Рэй открыл наручники, помог Алене сесть и приобнял ее, на всякий случай, чтоб не вздумала противиться осмотру. Девушка съежилась под его руками, и затравленно уставилась на незнакомку.

Да, девочке Наталья не завидовала. Парень вел себя по-хозяйски бесцеремонно и грубо по отношению к ней. Это производило удручающее впечатление. Ей стало по–настоящему страшно за себя и за этого, по сути, еще ребенка, затравленного, растерянного и явно хлебнувшего лиха, оказавшегося во власти чудовища, которое, по всему видать, выпускать ее из своих лап не собиралось. И зачем она ему нужна, тоже было понятно –– шикарная фигурка, красивое личико и цыплячьи силенки, по сравнению с этим упырем. Наверняка, уже надругался, ишь, как сграбастал, точно Кощей свое злато… Ох, и сволочь!

Наталья прикидывала, как бы помочь девушке, но не подставить себя, и выходило: никак, а это расстраивало.

–– Приступай, –– милостиво кивнул Лоан.

–– Мне бы поговорить с ней…

–– Говори.

–– Она понимает по-русски?

Девушка встрепенулась, посмотрела на женщину с надеждой и радостью:

–– Вы русская? Вы откуда? Как вас зовут? Меня Алена. Я из...

–– Не важно! –– обрезал Рэй. –– Воспоминаниями поделитесь потом. Может быть.

–– Да, конечно, –– поспешно согласилась Наталья и, улыбаясь, как можно ласковее, обратилась к девушке. –– Я, Наташа, врач. Этот господин сказал, что тебя тошнит?

––Ага, от него! Очень! –– девушка дернулась, стряхивая руки кэн. Тот нехотя отпустил, прилег рядом на постель, опираясь на локоть, и стал зорко следить за происходящим, с холодным прищуром поглядывая на женщин.

–– Я серьезно, –– уточнила врач.

–– Я тоже. Только его вижу, сразу бунт в организме. Аллергия у меня на флэтонских… парнишек, –– ‘психопатов’ –– хотела сказать, да Рэй под боком щурился, предостерегающе.

–– Что-нибудь еще беспокоит? Болит?

–– Болит –– душа, беспокоит…он и свое будущее, впрочем, как и вас, свое.

–– Хватит, говори по делу, –– осадил болтовню жены кэн.

Девочка оказалась не такой уж затравленной, как показалось сначала. На ее месте, Наталья была бы более воздержанной и вела себя тише, чтоб не усугублять положение, но разве такой юной и неопытной докажешь, что она зря провоцирует своего сожителя? Они в этом возрасте все вундеркинды: непризнанные гении, реформаторы, мудрецы и философы, знающие больше, чем другие.

Женщина вздохнула:

–– Давай серьезно: что-то болит?

Алена думала секунду и отрицательно мотнула головой. У нее болела грудь, скула и щека…спасибо кэн. В общем, куда ни кинься, диагноз один: Рэйсли Лоан. Доктор тут помочь не сможет.

–– Тогда давай разберемся с интоксикацией. Как часто тебя тошнит? Как давно? Было ли подобное раньше?

–– Раньше не было. Дома, а здесь…очень давно. Сначала немного подташнивало, потом все сильней.

–– Последняя менструация?

Алена побледнела, только сейчас сообразив, что за то время, что она здесь, их ни разу не было, и тут же успокоила себя: стресс, бывает.

–– В сентябре. 24.

Наталья нахмурилась. А диагноз-то наклевывается нешуточный. Бедная девочка, похоже, и сама не понимает, что с ней.

–– Половая жизнь?

Девушка дернулась и зло брякнула:

–– На постоянной основе!

–– Я, в смысле: с какого возраста?–– немного растерялась врач. Положение девочки и так было понятно, но осознавать, что этот ребенок –– предмет постоянных насильственных притязаний, и она ничем не может помочь, было невыносимо для материнского сердца.

–– С 20, ––резким тоном сказал Рэй, категорически не понимая смысл вопроса и считая его неуместным. У Алены дрогнули губы, и она выразительно посмотрела на женщину, сжавшись в комок.

–– Сколько же тебе лет?

–– 20. В середине сентября исполнилось. 21.

‘Боже мой!’ –– ужаснулась Наталья, сообразив, и покачала головой: ’Какой скот! Всяких видала, но от такого бог миловал. Господи, бедный ребенок!’

–– Мне бы осмотреть тебя. Ты ляг, кофточку сними, пояс у брюк расстегни.

