Треугольник Кассио-Шривер-Слоаны соединился.

Догадка была невероятной… и вместе с тем уверенность в правильности выводов захлестывала меня.

Некоторое время я провела в попытках выяснить, какие именно биологические экспедиции или поисковые партии в последние два-три года подавали заявки на любые исследования, так или иначе связанные с районами Бирмы, в которых распылялся био-агент.

Таких экспедиций насчитывалось более дюжины.

Можно было продолжать копаться в Тринете, корпеть часами у экрана, но меня уже охватила лихорадка действия. Я знала, как мне удастся быстрее вычислить экспедицию Шривера. Мой давний знакомый, Тхорин Тоан, владел компанией, снабжавшей местных носильщиков и проводников научных экспедиций продовольствием и снаряжением.

Вскоре я держала в руках копию накладной годичной давности, составленной для совместной экспедиции бирманской компании «Мандалай Траст энд Холдинг» и Бриджтаунского Университета.

«Пол Шривер, руководитель поисковой партии» – гласила подпись под накладной…

Шривер сдержал обещание, данное им на симпозиуме в Таиланде. Он вернулся на север Бирмы… но совсем с другой целью.

Я снова поехала в Могок. Отыскать следы партии Шривера, к моему удивлению, оказалось несложным – похоже, он и не скрывался тогда, год назад. Крестьяне в Ин-Чауке даже показали мне место, где его партия разбила лагерь.

Та же, севернее Ин-Чаука, я наконец-то стала находить недостающие звенья в загадке повторного появления Шривера в Бирме.

Его экспедиция прошла по району, в котором когда-то, задолго до нашего появления в Могоке, произошла вспышка опасной эпидемии. Симптомы этой болезни тебе самому должны быть хорошо знакомы…

Да, да, ты понял правильно.

Жители деревень подверглись массовому психозу, который полностью парализовал нормальную жизнь в районе. Состояние людей сильно напоминало нарко-интоксикацию различных степеней тяжести. Исключений не было, отравились все… Даже грудные дети и старики.

Количество летальных исходов поражало, но вместе с тем совсем непонятным было огромное число увечий, происшедших в результате неразумно-бесконтрольного поведения пораженных болезнью людей. Эти случаи были задокументированы в отчете спец-бригады Комитета Здравоохранения, прибывшей вместе с двумя пехотными батальонами Народной Армии на ликвидацию эпидемии.

Шривер ретиво докапывался до всего, что было связано с непонятной болезнью. Позднее я узнала, что галюциногенный характер симптомов помог ему выявить причину болезни. Именно об этом он проговорился на таиландском симпозиуме. Это было похоже на опиумную интоксикацию, однако у заболевших присутствовал явный делирийный компонент, нетипичный для опиумного отравления. Напористый Шривер смог вскоре установить, что виновниками отравления явились споры гриба, который принадлежит к роду фузариум.

Он сумел провести нить от проекта «Кассио» ко вспышке непонятной болезни куда раньше меня. После нескольких рейдов в укромные уголки джунглей севернее Мандалая Шривер держал в руках несколько чашек Петри с новым, неизвестным науке мутантом.

Он назвал его фузариум неоспорум. «Новые споры» стали идеей фикс Шривера.

Урожай опиума не погиб полностью в результате обработки био-агентом. В отдельных случаях, поначалу на совсем небольших участках опийного мака, распыленный гриб мутировал и после многих лет паразитирования на уцелевших клочках опийных посевов стал вырабатывать необычайно мощный наркотоксин.

Шривера привлекла легкость, с которой мизерное количество наркотика, находящееся в спорах гриба, влияло на психику людей. Нужно отдать должное Шриверу – он был настойчив и скрытен… он смог вычислить новый наркотик, не привлекая внимания ни властей, ни местных жителей, ни ученой общественности, ни потенциальных конкурентов. Шриверу удалось выделить наркотик в чистом виде, но для установления его химического строения нужны были специальные знания, которыми он не владел.

