Что же касается конференции, то Вас ожидает длинный рассказ. Скажу только, что Ильф беспрерывно витал над этим мероприятием, союз меча и орала был учрежден, все были озабочены частично — судьбами России, частично оплатят ли дорогу. На самом главном банкете в редакции «Партизан-ревю» Некрасов взял слово и сказал:

«Главная ценность подобных конференций в том, что мы, эмигранты, живущие на разных континентах, можем встретиться и выпить свои сто грамм. Что я могу обнять Эмку Коржавина и Сережу Довлатова, которого я люблю, несмотря на то, что он большой мудак…»

У американцев вытянулись лица.

Моргулис же, который проник на ту часть конференции, что проходила в Нью-Йорке, написал с интервалом в полчаса три записки в президиум:

1. «Почему не присутствует Солженицын?»

2. «Почему не присутствует Бродский?»

3. «Почему не присутствует Буковский?» Каждый раз ему отвечали: «Такой-то был приглашен, но приехать не смог». Каждый раз Моргулис загадочно и понимающе улыбался и говорил: «Могу ли я опубликовать этот ответ в газете «Литературный курьер»? После чего садился и начинал быстро писать на колене, как Ильич.

Обнимаю Вас. До 23-го созвонимся.

С.Д.

Ефимов — Довлатову

3 июня 1982 года

Дорогой Сережа!

Посылаю «Время и мы» № 64 и 65. Через месяц пришлю № 66. Очень прошу читать роман с карандашом и все грамматические и стилистические огрехи на полях помечать. А также вкусовые — у меня будет возможность многое переделать при выходе книжки.

Тревожусь, что нет от Вас вестей после Чикагского выступления. Уж не загудели ли Вы по новой? Очень бы не хотелось.

Пришли первые заказы из Парижа на мою листовку. Все книги по 10 экз., а «Заповедник» — 15.

Обнимаю, всем приветы,

Ваш Игорь.

Довлатов — Ефимову

10 июня 1982 года

Дорогой Игорь!

У Вас должны быть стр. 1-52 включительно [книги «Зона»]. Посылаю 53-145. Всяческие поправки и сокращения облегчаются тем, что здесь 13 кусков + 14 писем. Содержание писем и содержание отрывков связано между собой лишь в нескольких случаях. Общего развития темы либо нет вообще, либо оно едва ощутимо. Короче, можно любой отрывок, любое письмо выкинуть, а также соединить любой отрывок с любым, или почти любым письмом, в общем тасовать и переставлять, как секционную мебель. При всем при этом, некоторое содержание, я думаю, имеется. Идея такова, что лагерь — один из курьезов в общей системе курьезной и абсурдной жизни. Что-то в этом роде.

Посылаю также страничку текста для обложки.

Буду ждать Вашего отзыва.

Расценки и адрес получил — спасибо. Запрос в ISBN пошлю. Сагаловского выпущу в «Довлатовз», а затем переименуюсь. Иначе он обидится.

В отношениях с агентом возник некоторый просвет, я сказал Ане, чтобы она сообщила ему про Вас то-то и то-то, а рукопись Вашу отсылаю ему одновременно с этим вот конвертом. Копию записки — Вам.

Всем привет. Жду Ваших нападок.

С. Довлатов.

Записка агенту!

10 June Dear Andrew

Igor Yefunow is a very famous russian writter and deserving, I mean, to be a famous in America. He created the crime-novel about russians at the West. May be it's a big money? Excuse my English and troubles. Yours

S. Dovlatov.

Ефимов — Довлатову

18 июня 1982 года

Дорогой Сережа!

Сознаюсь, рукопись открывал с некоторой тревогой. Все же очень уж необычный критерий стиля: чтобы слова [в предложении] начинались с разных букв. Но вскоре с радостью убедился — сработало! Фраза стала жестче, энергичнее, куда-то пропали фальцетные нотки, которые я помнил по-прежнему — пятнадцатилетней давности — прочтению. Пока весь материал существовал в форме рассказов, на каждой истории лежал тяжкий груз — чтобы и сюжет был, и глубинный смысл, и подтекст-шмоттекст. И многие не выдерживали под этим грузом, начинали трещать, тонуть. Теперь же все приняло гораздо более естественную форму. И все истории вплетаются в единую картину, в естественное воссоздание поразившего Вас мира — мира Зоны.

