Ах, Владимир Павлович, спохватился я. Идя ему навстречу, вспомнил эпизоды нашего общения. Как-то встретились мы в ресторане «Шинок». Сдвинули столы. Он был с молодой женщиной: помню ее большие голубые глаза, непривычного цвета волосы — синева с проседью. В.П. входил в круг состоятельных людей столицы, мог позволить себе многое. Рядом с ним сидела еще одна пара ничем не приметного вида. Со мной был крупный федеральный чиновник строительного департамента, болтун, порядком подвыпивший. Я уже собрался уходить, когда подошел приятель, с которым пришлось спуститься к выходу. Я отсутствовал не более пятнадцати минут, вернулся же, чтобы попрощаться и забрать своего гостя. И тут застал невероятную картину: лицо красотки В.П. было окровавлено, слезы смешанные с кровью, скатывались на кремовую кружевную блузку, голые коленки. В.П. молча, безмятежно жует свою отбивную, неприметная парочка рядом обнимается, а мой чиновник, облокотившись на стол, посапывает. Вроде все путем, и ничего особенного за столом не произошло и не происходит. «Что случилось?» — удивился я. Взяв со стола льняную салфетку, подошел к женщине, чтобы протереть ей лицо и промыть водкой раны. «Вызвать скорую?» — спросил я. Никто не ответил. Вначале подумалось, что это сам В.П. звякнул любовницу. Но ко мне подошла дама от соседнего стола: «Ей голову надо промыть водой. Помогите отвести ее в туалетную комнату». — Пожалуйста, — я помог встать пострадавшей. — А что, собственно, стряслось?» — «Как только вы отошли, к столу подошел какой-то кавказец, по-моему армянин, и без слов начал избивать эту особу. Бил ее руками и ногами. Бедняжка…» — «Никто не заступился?» — удивился я. — «Нет, никто!» — «Володя, — обратился я к В.П. — как ты позволил? Если сам побоялся, мог вызвать меня. И твои охранники стоят у входа». — «Это ее проблемы, — бесстрастным тоном ответил он. — За траханье я ей плачу. Почему я должен ее еще защищать? Может, он бил ее по делу?» Я тогда буквально оцепенел от его бессердечности. Ах, как мне хотелось избить этого довольного собой позорного труса! Впрочем, не совсем ясно — труса ли? Скорее всего, да, но гораздо больше он расчетливый негодяй! Его потребительская ментальность потрясла меня. Этот омерзительный случай нередко всплывает в моем сознании. Тьфу! До того был другой эпизод. Как-то на этажах мэрии мы случайно встретились. «Иван, — обратился он ко мне после приветствия, — для нового помощника мне нужен автомобиль. У тебя нет свободного? Потом разберемся». Я удивился, что такой состоятельный тип обращается ко мне с ничтожной просьбой. Решил, что, видимо, приперло мужика, стоит дать ему машину. Отправил ему из своей конюшни трехлетнюю «Ауди». Прошел год, два. Я подумал тогда: богатый человек, будет ли он вспоминать железку в двадцать пять тысяч долларов? Впрочем, я и сам забыл. Но, как теперь оказывается, не навсегда. В промежутке между автомобилем и «Шинком» был еще случай. Мы встретились в каннском аэропорту. Их было четверо. «Степаныч, старина, — любезным тоном бросил он, — моих летчиков не выпускают из гостиницы. Надо оплатить их недельный счет. Я не владею французским, поэтому не могу договориться с рецепцией. Помоги!» — «Что за переговоры с гостиницей? Надо послать им деньги или по телефону продиктовать номер кредитной карты, — пронеслось тогда в моей голове. — Может, случайно истратился и на мели? Но чтобы человек с таким огромным капиталом был не в состоянии оплатить гостиничный счет? Где его помощники, секретари, офицеры банка? Близкие друзья?» Когда я рассчитывался с гостиницей, оказалось, что английские пилоты «Челенджера» (частный семиместный джет) тоже не получили по счету. Пришлось и им выдать надлежащую сумму. Даже приличные чаевые за неудобства. Чтобы они говорили о русских с насмешками? Нет! Никогда не позволю! Моя щедрость в столицах мира известна. Эта история обошлась мне в пятьдесят семь тысяч евро. Недели через три он застал меня телефонным звонком в Лондоне. Опять жалобно просил помочь, якобы сам находился в Москве и ничего сделать не мог, а, кроме меня, из знакомых в Лондоне, мол, никого. Я тогда почувствовал, что его истории похожи друг на друга, но почему-то промолчал и уладил инцидент. В тот раз его охранников задержали в гостинице «Бристоль». Они нанесли гостинице ущерб на семьдесят тысяч фунтов стерлингов. Эти молодцы открывали пивные бутылки не ключом, а о выступы дорогой мебели, вытирали руки, измазанные жиром воблы, о шелковые портьеры и итальянскую обивку на диване и креслах. Позорили русских! Отребье! Хотя, впрочем, каков хозяин. Потом я еще задумался: «Почему этот В.П. в Москве, а его сателлиты в Лондоне? Кого же они оберегают в гостинице? Прошло два года, и эта сволочь В.П. не только не рассчитался, но даже не поблагодарил за мое великодушие. Низкий, скверный тип! Я тогда рвал и метал, что меня как простачка дуранули! А сегодня он бросил в фонд проекта К — кия какую-то издевательскую сумму.

В кабинет метрдотеля вошли еще трое моих охранников. В.П. сидел в кресле и болтал по телефону.

— Запереть двери! — бросил я.

— Привет, дружище! — начал В.П. — Замечательно выглядишь.

— Вяжите его по ногам и рукам, заткните рот кляпом и заклейте скотчем, — решительно заявил я. Он не успел вякнуть, как ударом в голову был нокаутирован. Его связали и по команде положили передо мной на стол. — Облейте водой, хочу, чтобы он пришел в чувство. Пусть видит, как его начнут распиливать на части.

В.П. окатили ведром воды, а шарики льда засунули под рубаху. Постепенно глаза стали оживать, тело в судорогах задвигалось. «Приподнимите голову и закапайте санорин, — командовал я. — У него часто заложен нос, не хочу, чтобы задохнулся. Пусть смотрит собственной смерти в глаза». — В.П. попытался что-то сказать. — «Где электрический нож?» — спросил я. Перегудов передал мне инструмент и тут же включил его. «Минутку», — бросил кто-то за спиной. Я обернулся. — «Разрешите надеть на вас халат, — сказал охранник, — испачкаетесь!» — «Да наплевать!» — хотел было отказаться я, но все же поддался и разрешил надеть на себя поварскую одежду. Прошла минута, а казалось, целая вечность. Я приблизился к В.П.