А что самое забавное, хотя и является совершенно закономерным, – так лихо начавшись, роман Дэна Брауна кончился ничем. Автор, а вслед за ним и его герои, так и не решились обнародовать «страшную тайну», «разрушающую христианство». (Что отчасти роднит роман с фильмом «Девятые врата», тоже вызывающим чувство разочарования: герой гонялся, гонялся за сатанинскими тайнами, достиг, овладел, вошел во «врата ада» – а что там, за вратами, нам так и не показали. Фильм кончился.) Впрочем, ничего удивительного тут нет. Если бы христианство так легко было разрушить, оно бы не продержалось две тысячи лет…
P. S. Однако успех романа показал и еще кое-что. Даже спустя две тысячи лет люди относятся к личности Христа с таким же жгучим интересом, что и на заре христианства. И это удивительно. Мировая история знает множество богов, полубогов, человекобогов и великих людей – но ни один из них, даже отдаленно, даже на уровне долей процента, не оказал такого влияния на человеческую историю, и нет второго такого имени, слава которого была бы не подвержена времени.
То есть ничего удивительного в этом, конечно же, нет, так и должно быть, потому что…
Глава 4. Что говорит священное писание о Марии
Обращаясь к основной теме книги, мы сразу и напрямую вступаем в область чудес.
…Нет, то, что чудеса бывают, сейчас, кажется, никто уже не оспаривает. Но Евангельские чудеса – совсем другого уровня. Суть их сводится к одному: действительно ли Иисус был Сыном Божиим – не в переносном, не в восточном, символическом, а в самом прямом смысле?
Почти две тысячи лет люди верили в это. Сейчас времена другие, сейчас царство апостола Фомы. И, по счастью, нам, в наши скудные верой времена, дано доказательство истинности одного из Евангельских чудес и главного догмата христианства. Речь идет о Туринской плащанице[99]. Наука изучает ее, и с каждым новым экспериментом истинность доказательства только подтверждается, а опровергнуть так и не удается. Вроде бы один раз получилось – но метод, как позднее выяснилось, оказался в данном случае неприменимым. Все остальные эксперименты свидетельствуют, во-первых, об абсолютной достоверности Евангельского повествования о казни Иисуса, а во-вторых… о Воскресении[100]!
И это доказательство истинности Воскресения парадоксальным образом свидетельствует об истинности остальных чудес. В том числе и того, о котором пойдет речь.
Дева во чреве приимет и родит Сына
Евангелия – ни в коем случае не биографические труды. Даже о жизненном пути Иисуса в них сказано очень немного. И совсем мало говорится о Богородице – то, что имеет отношение к свидетельству об Иисусе, и еще несколько упоминаний.
Евангелие от Матфея:
«Рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что Она имеет во чреве от Духа Святого.
Иосиф же, муж Ее, будучи праведен и не желая огласить Ее, хотел тайно отпустить Ее.
Но когда он помыслил это, – се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! Не бойся принять Марию, жену твою; ибо родившееся в ней есть от Духа Святого;
Родит же Сына, и наречешь Ему имя: Иисус; ибо Он спасет людей Своих от грехов их.
А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит:
“Се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил, что значит: с нами Бог”.
Встав от сна, Иосиф поступил, как повелел ему Ангел Господень, и принял жену свою,
И не знал Ее, как наконец, Она родила Сына Своего первенца, и он нарек Ему имя: Иисус».
О чем конкретно говорится в этом отрывке?
У иудеев брак заключался в три этапа. Сначала было сватовство, которое могло совершаться еще в детстве – это было дело родителей, опекунов или же сватов. Потом шло обручение, после которого молодые считались уже мужем и женой, хотя прав друг на друга еще не имели. (Расторгнуть помолвку можно было только, если муж давал жене развод, или, говоря восточным языком, отпускал ее. Развод давался или публично, через суд, или тайно, при двух свидетелях). И через год заключался уже полноценный брак. Поэтому Иосиф и назван мужем Марии, хотя брак еще и не заключен.
Иудейские законы, касающиеся прелюбодеяния, были суровы. Невесту, не сохранившую девственности, по закону Моисееву надлежало побить камнями. Вот почему Иосиф хотел отпустить Марию (то есть развестись) тайно, не оглашая причины – не от позора он спасал свою невесту, а от смерти!
В этом отрывке из Евангелия от Матфея содержится ссылка на известное пророчество Исайи, напрямую относящееся к Богородице:
«Итак, Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя ему: Еммануил.
Он будет питаться молоком и медом, доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе,
Ибо, прежде нежели этот младенец будет разуметь отвергать худое и избирать доброе, земля та, которой ты страшишься, будет оставлена обоими царями ее».[101]
Да, но при чем тут Иисус и Дева Мария?
Отец Димитрий Юревич: В реальном историческом контексте слова Исайи о рождении младенца на первый взгляд вовсе не относятся к грядущему Мессии. В это время войска двух царей – Сирийского и Израильского, осадили Иерусалим. И вот пророк Исайя, по повелению Божьему, идет к иудейскому царю Ахазу и говорит, чтобы царь во всем надеялся на Господа, и Иерусалим не будет захвачен. А в подтверждение своих слов предрекает, что у некой девушки родится ребенок по имени Эммануил, и еще до того, как он достигнет сознательного возраста (2-3 лет), вражеские войска отступят от Иерусалима, и столица Иудеи будет спасена. Это пророчество вскоре исполнилось – враги ушли. Имя же ребенка – Эммануил («С нами Бог») – было символом того, что Господь не оставил Свой народ даже в самое тяжелое время.
Но Исайя возвестил и о событии более отдаленного будущего – о грядущем приходе Мессии. Ведь именно ради этого события и сохранялась царственная династия Давида, именно ради этого маловерный и нечестивый Ахаз был избавлен от нашествия врагов – а не за личные, довольно сомнительные заслуги.
То, что слова пророка имеют отдаленный смысл, впервые было отмечено в Септуагинте – греческом переводе Ветхого Завета, осуществленном иудеями Александрии в III – II веках до Р. Х. Именно там впервые и определенно сказано о Деве, от которой родится Спаситель. Почему же впервые? Дело в том, что в дошедших до нас еврейских рукописях пророчества Исайи употребляется слово «альма», которое, в зависимости от контекста, может быть переведено либо как «молодая женщина», либо как «девушка-дева». Между тем в иврите есть слово, однозначно обозначающее девственность – «бетула». Почему же пророк не использовал его, если хотел подчеркнуть девственность будущей Матери Спасителя? Может быть, христианские переводчики перевели еврейское «альма» как «дева», просто «подгоняя» текст под догматы своего вероучения?
Однако первыми слово «девушка-девственница» (по-гречески «парфенос») употребили люди, которые переводили Библию на греческий язык за три века до Рождества Христова. Причем все переводчики были учеными иудеями, прекрасно знавшими и греческий, и древнееврейский языки. И если бы они хотели всего лишь указать на молодой возраст, то сделали бы это с помощью слова «неанис» («молодая женщина»).
Эту загадку можно попытаться разрешить, выяснив те значения, в которых слово «альма» используется в Ветхом Завете. Сделать это не так уж трудно – оно там встречается всего семь раз.