Они еще долго просидели в углу спальни. Телефон звонил несколько раз. Она чувствовала, что несет ответственность за Элистера. Ей казалось, что она должна исправить баланс отношений и сделать для него жизнь лучше. Наконец Элистер сказал:

– Мне нужно выпить.

– Сейчас принесу.

Она встала и потянулась, сильно выгнув спину.

В кухне она налила «бурбон» и добавила лед, потом отхлебнула глоток из бокала. Маккензи почувствовала тепло в желудке. Нервы стали понемногу успокаиваться. Она пошла к Элистеру. Интересно, станет ли пьяным мое дитя, подумала она, подавая Элистеру бокал.

Он быстро выпил и повернулся к ней со странным выражением на лице.

– Я тебе не все еще рассказал. Мне казалось, что ты сама догадаешься…

– Что? – Она села на кровать и испуганно посмотрела на него.

– Я теперь лорд Брайерли. Я уехал из Англии, чтобы избежать их жизни, но она достала меня здесь.

Она продолжала смотреть на него, потом нахмурилась, и ребенок шевельнулся у нее в чреве.

– Конечно, я могу не пользоваться титулом, – продолжал он.

– Не глупи, – автоматически возразила она. – Конечно, ты станешь пользоваться этим титулом. Ты что, думаешь, что я не хочу родить ребенка от лорда? Все происходит, как в сказке. Я стану принцессой Грейс из Бронкса.

Они смотрели друг на друга. Он улыбнулся ее словам.

– Ты все еще не поняла, о чем я говорю, Мак? – спросил ее Элистер. Она пожала плечами. – Ты не можешь быть принцессой, но если ты выйдешь за меня замуж, ты станешь леди Брайерли, – объяснил он.

Вот это да! Она заволновалась и задрожала – так было с ней, когда она победила в конкурсе «Дивайн». Она ощущала одновременно жар и холод. Фантазия становилась реальностью! Может измениться вся ее жизнь. Леди Маккензи Брайерли! Какая девушка сможет отказаться от подобного предложения?

– Первый титулованный дизайнер в индустрии тряпок? – сухо заметила она.

– Ну, правда, не считая графа Хуберта де Живанши… – Элистер серьезно смотрел на нее, отпивая из бокала. – Ну как? Выйдешь за меня замуж, Мак? Станешь леди Брайерли?

– Лорд и леди Брайерли! – повторила Маккензи, наверное, в сотый раз. – Моя семейка написает в штаны!

Прошла неделя после того, как распространилась новость о гибели лорда Брайерли. Она пригласила к себе домой Майю.

– Мне стыдно, но я не могу грустить по человеку, с которым не общалась, – сказала она. – Я все хочу представить себе лица моих родителей, когда они услышат, что я теперь леди Маккензи! А мои братцы? Ты можешь себе представить их? Они считали, что стали такими важными, потому что живут недалеко от Беверли-Хиллз, когда бывают в Лос-Анджелесе. А я стану принадлежать к европейской знати!

Майя внимательно смотрела на нее.

– Маккензи, – тихо сказала она, – тебе не стоит жить в постоянном стремлении поражать свою семью.

– Пошли они!.. Это я поражена! Мой ребенок станет принадлежать к высшему обществу, ему везде будет зеленый свет! Разве я могу лишить мое дитя подобных благ?!

– Ты перечислила преимущества этого брака, но забыла про одно – самое главное…

– Люблю ли я его? – сердито спросила Маккензи. – Майя, ты такая нудная. Что бы ты стала делать, если бы была беременна и застала своего суженного, когда он трахал какую-то красивую модель, а вокруг стояла кучка извращенцев и подбадривала их, ведя счет, как будто это был забег на сотню метров?

– Я… – начала Майя.

– И что бы ты делала, если бы этот мужчина стал лордом и сделал тебе предложение? Что бы ты делала, зная, что он зависит от «травки» и уколов и принимает все средства, которые известны наркоманам и даже не всегда известны специалистам? Что, если он…

– Маккензи, – остановила ее Майя. – Прости, но я не понимаю тебя.

– Да, нет… просто мы совершенно… разные. Маккензи открыла бутылку и налила шампанское в высокие тонкие бокалы.

– Именно поэтому ты сочиняешь элегантные наряды для приличных леди, а я – для сумасшедших и закомплексованных чокнутых, таких, как я сама! Дорогая, в наших дизайнах, как в зеркале, отражаемся мы сами! Она чокнулась с Майей.

