– Давайте начинать, ребята! – крикнул он громко своей бригаде.

3

В первые дни Флой внимательно следила за ремонтными работами, на безопасном расстоянии, конечно. Она была достаточно умна и больше не хотела сердить зверя. Во время их последнего разговора на крыльце дома Клод действительно походил на разъяренного хищника. Но, странное дело, она не только не ощущала страха, а получала какое-то удовольствие и испытывала задор, словно укротительница. Тонкое женское чутье подсказывало Флой, что гневом и грубоватыми манерами Клод пытался прикрыть свое волнение, и волнение это было совершенно определенного рода.

Все его поведение говорило о том, что он испытывает к ней то же мучительное физическое влечение, что и она к нему. Именно физическое. Клод был прост как дважды два, а такие мужчины привлекали Флой только как партнеры по сексу. В нем не было утонченности, нежности и изысканности, одним словом, ничего интересного.

Но и на большого и глупого котенка, с которым можно поиграть, а потом выбросить, он тоже не был похож. Скорее, он сам бросает надоевших ему любовниц, а Флой не привыкла, чтобы с ней так поступали. Она всегда первая оставляла мужчин, когда переставала в них нуждаться.

Флой сейчас было не до любовных интрижек. Может быть, позже. Но не сейчас. Сейчас она была озадачена совершенно другим: как сделать так, чтобы Клод не догадался, что она не просто шатается по дому от нечего делать, а живет здесь. Клод ошибался, думая, что она не доверяет ему. Просто ей некуда было уехать, а снять комнату было слишком дорого. Она вкладывала в ремонт дома все деньги.

И Кэтрин, и Мэгги предлагали ей переехать к ним. Но Кэтрин жила с Брайаном, а Мэгги со Стивом. Обе были по уши влюблены. Она прекрасно понимала, что они чувствовали. Еще как понимала, но видеть этих влюбленных голубков изо дня в день было выше ее сил.

Флой решила, что она просто останется здесь и постарается вести себя как можно тише.

Мысли о счастливых Кэтрин и Мэгги навеяли образ Алекса Баркли, и Флой тихо застонала от невыносимой боли.

– Если вы не уйдете, принцесса, то через две минуты задохнетесь от пыли.

Клод Уиллис словно из-под земли вырос, суровый, разгоряченный, в глазах чуть заметная усмешка. Он стоял на первых ступеньках лестницы и вопросительно смотрел на Флой.

Флой не шевельнулась. Она молча стояла, облокотившись на перила, прямо напротив своей комнаты, в которой до сих пор жила, Клод снял защитную маску, так что она свободно висела теперь вокруг шеи. Он был покрыт пылью с ног до головы. Футболка плотно прилегала к его потному телу, четко обозначая крупные мускулы. С гигантским молотком в руках он казался таким сильным и неотразимым…

Флой упрямо продолжала молчать, стоя на том же месте с невозмутимым видом, но все ее существо таяло под насмешливым взглядом проницательных синих глаз. Если бы она раньше знала, что каждый раз при встрече со своим работником будет млеть и трепетать, словно девочка-подросток, она бы наняла кого-нибудь другого.

Хотя, откровенно говоря, лучшей кандидатуры не найти. Клод был резок, грубоват и упрям, но зато отлично знал свое дело и работал на совесть.

Между тем Клод стад медленно подниматься по ступенькам, не отрывая взгляда от Флой, пока, наконец, не приблизился к ней вплотную. Она никогда не видела его так близко. Ее голова буквально упиралась ему в грудь, и Флой восприняла это как попытку посягнуть на ее авторитет.

Не выйдет! – упрямо подумала она и задрала вверх подбородок.

– Вам нравится стоять в пыли? – спросил Клод.

Она не отступит, даже на шаг, несмотря на неприлично близкое расстояние между ними и обжигающий жар его тела. Она вызывающе посмотрела ему в глаза и увидела в них лукавый блеск. Флой покраснела. Она чувствовала, как пульс учащается с каждой секундой, а тело горит. Каждый удар сердца бил по нервам, и Флой казалось, что она вот-вот взорвется.

Нет. Она не могла увлечься им. Он был совсем не то, что ей надо. Он не был спокойным и добродушным. Он не был податливым, и уж конечно не позволил бы управлять собой.

Господи! Только один мужчина заставлял ее млеть и таять так же, как Клод, и тот был скорее мальчик, чем мужчина.

Она познакомилась с Алексом Баркли во втором классе. Он дразнил ее головастиком за то, что она ходила в школу в зеленом платье и зеленых чулках. А в шестом классе они держались за руки, когда шли на обед, и им было все равно, что о них говорят. Сердце Флой сжалось при этом воспоминании.

В последнем классе они уже были «не разлей водой», и Флой точно знала, что Алекс – ее вторая половинка. Мать не одобряла их дружбу, так как семья Алекса была не из богатых. Но Флой никого не слушала. Она нашла свою настоящую любовь.

Они собирались пожениться сразу после школы, но в то время Флой еще не было восемнадцати, и без разрешения родителей их не могли расписать. Тогда она впервые в жизни обратилась к матери с просьбой, но Элла только посмеялась над тем, что искренне считала чудачеством своей дочери.

Несчастным возлюбленным оставалось только одно: бежать из дома, чтобы жить вместе. Они планировали поступить в один университет и переехать в общежитие, а в октябре, когда Флой станет совершеннолетней, пожениться. Все лето они провели в ожидании. А в последний день сентября произошла трагедия: Алекс погиб в автокатастрофе.

Эти дни снова промелькнули перед глазами Флой как один кошмарный сон. Прошло несколько лет, а страшные воспоминания все еще жгли сердце. Но, обладая сильным характером, Флой, в конце концов, начала строить свою жизнь заново. Она даже попыталась ходить на свидания, но никому из ее поклонников не удалось занять в сердце Флой место Алекса Баркли.

По прошествии шести лет она жила спокойно, как и раньше, но душа ее умерла вместе с Алексом, и жизнь потеряла свои краски.

Господи! Как она любила! Да, ей по-прежнему были доступны какие-то чувства к мужчинам. Она могла смеяться с ними и весело проводить время. Все, как раньше. Только одно изменилось. Мужчины, которых она пускала в свою жизнь, могли доставить ей только физическое удовлетворение. Не больше. Они навсегда перестали ассоциироваться для нее с чем-то более высоким и прекрасным. Все, что от них требовалось – это сильное, сексуальное тело, нежные руки, страстные объятия, и, когда Флой получала то, что хотела, они исчезали. Она сама этого хотела. Жизнь нанесла ей слишком тяжелый удар, чтобы она могла полюбить заново.

– Принцесса?

Флой вздрогнула. Она совсем забыла о присутствии Клода. Она взглянула в его глаза и почувствовала, как внутри тоскливо защемило, – что-то подобное она испытывала, когда смотрела в глаза Алекса.

– У меня нет аллергии на пыль.

– Будет, если простоите здесь еще полчаса, пока мы ломаем коридор. Ваши легкие сгорят, а голова будет раскалываться от нестерпимой боли.

Он беспокоится о ней? Если так, то лучше не заострять на этом внимания, иначе она совсем размякнет и еще больше будет думать о нем. Пора остановиться, пока не поздно. Сейчас она мыслит ясно и точно знает, что ей нужно, а что нет.

– Спасибо за заботу, – вежливо ответила она и направилась к своей комнате, в которой осталась только кровать. Все: мебель, картины и личные веши – было перенесено в кладовую, где хранилась ее античная коллекция.

Возле кровати стояла еще тумбочка ручной работы, сделанная на заказ голландским мастером. Флой купила ее в старые добрые времена, когда она жила, не зная забот. В те дни она приобрела огромное количество старинной мебели и античных шедевров. Она настолько привыкла для каждой покупки снимать деньги со счета, что, когда дедушка умер, оставив ее без гроша в кармане, она испытала настоящий шок. Одна, без поддержки, без денег, в старом, разрушающемся на глазах доме…

Что ж, зато она впервые по-настоящему начала строить свою жизнь. Ей нравилось справляться с трудностями. Она приняла вызов и не собиралась сдаваться. Единственное, что ее расстраивало, это то, как все это произошло: неожиданно, жестоко, без капли жалости по отношению к ней.