Один проект ЦРУ 1950-х годов, который был посвящен методам контроля над сознанием и ставил задачу обеспечить безопасность агентов во время выполнения миссии, назывался "Bluebird". В нем предпринималась попытка разработать такую подготовку сотрудников, которая исключила бы возможность непредусмотренных утечек информации. В ходе проекта была выдвинута и другая задача - оценка выгод, получаемых от неконвенциональных методов ведения допроса, включая использование гипноза и сложных комбинаций наркотиков. Целью проекта "Artichoke" (позже переименованного) было создание «манчжурского» марионетки-убийцы, с электронно вычищенной памятью. В то же время, MKDRACO разрабатывала управление мозгом на расстоянии и внутримозговые контролирующие устройства, вживляя микродатчики в лобные временные доли. Различные другие проекты, такие, как "Stargate", исследовали возможности использования телепатического контроля и наблюдения на расстоянии в военных целях.

Многократно высказывалось предположение, что после роспуска MKULTRA, служившего прикрытием для исследований особого назначения, ЦРУ переместило свои программы из общественных учреждений в частные группы типа сект. Органами разведки были организованы, или ко-оптированы, ряд эксцентричных религиозных групп и движений (в числе которых Храм Народов , Симбионская Армия Освобождения , Ordo Templis Orientis (OTO), Нашедшие , Швейцарский Храм Солнца ). Ввиду растущей приватизации публичного сектора - включая коммерческие тюремные предприятия, частную полицию и охранные органы, - это представляется вполне естественным.

Фаза коллективной круговой поруки социума; тактическое формирование социального организма осуществляется посредством контроля над экономикой воображения и индивидуализированного, частного контроля со стороны локального окружения. Управление системами верований, навязывающее механизмы «самоподгонки», допускает необходимую пропаганду и интеграцию в рамках горизонтальных тайных объединений, со-зависимых частных разведок с ограниченной автономией.

Большинство индивидуализированных социальных сущностей не обладают достаточными подготовкой и оборудованием для выполнения сложных заданий, но способны благополучно функционировать внутри социального тела как макро-организма - наподобие популяции насекомых. Индивиды могут быть не в состоянии проследить связную мысль, но умеют безошибочно производить сложные вычисления, касающиеся социального статуса, на основании дресс-кодов, выражений лица или нюансов языка, используя свой инстинкт и являясь частью сверхразумной биосистемы.

Эта модель широко используется, хотя одним из условий игры является притворяться, что это не так. Целое больше, чем суммма его частей; представляется весьма привлекательной гипотеза сознательных макробов, или социальных макро-организмов, в которых отдельные люди являются клетками, суб-организмы - органами, - по крайней мере, с тех пор, как утратила силу наивная вера в цельные объекты. Социальные организмы не более цельны, чем сама материя.

Характерной чертой Мыслительных Паттернов является их способность быстро усваиваться и отчаянно сопротивляться любым изменениям. Как только образ сформирован, как только Мыслительный Паттерн, или сетка ожиданий касательно данного феномена, завершена, - она постоянно обусловливает последующее восприятие этого феномена.

Новая информация включается в существующие образы и, чем больше привязанность воспринимающего индивида к уже установленным взглядам, и чем более неопределенна получаемая информация, тем больше возрастает склонность включать новые данные в предзаданные образы. Это также объясняет, почему постепенное, медленное изменение часто остается незамеченным, почему полезна бывает новая перспектива для взгляда, и почему прошлый опыт может оказаться ловушкой. Если однажды события были восприняты определенным образом, существует естественное препятствие для выработки новых перспектив. Требуется большое сознательное усилие, чтобы взять известную единицу информации и визуально или ментально преобразовать ее в перспективе иного взгляда, - усилие, которое обязаны делать аналитики разведки и контр-разведки. Чтобы понять взаимодействие, аналитики должны понять ситуацию, какой она предстает каждой из противостоящих сторон, и чтобы понять, как каждая из сторон трактует происходящие этапы взаимодействия, они должны иметь возможность переключаться с одной перспективы на другую.

Аналитики разведки не тешат себя иллюзиями, что смогут получить объективный анализ, лишенный всяких предубеждений. Определение исходных посылок и мышление настолько ясным и прозрачным способом, насколько возможно - вот что обеспечивает максимальное приближение к действительности. Бывшие эксперты контрразведки предостерегают от падения в худшие из профессиональных синдромов КР: это школа двойного мышления, синдром того, что «все не такое, каким оно кажется», или безумие зеркальных эффектов. Утверждают, что трудно погружаться каждый день в мистический и изломанный мир КР, не становясь со временем добычей пресмыкающейся паранойи, разлада, извращения, непомерных мыслительных усилий.

Когда электронные сети создавались, художники были среди первых, кто осваивал электронную область, экспериментировал с ней и использовал информационные и коммуникационные технологии в культурных целях. Их положение позволяет исследовать потенциал интерфейсов «человек-машина» и коммуникационных систем, не скатываясь к инженерно-прикладной точке зрения и не искажая свои идеи и перспективы из интересов краткосрочной выгоды. Жизненные, богатые и разнообразные цифровые электронные культуры помогают понимать сложность жизни и культурных идентичностей. Сегодняшние цифровые артистические практики - это культурное наследие завтрашнего будущего, и без широкой всесторонней осведомленности об их значении цифровое наследие будущего будет утрачено. Музеи начинают оцифровывать свои коллекции и памятники культуры прошлого, но никаких, или почти никаких, усилий не прилагается к тому, чтобы дать пространство артистическим практикам настоящего и обеспечить структуры для животрепещущих цифровых культур будущих поколений. «Если артистические практики в электронной сфере не будут развиваться надлежащим образом, человечество рискует исчезновением наследия будущего в черной дыре забвения».

Рост могущественных медиа-олигархий, сказывающийся в возрастающем однообразии и коммерциализованности содержания, информационные войны и отказ признавать за электронными сетями арену общественного мнения, создает угрозу для широкого культурного участия, артистического экспериментирования и производства. Защита наследия будущего предполагает соответствующие законодательные, технические, научные и финансовые меры. Тесное взаимодействие и сотрудничество между практиками, артистами и учеными может обеспечить экспериментальное поле для широкой и разнообразной электронной культуры. Это должно включать расширение некоммерческих, общественных электронных сетей и культурных узлов, также как и физическое пространство для электронной коммуникационной культуры.