воды и едва не попала под копыта. Конь, казалось, даже не заметил помехи, нёсся мощно, будто стараясь выпрыгнуть из чёрной кляксы собственной тени.

Русло плавно отвернуло на восход и некоторое время Сотник мчался навстречу ущербной луне, всматриваясь в голубеющую песчаную полосу. Скоро река снова изогнулась и из-за невысокого пригорка показались тёмные пятна. Извек примерялся с какой стороны обойти груду камней, как вдруг одно из пятен встало торчком и издало испуганный крик. Остальные тоже подскочили и замерли столбушками, но подстёгнутые вторым криком бросились врассыпную.

Извек узнал отпущенных Мокшей степняков. Рука по привычке дёрнулась к поясу. Пальцы скребнули по тому месту, где должна была быть рукоять и скомкали ткань рубахи. В тот же миг что-то гыкнуло и кубарем отлетело в сторону. Могучая грудь Ворона смела одного из степняков, как таран. Конь даже не сбился с шага. Рассекая воздух, уже настигал того, кто улепётывал вдоль берега, но рывок за гриву заставил сместиться чуть в сторону.

Степняк слышал за спиной быстро приближающийся топот, но вместо того, чтобы оказаться под копытами, вдруг почувствовал на своём загривке мёртвую хватку. Ноги оторвались от земли и его тяжело ударило о холку коня. Сквозь шум в ушах и грохот копыт прорвался нечеловеческий рык всадника:

— Русалка! Где! Кто!

Кочевник хрипел, не понимая, чего от него хотят и Извеку пришлось повторить вопрос.

— Кто поехал за русалкой! Куда!

Пойманный наконец понял, но скачка вышибала дух, и из его горла вырывались лишь несуразные звуки. Рука дружинника в нетерпении приподняла и встряхнула несчастного. Тот, не помня себя от страха, подал голос. Слова вырывались с натугой, но Сотник разобрал.

— Алибек ви-дел… на берегу… хан не поверил, был злой, ска-зал… пусть поймает или сикир башка… десятка следопытов…

Он не договорил. Снова оказавшись в воздухе, беспомощно взвыл, и в следующий миг закувыркался по земле. Извек вытер руку о штаны. Скачка продолжилась.

Небо на восходе чуть заметно посветлело и отделилось от чёрного окоёма. Скоро гладь воды начало заволакивать туманом. Ночная прохлада постепенно отрезвила горячую голову и Сотник заставил коня сбавить ход, мрачно всматриваясь в изгибы реки. Чувствовал, что проскакал немало и Алибек с ловцами могут оказаться за ближайшим поворотом. Опыт подсказывал, что степняки не уйдут далеко от берега. Кто же упустит случай спокойно выспаться, обезопасив себя с трёх сторон широким руслом. Дозорных скорее всего двое: один выше, другой ниже по течению. Не нарваться бы с голыми руками, хотя…

…Дюжина копыт взбивала песок у самой кромки воды. Мокша, уже помянув Ящерово племя до седьмого колена, скакал смурной, как осенний вечер. Изредка оглядывался на невозмутимых друзей, будто опасаясь, что отстанут. Пока река заламывала изгибы, оба держались позади балагура, но едва полоса песка выровнялась, Эрзя с Ергой помчались стремя в стремя с Мокшей. До боли в глазах всматривались в вперёд, надеясь разглядеть конную фигуру Сотника. Вместо него скоро заметили с десяток пеших. Степняки, увидав несущихся по песку дружинников, не раздумывая, бросились в реку.

— Ага-а! — рявкнул Мокша. — Старые знакомые! Что хлопцы, не спится?

В ответ донёсся только суматошный плеск воды. Через пару сотен шагов, впереди обозначилась ещё одна тень. Пошатываясь, как пьяный, степняк брёл навстречу и, казалось, не замечал приближения дружинников. В последнее мгновение, расслышав топот копыт, остановился, поднял голову и… снова взлетел в воздух. Вой ужаса застрял в горле, когда на фоне прыгающих звёзд, в призрачном лунном свете, возникла физиономия Мокши.

— Гуляем? — проревел балагур. — Всадника видел?

Пойманный за грудки кочевник болтал в воздухе конечностями, беззвучно хлопал ртом и в ужасе косил глаза на проносящийся под ним песок. Мокша оглянулся на друзей.

— Молчит как рыба об лёд!

— Ну и брось, не мучай! — великодушно откликнулся Эрзя.

Балагур последовал совету. Степняк соколом взмыл над берегом и, пролетев с десяток саженей, подбитым лебедем свалился в речную гладь. Вслед удаляющемуся топоту, по реке заскользили круги…