— Я использовал свой самопальный «Fender Precision». Главное, я не понимаю, почему так получилось. У Векштейна был отличный фирменный «Gibson Ripper», но я почему-то решил ис-цользовать свой инструмент.
— Спустя некоторое время «Ария» появилась на сцене в диковинных, подходящих скорее голосистому сказочнику Dio, нежели строгому хэви, костюмах. Откуда они взялись?
— Векштейн, царство ему небесное, постоянно нас загонял в какие-то немыслимые одежды, которые он притаскивал с мос-концертовского склада. Например, в кармане велюрового пиджака я однажды нашел засохший бутерброд и колоду карт. Мос-концерт — это же «серьезная» была организация! А у нас был друг Юра Камышников. Он-то и сшил для «Арии» эти диковинные, как ты говоришь, прикиды.
— Давай теперь плавно перейдем к «арийским» разногласиям периода «С Кем Ты?»…
— После записи первого альбома возникла естественная задача воспроизвести все это на сцене. Для концертной деятельности нам требовался второй гитарист. Поэт Саша Елин предложил нам Андрея Большакова. Так Андрей появился в составе группы. И так получилось, что мы начали с Холстининым потихонечку терять общий язык. Володя стал понемногу самоустраняться, потому что если до этого мы всегда работали вместе, То сейчас мне показалось, что я нашел общий язык с Андреем Большаковым. И если первый альбом был с уклоном, к приме ру, в «Iron Maiden», то второй получался с уклоном в «Judas Priest». Володя, повторяю, как-то самоустранился, прописал в альбоме «С Кем Ты?» только соло, а больше никакого участия принимать не хотел. Ну а, в общем-то, его ни о чем больше никто и не просил! Часто так бывает, что в группе кто-то с кем-то сотрудничает больше, кто-то меньше.
— Но, мне кажется, не бывает, чтобы песню сочиняли че тыре человека…
— Бывает. Но очень редко.
— Я имею в виду идею песни, а не соло или аранжировки.
— А… Ну вот так и получилось, что «идея» перешла в сторону нас с Большаковым. Андрей — человек очень интересный, и он тут же принялся внутри коллектива все переделывать. Не скажу, что под себя; но все равно — переделывать. Что тут можно сказать? С определенной точки зрения, он, конечно, молодец. Когда в группе два гитариста, соперничество неизбежно, а от Большакова, надо сказать, энергия просто исходила! Потом, пойми, в коллектив приходит новый человек. Новый человек это свежая кровь, свежие идеи… Естественно, он и предлагает больше, и свое мнение отстаивает активнее.
— «С Кем Ты?», страшно сказать, один из моих самых лю бимых «арийских» альбомов. Мне он кажется оптимальным и по мелодике, и по риффам, и, кстати, по записи. Он очень хорошо записан!
— Лучше всех остальных! Ха-ха-ха! Его записывал тоже Са ша Львов. К тому времени векштейновская база переехала из ДК Офицеров в помещение бильярдной в парке имени Горько го. Незадолго до этого Виктор Яковлевич выписал из Англии очень хороший аппарат: два гитарных комбика «Marshall», ба совый «Marshall», бас-гитару «Rickenbacker» и еще чего-то та кое. Это был первый такой серьезный набор, который появил ся в Совке. Нам очень завидовали, потому что все играли мак симум на «Peavey» или «Dynacord». Это маршалловское вели колепие мы и применили на втором альбоме. Все песни, вошед шие в «С Кем Ты?», мы с Андреем Большаковым обкатывали на гастролях: часа за два-полтора до начала концерта мы выхо дили на сцену, подключали аппарат и начинали репетировать Или сидели просто так в номере, как мы с тобой сейчас сидим: Андрей предлагал свои варианты, я — свои. Большаков «вытащил» несколько своих старых песен: не знаю, откуда — может, еще со времен «Коктейля»; я чего-то насочинял. Намешали все таким вот образом — получился альбом «С Кем Ты?». Достаточно традиционный альбом, как я теперь считаю. Ничего выдающегося. Надо сказать, что для меня уже записанные песни как бы перестают существовать, я их больше не слушаю. Надо двигаться дальше!
— Когда вы с Большаковым решили покинуть Векштейна, ты в какой-то степени рассчитывал на то, что Володя Хол-стинин тоже уйдет вместе с вами?
— Я первый предложил это всем. Большаков согласился немедленно, то же самое сказали Молчанов, Покровский и Львов, хотя, казалось бы, Александр Львов членом группы уже не являлся, а работал на нормальной должности у Векштейна. Кипе-лов не сказал ни да ни нет. Но когда Холстинин сообщил мне, что он остается, я просто остолбенел.