– За… мое дитя, которое будет любить шампанское! Оно привыкнет к нему. Я пила шампанское всю эту неделю!

– Почему? – Майя сделала глоток. – Ты праздновала?

– О…

Маккензи пристально посмотрела на Майю, а потом отвела взгляд.

– Я не могу обманывать тебя, Майя. Я влюблена в другого человека. Ты когда-нибудь слышала что-либо более глупое?

– В этого менеджера по бизнесу, который работает у вас?

Маккензи кивнула.

– Эдди… Боже мой, Майя… Тебе так повезло, что ты такая холодная и спокойная. Мне бы тоже хотелось быть такой. Зачем я только встретилась с ним!

Маккензи улеглась на диване и задрала ноги.

– Мне всегда были нужны определенные вещи. Это. – Она обвела рукой квартиру. – Я всю жизнь мечтала об этом! И мне нужен был мужчина, любящий, внимательный. Конечно, я не мечтала о титулованном муже. Если бы я читала о себе в каком-нибудь модном журнале, как бы я завидовала сама себе!

Майя молча смотрела на нее.

– Боже ты мой, – Маккензи закатила глаза. – Почему Эд Шрайбер не мог быть лордом? Все тогда было бы великолепно.

– Для тебя так важно, что Элистер лорд? – спросила Майя.

– Эдди очень волнует меня, – продолжала трещать Маккензи, как будто не слыша вопроса. – Мне нравится, что он коренастый. Немного похож на плюшевого мишку. И кем же он работает? Бухгалтером – он считает деньги, которые зарабатывают другие! Я могу себе представить, как я обедаю с Эдди: он проглотит любое вино, которое ему подадут, и скажет – прекрасно! Элистер может обсуждать вино с официантом часами. Когда ему наконец приносят какую-нибудь пыльную бутылку из подвала, он устраивает представление почище вручений Оскара…

– Ну и что?

– Мне нравятся мужчины, которые умеют это делать! Это так возбуждает. У меня не было этого в детстве, Майя! У тебя была твоя мать и ее друзья, ты могла смотреть на них и учиться: У меня был Эйб Голдштайн. Ты думаешь, что он разбирается в «Шато Ротшильд»? Он счастлив, если в холодильнике стоит банка пива. Когда я была ребенком, мне нравилось разглядывать красивые вещи. Мне всегда хотелось иметь все хорошее и дорогое. Мы сейчас пьем с тобой «Дом Периньон», видишь наклейку? И теперь, когда лорд стоит передо мною на коленях, я буду идиоткой, если не выйду за него замуж!

– Ты никогда не задавала себе вопрос, женился бы он на тебе, если бы ты не достигла таких успехов? – спросила Майя. – Мне кажется, что он тоже любит хорошо пожить!

Маккензи зло посмотрела на подругу.

– Какая гадость, что ты говоришь это мне!

– Почему? Ты же не сказала, что любишь его.

– Он любит меня! – воскликнула Маккензи. – Поняла? Он любит меня! Иногда этого вполне достаточно. Жизнь не похожа на сказку, дорогуша. Его любовь поможет нам. У моего ребенка будет отец, а я получу все, о чем когда-то мечтала.

– Твой брак похож на деловое соглашение!

– Но это лучше, чем совсем ничего! – отпарировала Маккензи. – Ты-то сама уже была у психолога?

У Майи задрожали губы.

– О чем это ты?

– О твоей фригидности! Я не знаю, почему я тебя слушаю – ты же не знаешь, как бывает между мужчиной и женщиной. Именно поэтому ты создаешь такую отличную одежду. Твои костюмы такие благородные, как будто у тебя постоянный запор, а мои – сексуальные и привлекательные!

Наступила тишина. Маккензи поняла свою жестокость, но, как капризный ребенок, продолжала молчать и пить шампанское.

Майя вскочила на ноги и уставилась на Маккензи.

– Ты не имела права говорить мне такие вещи, – сказала она. – Я поделилась с тобой своими проблемами. Но кем бы я ни была, я честнее, чем ты. Я никогда не выйду замуж за какого-то несчастного наркомана только из-за его идиотского титула! Тем более, не любя его. Что толку, если тебя станут величать леди, а ты, живя с ним несчастливо, будешь продолжать страдать об Эдди? Она быстро пошла к двери.

– Я не буду несчастна! – заорала Маккензи ей вслед.