Девушка послушно кивнула, а кэн освободил ей место.

‘Ну, и какой здесь еще может быть диагноз?’ –– мысленно всплеснула руками женщина, разглядывая грудь и живот девушки, и поморщилась: ’ Неужели сама не понимает? 20 лет. Они вон с 12 сейчас все знают, а здесь…надо же. А если она специально? От этого скрывает? Ладно, тут я тебе помогу, парень-то совсем в этом вопросе профан, не каждый день, видать, от него беременеют. Хотя… может, не от него, вот девочка и молчит. Может и к лучшему, еще неизвестно, что этот изверг утворит, если узнает. Мужики все подлецы, а этот, видать, подлец в квадрате’.

Наталья, для отвода глаз, развила кипучую деятельность: посмотрела зев, прощупала лимфоузлы, помяла живот, пощупала пульс, и все с самым сосредоточенным, внушительным видом. Заодно и плод посмотрела: однако крупный будет ребеночек, да и срок-то больше, чем с ее слов, выходит…

–– Сама, что думаешь? –– спросила она у девушки и заговорчески прищурилась.

–– Гастрит. Кухня здесь жуткая. Любой загнется, –– и насторожилась. ––А вы как считаете?

–– Так же, –– серьезно кивнула Наташа и, не удержавшись, вздохнула и похлопала девочку по руке: держись, милая.

–– Все? –– спросил кэн

–– Да, –– кивнула женщина и со значением посмотрела на Алену: не выдам. Та непонимающе нахмурилась, а парень жестом указал врачу на выход.

–– Мне тебя вновь в наручники или сможешь пять минут пожить без приключений? –– спросил он, наклонившись к девушке.

–– Смогу, –– буркнула та, озадаченная поведением женщины.

Рэй посверлил ее недоверчивым взглядом и вышел из комнаты следом за тэн.

‘Странно все это. На что, интересно, она намекала? На беременность?’ - нахмурилась Алена и фыркнула, успокаиваясь: ‘Бред! От тираннозавра и ежика кактусы не рождаются!’

Рэй вывел Наталью в коридор и встал напротив, сложив руки за спину:

–– Ваш диагноз?

–– Гастрит, –– с готовностью закивала та. Рэй прищурился: ’Поиграть значит решили? Гастрит. Ерунда. Отговорка. ’ И резко впечатал кулак в стену, над ухом женщины, нависнув над ней с видом голодного хищника:

–– Со мной не играют.

Тон устрашал, вид заставлял вспомнить отходную молитву, а манеры помогли понять: ‘чьи в лесу шишки?’ Наталья мгновенно уразумела, что не Мата Хари, и, мысленно попросив прощения у девочки, проблеяла:

–– Она ждет ребенка. Это токсикоз.

Рэй зло прищурился: неужели он плохо объяснил? И уже хотел объяснить доходчивей, вскинул руку и замер.

Наталья сжалась и зажмурилась, вмиг вспомнив всех святых и Витю, почему-то маленького, на велосипеде. Она так и стояла, с минуту, ожидая удара и не дождавшись, с опаской приоткрыла один глаз… перед ней было лицо из коллекции мадам Тюссо. Женщина смело открыла второй глаз: ох, уж, эти мужики!

Рэй минут пять пытался воспроизвести членораздельные звуки. Он моргал, кривился, щурился, выискивал что-то на стене пред собой, потом начал искать на потолке, на полу и, наконец, вновь посмотрел на тэн. Глаза у него были, как у больного со зрением +15 на один и –– 10 на другой.

–– Повтори…–– голос, кстати, тоже подсел и значительно: Наталье пришлось догадаться о просьбе по жестикуляции губ.

–– Ребенка она ждет. Плод крупный. Я бы смело поставила недель 16-18, но по срокам выходит меньше - около двух месяцев.

–– Не понимаю, –– качнул головой парень, во взгляде мелькнуло что-то человеческое, беззащитное, как у младенца.

–– Сегодня 8 декабря. Я точно знаю, мы отмечаем. Если посчитать с 24 сентября…–– женщина задумалась. –– Да, получается 9 -10 недель, но тогда… странно, плод большой, ни сегодня, завтра шевелиться начнет.

–– Шевелиться? Внутри? –– в глазах парня появился страх.

Наташа пожала плечами: ну и субчик!

Рэй тряхнул головой:

–– Почему такой срок?

–– Не знаю.

Лоан ничего не соображал. Пытался и не мог. В голове была каша. Впервые за последние 20 лет он не мог сложить два и два.