— И вы наверняка рассчитывали на Кипелова?
— Рассчитывали, конечно. У нас в «Мастере» долгое время была проблема с вокалистом. Но дело не в Холстинине или в Кипе-лове. Я такой человек, что для меня не существует руководителя. Я сам себе руководитель. И когда какой-то дядя решает, что мне играть, что мне надевать и какие волосы мне носить… Зачем мне это нужно? Конфликт с Векштейном произошел еще вот почему: пока мы были вынуждены аккомпанировать Антонине Жмаковой, мы над ней всячески «издевались». Спокойно играть эту музыку у нас просто не было сил — то так сыграем, то этак, барабанщик темп то сбавит, то убыстряет или синкопу незапрограммированную вставит; Большаков играл соло когда надо и когда не надо… «Издевательство» было жуткое, прости господи. Я бы никому такой участи не пожелал! Потом Век-штейн говорил с укором: «Вот, я вас раскрутил, а вы…». На что я ему ответил: «Да, вы нас раскрутили, но вы, Виктор Яковлевич, забываете, что к вам пришли люди не с нуля!». Большаков, допустим, играл в «Коктейле», я — в «Смещении». До «Арии» у нас была масса работы, и все мы были уже сложившимися личностями — почему, собственно, группа «Ария» так хорошо и пошла. Ведь в то время играли и другие неплохие тяжелые коллективы — «Черный Кофе», например. Но не один из них не был так популярен, как «Ария».
— Ну что ж, спасибо тебе, Алик, за интервью.
— Не за что. Вот видишь, вся «Ария» уместилась у нас в два часа. Если бы мы говорили о «Мастере», думаю, уложились бы часов в пять. А вот если бы ты вздумал писать о «Смещении», двух недель не хватило бы…
АНДРЕЙ БОЛЬШАКОВ
ИНТЕРВЬЮ С ПРИСТРАСТИЕМ
Мы встретились с Андреем Большаковым в офисе журнала «Music Box», в кабинете главного редактора, а таковым Андрей является уже почти пять лет — с того самого момента, когда в 1995 году основанное им первое в России издание для музыкантов выпустило в свет свой первый номер. (С тех пор вышли уже 16 весьма объемистых номеров, выходящих раз в квартал. Редакция «Music Box» гордится, что, в отличие от многочисленных музыкальных журналов, их издание содержит огромное количество чисто профессиональных материалов, напрямую связанных с музыкальным ремеслом.) Кроме деятельности на издательской ниве Большаков в течение двух лет (1996–1998) являлся русским менеджером группы «Парк Горького», а также длительное время углубленно занимался всесторонней помощью столь некоммерческому музыкальному жанру, как инструментальная гитарная музыка. Гитарой — как музыкант — Андрей бросил заниматься еще в 1992 году, и с тех пор, по его словам, больше к ней не притрагивался.
Пожалуй, кабинет главного редактора журнала «Music Box» заслуживает отдельного описания. На типовом паласе серого цвета разместилась стандартная офисная мебель. Черный книжный шкаф и черный письменный стол, черная кожаная мебель и спрятавшаяся в самом углу черная стереосистема. С одной стороны, все выглядит достаточно аскетично — без излишеств и уж тем более без помпезных наворотов; с другой стороны, здесь уютно и спокойно. Интерьер дополняется рядком образов, перед некоторыми из них теплятся лампадки. Запах ладана дополняется камерно звучащей церковной музыкой.
Расположившись на гостевом диванчике, обитом черной кожей, разглядываю хозяина кабинета, сидящего напротив за рабочим столом. Надо сказать, что с «арийско-мастеровских» времен Андрей сильно изменился. Русые волосы подстрижены довольно коротко. Он подчеркнуто элегантен и одет во все черное. Даже не верится, что этот умиротворенный человек, говорящий тихим голосом, еще недавно неистовствовал на сцене и, сбивая руки в кровь, расплескивал по всему залу энергию волшебных струн. Однако замаскировавшийся в глубине его глаз огонек боеготовности свидетельствует о существовании особо осознанного смысла жизни. Хозяин кабинета живет в ладу с Богом и с собой. Что ж, доминирующие в православии и мировоззрении Андрея заповеди позволяют надеяться, что Большаков будет абсолютно откровенен. Хотя и вехи прошлой жизни однозначно характеризуют его как человека открытого и честного.