Зато ими владел Найджел Слоан, который имел докторскую степень в биохимии.

Для того, чтобы наладить выделение наркотоксина в больших масштабах, на продажу, Шривер решил заполучить Слоана.

Встретившись со Слоаном, Шривер сперва предложил Найджелу добровольно участвовать в деле. Но, видимо, в силу природного тщеславия он не ожидал, что Найджел откажется – системы ценностей у одного и другого явно были полярны…

Попытка запугать Слоана не сработала. По крайней мере, в тот момент.

Шривер уехал.

К тому времени он уже нанял свору подонков, бандитское отродье из Южной Америки… Едва только Слоаны выехали из Могока по вызову, их схватили и доставили к Шриверу.

Грейс держали отдельно от Найджела. Он не видел жену неделями; тем самым Шривер шантажировал Слоана, заставляя его работать в лаборатории. Негодяю как воздух была нужна химическая формула наркотоксина. Если бы удалось ее установить, то качественный скачок в раскручивании нового уличного наркотика – его синтетическое производство – сделал бы Шривера императором нарко-бизнеса. Синтез наркотика можно наладить где угодно, отпадают хлопоты по выращиванию гриба, упрощается транспортировка… в общем, золотое дно.

Найджел понимал, что и ему, и Грейс отмерено жить лишь до того момента, когда он передаст формулу Шриверу. Поэтому он всеми способами старался затянуть работу… но прекрасно знал, что ходит по краю пропасти: озверевшему Шриверу не составит труда убить их обоих и найти нового «раба» для лаборатории.

Моральный кошмар, угрызения совести, опасения за судьбу жены, постоянное недоедание подкосили здоровье Найджела. Весной он простудился… заболел пневмонией. Ему требовался госпитальный уход, но Шриверу было наплевать – он ждал результатов по установлению структуры нейротоксина со дня на день. Когда он понял, что Слоан неизлечим и что жить Найджелу осталось недолго, он убил Грейс.

Он очень рационален, доктор Шривер…

От доктора в нем нет ничего. Но судьба наказала его за смерть Грейс. Проводя начальные эксперименты с неоспорумом, Шривер умудрился заболеть сам… он не погиб, болезнь протекала необычно вяло в его случае, но подонку никак не удавалось вылечиться, что бы он ни предпринимал. Этот случай не был уникальным: шаман в одной из деревень, которые были поражены эпидемией годами раньше, тоже получил необычную, вялотекущую хроническую форму болезни. Так же, как и Шривер, не имел выраженных галлюцинаций, но был анемичен, терял вес и, похоже, постепенно умирал…

Ты спросишь – возможно такое ли вообще? Я не специалист по грибам и ответа на этот вопрос не знаю. Когда-то, в колледже, я изучала токсикологию. Есть заболевания людей, вызываемые фунгус-грибами; совершенно невероятно, но споры грибов могут неограниченно долго храниться в теле человека… Даже после его смерти.

Легкие Шривера и деревенского шамана по каким-то причинам стали хорошей почвой для размножения гриба. Гифы… Ну, это такая ступень в развитии гриба… Гифы прорастают, когда споры внедряются в плодородную среду, подходящую для начала роста мицелия, грибницы. И шаман, и Шривер имели что-то одинаковое в их организмах… Что-то совершенно особенное, благодаря чему гриб беспрепятственно принялся у них в легких, пустил гифы… Однако не привел хозяина, хоста, к гибели, но пророс и стал исправно плодоносить, производить споры…

Отвратительно даже думать об этом… Чудовищный симбиоз: человек служит питательной средой для гриба, а гриб, внедрившись в дыхательную систему человека, дает тому возможность вырабатывать наркотик невероятной мощности. Кашель Шрума…

В общем, теперь ты, надеюсь, понимаешь, кто такой Шрум.

В Бирме его звали Шрува, ну, а здесь, когда он перебрался в Штаты и подмял под себя номадную группировку из Сальвадора, ему в продолжение приклеили старое наркомановское словцо Шрум, грибок…