Он открыл глаза и долго смотрел на нее, не говоря ни слова. Наконец сел и пробормотал:

– Извините, я, должно быть, уснул.

– Не извиняйтесь. Вы еле держались на ногах.

Фредерик прикоснулся к подсыхающей ране на голове.

– Мне показалось, что все это мне приснилось: и вы, и этот берег… Я ничего не помню.

У Элизабет заныло сердце. Она-то надеялась, что после сна память к нему вернется. Но пришлось сделать вид, что ничего особенного не произошло.

– Похоже, отдых пошел вам на пользу, вы в первую минуту напугали меня, но сейчас выглядите уже значительно лучше.

– И вы тоже смотритесь не так уж плохо. Ваше лицо ведь было все в копоти и саже. Вот это я хорошо помню…

– Я нашла источник и небольшое озеро рядом с ним, – улыбнулась она. – Так что искупалась и напилась свежей воды.

– И никого не встретили?

– К сожалению, нет.

Глаза его стали печальными, он взглянул на нее, а потом на небо.

– С нами случилась беда, Элизабет Форрест.

– Называйте меня Элизабет. Так мне больше нравится.

– А как меня зовут?

Она вздохнула.

– Послушайте, вы можете пойти со мной к роднику? Попьете воды, и вам станет лучше.

– Да, теперь я чувствую, что дойду. – Фредерик развязал шнурок и сбросил единственную туфлю. – Для баланса, – объяснил он.

– А вы в состоянии идти босиком?

– Это не так уж и важно.

Он поднялся, опираясь о ствол дерева, отцепил от пояса карабин страховочного конца, еле слышно чертыхнувшись при этом.

– Опять головокружение?

– Есть немного. Но уже терпимо. Неужели я летел на воздушном шаре, на монгольфьере, как вы его называете. Ужас! Пошли.

– Хотите опереться на меня?

Элизабет заметила на его лице чисто мужское выражение: гордость и чувство превосходства. Он – мужчина, а она – женщина!

– Нет, я сам.

– Вот и хорошо, – подбодрила она его. – Но если помощь понадобится, я рядом.

– Спасибо, вы и так очень добры ко мне.

Как мило он смущается, подумала Элизабет, наблюдая за его неровной походкой.

– А как еще можно к вам относиться? Признаюсь, я очень рада, что оказалась здесь не одна. Как подумаю, что скоро ночь… Должна вам сказать, что не принадлежу к разряду смелых женщин.

Фредерик слабо улыбнулся.

– Вы боитесь темноты?

– Нет, в обычной обстановке не боюсь. Но тут… Кто его знает, куда мы попали. А вдруг здесь водятся дикие звери? Это же вполне воз можно!

– Или змеи. А может, и… – Он задумался, вспоминая какое-то слово, и произнес: – Скорпионы.

– Ура, вы не все забыли, – обрадовалась она.

– Да, не все. Минуточку…

Он остановился, сунул руку в карман и вынул какой-то предмет.

– Что это такое? – спросила она.

Фредерик не ответил ей, но показал складной нож с рукояткой, отделанной черным ониксом и перламутром. Вещица была дорогая, изящная. Открыв лезвие и с удивлением глядя на него, Фредерик произнес:

– Интересно, зачем я носил это с собой?

– В нашем положении нож может очень пригодиться, – заметила Элизабет.

– Вполне возможно. Хотя, честно сказать, топор в нашем случае оказался бы куда более кстати.

Элизабет улыбнулась.

– А больше у вас ничего нет в карманах? Может быть, топор как раз там и находится? – пошутила она.

– Больше ничего нет, – ответил он с сожалением, сложил нож и убрал его бормоча: – Остается только удивляться…

И они двинулись в путь.

– Удивляться чему? – спросила Элизабет.

– Не могу припомнить, для чего он мне был нужен. Носить его в кармане – довольно странно, не правда ли?

И тут ей стало понятно: все дело в изяществе отделки, в ониксе и перламутре… Кажется, Фредерик беспокоился, что она сочтет его недостаточно мужественным. Следовательно, ее мнение о нем ему не безразлично! Надо же!

Однако не стоит делать поспешных выводов, сказала себе Элизабет. Если даже он самый красивый на свете мужчина и дамский угодник, каких поискать, это еще не значит, что она ему нравится. И его невнимание к ней в замке совсем еще недавно говорило именно об этом. Его вкус не мог так быстро измениться даже из-за стресса и полученного ранения в голову…

Все эти мысли были не очень приятны, и Элизабет решила отбросить их.

– Источник я нашла на склоне этого холма. Вода стекает в долину и образует небольшое озеро. А дальше начинается лес, но это уже слишком далеко, и я повернула назад.

– Похоже, что мы здесь совсем одни, – задумчиво произнес Фредерик. – Наверно, это самое неизведанное побережье в здешних краях. Как нас сюда занесло?

– Мне тоже кажется, что это нехоженые места. Но пока мы их не обследуем, ничего точно сказать нельзя.

– У нас есть еще одна проблема – найти какую-нибудь еду.

Элизабет вздохнула. Теперь, когда она утолила жажду, ей хотелось есть.

– Нужно попытаться раздобыть огонь, – добавил Фредерик.

– Да, конечно. Но как? – Ей понравилось, что ее спутник стал думать о делах насущных. – Я слышала, что если тереть друг о друга две деревяшки, они в конце концов могут загореться. Но я никогда не пробовала именно таким способом добывать огонь. А вы?

– Что-то не припоминаю, – сухо заметил Фредерик.

Элизабет покраснела.

– Глупо было с моей стороны задавать такой вопрос, но мне хотелось, чтобы вы о чем-нибудь вспомнили.

– Да, может, и в самом деле, какое-то слово полностью вернет мне память.

Он держался прямо и шагал уже довольно быстро. Элизабет была очень рада этому. Но мысли ее нет-нет да и возвращались к еде: как прекрасно готовили повара в замке, как ублажали вкусы хозяина и гостей…

– Здесь наверняка растут фруктовые деревья, – сказала она с надеждой.

– Возможно.

– К тому же мы можем поймать рыбу.

– А вы ели когда-нибудь ее в сыром виде?

– Как-то раз попробовала… – Она чуть было не спросила, ел ли он, но успела вовремя остановиться. – Не могу сказать, что мне это блюдо понравилось. Но уж лучше сырая, чем совсем ничего.

От разговоров о еде ее желудок поднял восстание. Она вспомнила, как пыталась съесть порцию сырой рыбы под соевым соусом на спор с приятелем. Дело было в ресторане, и это блюдо имело то ли китайское, то ли японское название. Ей удалось заставить себя проглотить лишь несколько ломтиков… Но просто сырая рыба без всякого соуса, – это, конечно, совсем уж несъедобно.