По-моему, книга получается замечательная, и я очень рад, что мы ее издаем.

Думаю, и резонанс будет немалый. Может быть, даже сподобитесь проклятий, может быть, даже и Максимов включит Вас в список «носорогов». Правку предвижу самую минимальную. (Например, очень буду просить убрать ругань в адрес Меттера и — замаскированного — Проффера. Не дворянское это дело вводить «личности» в литературу. Хоть многие в этом смысле сейчас распоясались, влепляют личным врагам справа и слева.)

Все же это поразительно: чтобы издать «Зону» пятнадцать лет спустя после написания, понадобилось нам запустить собственное издательство.

Науму я послал письмо со сметой; 1500 дол. за изготовление 1000 экз. Книги на его адрес тоже послал — точно такую же подборку, как и Вам. Мой Вам совет: пусть продающий на всякий случай имеет стопку картонных карточек. Если какая-то книга окажется распродана или человек захочет заказать что-то из каталога, пусть напишет свой адрес и заказ на карточке, заплатит продавцу деньги, а книги получит через десять дней по почте уже от нас.

Посылаю фотографии Николая Сергеевича [сын Довлатова].

Также вкладываю нашу новую листовку — для информации.

Да, забыл сказать: набор «Зоны» начинаем в ближайшие дни. Думаю, выйдет она не позже сентября Я уже получил хороший заказ на нее от Вероники. Да и от многих других тоже.

Обнимаю, всех благ, дружески

Игорь.

Довлатов — Ефимову

22 июня 1982 года

Дорогой Игорь!

Я страшно рад, что Вам понравилась «Зона», ибо чувствовал себя весьма неуверенно. Рассказы эти писались давно (1965-67 гг.), и даже будь я Моргулисом, я должен был за пятнадцать лет измениться, вырасти и т. д. Когда издавался «Компромисс», я знал, что 50 % текста — это рассказы максимального для меня качества. В «Зоне» же нет ни одного рассказа такого уровня, как «Юбилейный мальчик» или «Чья-то смерть», и только «По прямой» немного выделяется из общей массы. Кроме того, «Компромисс» был совершенно непритязательным по части идей, а здесь есть «размышления» и всяческая умственность. Раз уж Вы, человек интеллектуальный, все это одобрили, то можно радоваться. По-видимому, мешанина из писем и отрывков дала какой-то эффект, чему я очень рад. Осмелев и успокоившись, хочу выразить предположение, что «Зона» более значительное произведение, чем «Компромисс», или во всяком случае — менее незначительное, в ней есть претензия, и она теоретически может вызывать некоторые споры.

Проффера (от которого я только что получил письмо с просьбой содействовать в получении от Шарымовой долга в 580 долларов и которые он безусловно никогда не получит), а также Меттера я без сожаления выкинул. Страницы с правкой прилагаю. Вроде бы стыкуется нормально.

Остальную (совершенно ничтожную) правку сделаем в гранках. Обещаю, что поправок будет не более десяти, и ни в одном случае не придется перебирать абзац, а только в худшем случае — строчки, а чаще — заменить какое-то слово другим словом равной длины, или изменить знак препинания.

Напоминаю, что мы вроде бы решили уменьшить при печати формат на 10 %.

Соображения насчет обложки, титула, форзаца выскажу, когда буду отсылать гранки. Недавно у меня появилась довольно хорошая, «интеллигентная» и контрастная фотография. С нее будет мною сделан фотостат, титул я тоже пришлю готовый, и еще будет несколько мельчайших пожеланий.

Большое спасибо за фотографии.

Если в ходе набора (как это было с Петей и Сашей), у Марины будут возникать замечания, я их с благодарностью восприму. Особенно прошу ее обратить внимание на всякого рода проявления нескромности (что случается) и в более общем плане — на проявления дурного вкуса. Переписывая «Зону», я обнаружил, застонав от омерзения, такую фразу: