К моменту написания этой книги стало понятно, что все предпринимаемые до сих пор меры не дали никакого эффекта. Ведь даже описанная выше принципиальная смена экономической политики после 11 сентября 2001 года не помогла, поскольку за прошедший с сентября 2001 года период кризисные явления вышли на новый уровень и превысили возможности американских властей по прямой поддержке экономики.

В то же время противоборство Республиканской администрации с представителями Демократической партии (в частности, до ноября 2002 года контролирующих верхнюю палату Конгресса США — Сенат), а также отдельных группировок внутри республиканской администрации, привело к тому, что ни один из описанных выше двух «чистых» сценариев развиваться не мог. И единственным направлением внешней политики США в среднесрочном масштабе стало усиление контроля над странами Персидского залива — поскольку только в этом направлении был достигнут определенный консенсус.

При этом тактические методы, используемые представителями описанных выше принципиально различных доктрин, тоже, естественно, различаются. Для «изоляционистов» главное — чтобы к моменту перехода к изоляционистским сценариям США имели постоянный доступ к дешевой нефти Персидского залива. Имеет ли кто-нибудь еще доступ к этим источникам, существует ли ОПЕК и т. д., и т. п., по большому счету — не принципиально. Лишь бы не существовало в мире игрока, который мог бы закрыть для США этот ресурсный источник.

Для «финансистов» ситуация принципиально иная. Поскольку изоляционистский сценарий не просто не противоречит экономическому кризису в США и в мире, но и явно включает его в себя, они не могут допустить начала острой стадии кризиса, с обрушением доллара и американских финансовых рынков, поскольку он автоматически лишает их возможности проведения активной стратегической игры и означает однозначную победу альтернативной доктрины. «Финансистам» (и обслуживающим их интересы политическим "ястребам") остро необходимо любой ценой добиться полного контроля над всеми странами Персидского залива, причем такого контроля, который бы позволил ликвидировать (сначала de facto, а потом и юридически) структуры ОПЕК и выбросить на рынок столько нефти, сколько нужно для снижения цен до описанных выше пороговых значений. Кроме того, только контроль над странами Персидского залива может позволить «финансистам» осуществить описанный выше «размен» с нефтяным лобби США. Только в случае предоставления убедительных доказательств со стороны «финансистов» в части успешной реализации планов по контролю над Персидским заливом Вашингтон может дать «отмашку» на реальное начало кампании. Впрочем, как показали реальные результаты кампании в Ираке, этих целей также достичь не удалось.

Но чем больше откладывалось начало крупномасштабных военных действий, тем больше рисковали «финансисты». США так и не смогли сколотить более или менее приличную коалицию для начала военных действий в Ираке, а его союзники практически в открытую говорили о дальнейших планах Вашингтона. Так, премьер-министр Израиля А. Шарон в начале ноября 2002 года в интервью лондонской «Тайме» прямо сказал о том, что следующей целью «коалиции» является Иран — разумеется, с учетом того, что одновременно с Ираком будет "взята под контроль" Саудовская Аравия, о чем в Пентагоне говорили еще летом 2002 года.

8 ноября США потерпели одно из самых серьезных поражений на внешнеполитической арене за последние 15 лет. Им не удалось «пробить» через Совет Безопасности резолюцию об автоматическом применении силы против Ирака в случае попыток этой страны воспрепятствовать миссии экспертов ООН по проверке наличия в этой стране оружия массового поражения. С учетом того, что американские агенты среди ооновских экспертов неминуемо бы спровоцировали те или иные инциденты, резолюция в американской редакции неминуемо означала бы одобрение странами ООН агрессии США против Ирака. Но все попытки американских дипломатов оказались неудачны — и резолюция Совбеза никаких автоматических мер в себя не включала.

Выше мы уже говорили, что такое поведение большинства стран мира было вызвано скорее всего экономическими причинами — попытками США сохранить "долларовую ренту" в условиях их неспособности обеспечить нормальное функционирование мировых финансовых рынков. Но и переход от дипломатических методов к чисто военным оказался, мягко говоря, не очень убедительным.

При этом есть основания считать, что активность некоторых американских дипломатов по вопросу реализации «силового» сценария была не совсем искренняя. Они отдавали себе отчет, что начало военных действий окончательно поставит США против всего остального мира (как это и случилось в действительности) — а гарантий победы даже в этом локальном конфликте не существует. И тогда вся система государственной власти США, даже более того, вся государственная идеология США полетит "псу под хвост". Американское общество окажется примерно в такой же ситуации, как российское в начале 1990-х годов прошлого, века — полного разрушения всех базовых принципов и глубочайшего социально-экономического кризиса. Изменить общую парадигму невозможно, она слишком глубоко вошла "в плоть и кровь", а придумать позитивный сценарий поведения без этого невозможно. Как следствие, в США действует очень любопытный феномен.

Он состоит в том, что очень многие свои действия американские официальные лица совершают в рамках старой идеологемы — то есть продолжая те планы и расчеты, которые были сделаны многие годы тому назад. Эти действия, исходящие из предположения о реальности построения мира, монопольно управляемого Америкой, сегодня подрывают даже те незначительные возможности по выходу из кризиса, которые, быть может, еще остались у США. Эти две политические линии (на всемирное господство и на преодоление внутреннего кризиса) все больше конкурируют между собой за весьма ограниченные организационные, финансовые и материальные ресурсы, взаимно ослабляя друг друга и приводя ко все большим противоречиям и конфликтам между различными группировками внутри США.