Книги добавили немногое к тому, что он уже знал, но их авторы передавали слухи, которые от отца к сыну прошли через много поколений от самых туманных дней. Они указывали направление. Они прибавили ему уверенности, что он на правильном пути и впереди еще более ценные открытия.

Однажды он увлеченно читал, когда краем глаза замерил входящую в библиотеку свою неродную бабушку. Он не знал, что она в городе.

Для леди Лидии встреча была такой же неожиданностью, как и для Клэйна. Она почти забыла о его существовании, а вернулась в Линн, потому что получила сообщение о болезни лорда-правителя. Получив сообщение, она поняла, что больше нельзя тратить время. Нужно добиться возвращения Тьюса из изгнания.

Она увидела Клэйна в благоприятных для его внешности условиях. Он был скромно одет в одежду храмового ученого. Этот костюм очень хорошо скрывал его физические недостатки.

Складки костюма искусно скрывали изуродованные руки. Ладони казались продолжением нормального тела здорового юноши. Плащ был перевязан у шеи узкой красивой лентой, скрывая шею и грудь. Над воротником возвышалась прекрасная юная голова лорда Клэйна.

Такая голова заставляла любую женщину взглянуть вторично, красивая, благородная, с изумительно чистой кожей. Лидия, никогда не видевшая внука своего мужа, разве что на расстоянии — Клэйн заботился об этом, почувствовала страх в сердце.

«Клянусь Ураном! — подумала она. —Еще один великий человек. Как будто мне мало забот вытягивать Тьюса из изгнания.»

Казалось маловероятным, чтобы следовало позаботиться о гибели мутанта. Но если она хочет, чтобы Тьюс унаследовал империю, нужно присматривать за всеми прямыми наследниками. И вот она добавила этого нового родственника к списку наиболее опасных родных больного лорда-правителя.

Она видела, что Клэйн смотрит на нее. Лицо его изменилось, застыло, утратило свою привлекательность, и она вспомнила то, что слышала о нем. Его легко вывести из себя эмоционально. Эта перспектива заинтересовала ее. Она с тонкой улыбкой пошла к нему.

Он дважды попытался уйти. И не смог. Вся краска сбежала с его щек, лицо еще больше исказилось, исчезли последние следы красоты. Губы шевельнулись, но только нечленораздельные звуки донеслись до нее.

Лидия заметила, что стоявшая рядом юная рабыня почти так же возбуждена, как и ее хозяин. Девушка умоляюще смотрела на Лидию и наконец сказала:

— Можно мне говорить, ваше превосходительство?

Это шокировало Лидию. Рабы говорят, только когда к ним обращаются. Это не просто порядок, устанавливаемый отдельными владельцами, — это закон государства, и всякий, кто сообщит о таком проступке, получит половину штрафа, налагаемого на владельца. Леди Лидию поразило, что именно она стала предметом такого унижения. Она была настолько ошеломлена, что девушка успела выговорить:

— Вы должны простить его. У него бывают приступы нервного паралича, когда он не может ни двигаться, ни говорить. Неожиданное появление его благородной бабушки…

И тут к Лидии вернулась речь. Она выпалила:

— Плохо, что у рабов нет подобного паралича. Как ты смеешь обращаться ко мне?

Но тут же спохватилась. Не так часто позволяла она выходить из себя.

Девушка отшатнулась, как будто ее ударили. Лидия теперь с любопытством смотрела на нее. Может быть только одно объяснение, почему рабыня так смело говорит в присутствии хозяина. Должно быть, это его любимая наложница. Странно только, что сама рабыня как будто довольна их отношениями, иначе она бы не беспокоилась так о нем.

«Похоже, этот мой родственник-мутант может быть привлекателен, несмотря на свое уродство. И привлекателен не только для рабыни, побуждаемой обстоятельствами.»

В этом скрывались какие-то возможности.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Селк, — хрипло ответила молодая женщина. — Я, марсианка. Марсианская война дала несколько тысяч юношей и девушек для рабских школ.

В голове Лидии сложился план. Девушку нужно убить и тем самым вселить в мутанта страх. Этот страх удержит его, пока ей не удастся вернуть Тьюса из изгнания. В конце концов мутант не так уж важен. Невозможно презренному мутанту стать лордом-правителем. Но все же его нужно убрать, так как партия Линнов сможет как-нибудь использовать его в борьбе против Тьюса и ее самой.

Она снова взглянула на Клэйна. Тот сидел неподвижно, с остекленевшими глазами, с бесцветным и неестественным лицом. Лидия не пыталась скрыть свое презрение, когда, шурша оборками, повернулась и вышла в сопровождении свиты и личных рабов.

Рабов иногда делали убийцами. Выгода их использования заключалась в том, что рабы не могли быть свидетелями в суде ни за, ни против обвиняемого. Но Лидия давно обнаружила, что рабам не хватает решительности в преодолении препятствий. При малейшей опасности рабы отступали, а вернувшись, сочиняли фантастические истории о вставших перед ними преградах. Лидия использовала бывших рыцарей и сыновей рыцарей, чьи семьи из-за безденежья были лишены звания. Такие люди отчаянно нуждались в деньгах, и когда их постигала неудача, то для этого всегда были достаточные основания.

Лидия боялась незнания подробностей. Более 30 из 60 лет жизни мозг ее служил ненасытной губкой, впитывавшей подробности и подробности подробностей. Поэтому необычный интерес для нее представлял случай, когда два рыцаря, нанятые для убийства любовницы внука ее мужа Селк, доложили, что они не сумели найти девушку.

— В доме лорда Клэйна такой нет. Ее информатор, стройный юноша, по имени Меерл, говорил с той смесью храбрости и почтительности, с какой наемные убийцы говорили со своими высокопоставленными нанимателями.

— Леди, — продолжил он с поклоном и улыбкой, — я думаю, вас перехитрили.

— Думать буду я, — резко ответила Лидия. — А ты лишь нож с приданной к ней крепкой рукой. И больше ничего.

— И хороший мозг, чтобы направлять руку, — сказал Меерл. Лидия почти не слышала. Ответ ее был автоматическим. Потому что … может ли это быть? Возможно ли, чтобы Клэйн догадался, что она хочет делать?

Ее удивила решительность и быстрота действий, предпринятых на основе одного подозрения. Мир полон людей, которые ничего не делают по поводу своих подозрений. Если Клэйн сознательно обманул ее, значит, он гораздо опаснее, чем она думала. Следующий шаг придется спланировать более тщательно.

Она вспомнила, что двое убийц все еще стоят перед ней. Взглянула на них.

— Ну, чего вы ждете? Вы знаете, что за неудачу не простят.

— Великодушная леди, — сказал Меерл, — неудача не наша, а ваша.

Лидия колебалась, пораженная правдивостью и прямотой ответа. Некоторые убийцы вызывали у нее уважение.

— 50 процентов, — сказала она.

И бросила им кошелек. Он был искусно пойман. Мужчины быстро поклонились, сверкнули зубами, звякнули металлом. Повернулись и исчезли за темным занавесом, скрывавшим вход.

Лидия погрузилась в мысли, но ненадолго. Послышался стук в другую дверь, вошла одна из ее фрейлин с запечатанным письмом в руке.

— Письмо пришло, мадам, когда вы были заняты. Лидия слегка подняла брови, увидев, что письмо от Клэйна. Поджав губы, она прочла:

Лидия неохотно призналась, что восхищается этим письмом. Теперь она никогда так и не узнает, на самом ли деле ее перехитрили.