Узнав от Варгина и Елчанинова все, что было ему нужно, Кирш сам ничего не рассказал им о себе и простился с ними, чтобы идти по делу, как он сказал им, но, в чем оно состояло, не объяснил. Они уговорились, что увидятся вечером у Варгина.

Кирш отправился один отыскивать дом на Пеньках, где, по указанию Куракина, должно было происходить собрание людей, выследить которых взялся Кирш.

Местность, где стоял этот дом, была за Чернышевым мостом, по направлению к Ямской.

Как известно, есть не только в лицах людей какой-то особый отпечаток, по которому можно определить их характер, но и у домов. По крайней мере, человеку наблюдательному по внешности дома нетрудно бывает иногда угадать, каковы жильцы его.

Кирш как-то сразу распознал на Пеньках странный дом. Впрочем трудно было его и не заметить: он был двухэтажный, небольшой, каменный и стоял фасадом на улицу; на нижнем этаже вовсе не было окон, да и на верхнем они казались не совсем обыкновенными – слишком маленькими и редко поставленными.

Этот дом был не старинный, потому что и всему-то Петербургу тогда не было ста лет, но, во всяком случае, старой постройки, возведенной в то время, когда здесь еще не было многочисленного населения и приходилось бояться лихих людей и принимать против них меры. Иначе нельзя было объяснить железо, оковывавшее дверь, – единственное отверстие на нижнем этаже, – и крепкие железные решетки на окнах верхнего.

«Наверное, здесь!» – подумал Кирш, разглядывая дом и вдруг к собственному удовольствию убедился, что он действительно не ошибся.

У двери дома на скамейке сидел человек, и Кирш сейчас же узнал его: это был Станислав, слуга маркиза де Трамвиля.

Станислав тоже узнал Кирша и радостно бросился к нему навстречу, снимая шляпу и кланяясь.

– Пусть пан будет ласков сказать мне, как же можно после этого не верить в судьбу, – заговорил он. – Я сижу вот тут и думаю: «Господи Боже мой, как бы мне повидать хотя кого-нибудь из господ, с которыми мы вчера встретились?» – и вдруг идете вы!

– Ваша правда, – согласился Кирш, – это действительно судьба! А вы остановились в этом доме?

– Да, нас привезли сюда.

– И маркиза?

– Ну да, пана маркиза и меня! Сначала мы все думали, что маркиз умер, и доктор так говорил, а когда привезли его сюда и пригласили ксендза...

– Польского? – переспросил Кирш.

– Из католической церкви святой Екатерины. Он пришел, оглядел пана маркиза, расспросил все, как было, осмотрел шкатулку и лекарство, которое давали пану, и стал уверять, что пан жив, только будто бы ему дали слишком много лекарства. Затем ксендз из той же шкатулки взял другой флакон, влил маркизу в рот и стал растирать ему тело сукном, и пан маркиз очнулся. «Ну вот, – сказал ксендз, – а я уж думал, что мне и поговорить с ним не придется».

– Значит, они были знакомы?

– Я так понимаю, что да! Пан маркиз, когда очнулся, то сказал: «А, вы здесь уже, отец!»

– Вот что, – предложил Кирш, – не пройдем ли мы с вами куда-нибудь распить бутылку вина?

– Не могу! – ответил Станислав. – Кроме меня других слуг в доме нет; я вышел на минуту только подышать воздухом и должен вернуться.

– А кто же остался с маркизом?

– При нем теперь ксендз. Мне долго с вами говорить нельзя; будьте ласковы, скажите, как мне найти вашего товарища?

– Это который нарисовал профиль на столе?

– Да-да, профиль! Вы знаете об этом?

– Мой милый Станислав, – серьезно сказал Кирш, – я знаю больше, чем вы думаете и можете предположить.

На самом деле Кирш ничего не знал, но он счел выгодным притвориться перед Станиславом.

– Неужели? – подхватил тот, легко поддаваясь игре Кирша. – Неужели вы знаете больше, чем я могу предположить? В таком случае вам известно также...

– Чей это был профиль? – таинственным шепотом подсказал Кирш.

Станислав вздрогнул.

– Мне это известно, – заявил Кирш с неподражаемой уверенностью. – Вы приехали сюда, в Петербург, чтобы отыскать ее?

– Да! – не без удивления подтвердил Станислав, забывший, что сам рассказывал об этом Варгину.

– Только вот что! – деловито возразил Кирш. – Неужели вы думаете, что отыщете ее, оставаясь в услужении у маркиза в качестве его лакея?

– О, пусть пан не думает, я никогда не был лакеем, и если стал им, то лишь для того, чтобы добраться до Петербурга!

– Ну, а здесь вы должны уйти от маркиза и стать сами господином!

– Но на это надо иметь деньги! Если пан принимает во мне участие, то пусть покажет мне, как добыть деньги.

– И ведь надо торопиться! – нарочно поддразнивая Станислава, сказал Кирш. – Иначе уйдет время, и она может уехать!

Станислав схватился за голову.

– Иезус Мария! – вырвалось у него. – Что же из этого будет?

– Из этого будет то, что вы напрасно приехали в Петербург и что вы сами останетесь в этом виноваты, если не захотите слушать меня.

– Я рад слушаться!

– Тогда и деньги будут!

Станислав разинул рот и невольно спросил:

– Откуда?

Кирш, нимало не смущаясь, ткнул себя пальцем в грудь и ответил:

– От меня! Вам сколько нужно на первое время? Рублей двести довольно?

Станислав задумался.

– Мне нужно, – стал высчитывать он, – купить приличное платье, взять номер в приличной гостинице; с теми деньгами, какие у меня были и какие я получил от пана маркиза, у меня есть около ста рублей, и двухсот мне хватит! О, если бы я имел двести рублей!

Кирш положил ему руку на плечо и сказал:

– Вы будете иметь их!

– Пан смеется надо мной?

– Нет, сегодня же вечером я вам принесу эти деньги. Скажите мне только, как пройти к вам вечером в дом. Вероятно, сзади есть другой вход?

– Есть! – сказал Станислав. – Сзади дома – сад, этот сад кончается стеною, и в ней калитка.

– Заперта?

– Но ключ от нее у меня! Мне сказано, что сегодня вечером я должен стоять у этой калитки и пропускать всякого, кто постучит три раза и скажет слова пропуска.

– Какие это слова?

– О, это я не могу сказать вам! Я дал страшную клятву не выдавать их.

– Но, во всяком случае, вы можете пропустить меня и без них?

– И этого не могу! Той же клятвой я связан, что не пропущу никого, кроме тех, кто произнесет условленные слова!