Мария Анжуйская обвила его шею руками и прильнула к его губам.

– Мария!

– Помолчи, пожалуйста! Станешь разговаривать, когда тебя коронуют на престол, а сейчас мы просто двое влюблённых, которые могут наслаждаться свободой.

– Мне это нравится, ей-богу, то есть Святой Педро, – воскликнул радостно дофин, ничуть не заботясь о том, что его услышат. Хотя Филипп и Мирианда были настолько поглощены своими чувствами, что не заметили бы и вражеской атаки, начнись она в эту минуту. И дофину ничего не оставалось делать, как последовать примеру своего друга, тем более, что оно совпадало с желанием женщины, которую он искренне любил.

Мирианду пьянил поцелуй. Он кружил ей голову. Когда они оторвались друг от друга, у обоих в глазах светилось счастье. Они взялись за руки. Мирианда положила голову на плечо Филиппа и заговорила голосом, полным радости и счастья:

– Ты меня любишь, любишь, господи, какое это счастье. Я почти потеряла надежду услышать от тебя эти слова. Сколько бессонных ночей я провела в слезах, оплакивая свою несчастную любовь. Филипп, сегодня ты подарил мне столько счастья, столько счастья… Я люблю тебя, люблю, я полюбила тебя с первого взгляда и всегда знала, что ты будешь единственным в моей жизни. Без твоей любви моя жизнь не имела смысла. Для меня лишь ты имеешь значение, – Мирианда отстранилась от Филиппа. Она встала на цыпочки и взяла своими руками его лицо и голосом, переполненным любовью, сказала:

– Я всегда буду рядом с тобой. Я дам тебе столько любви, что она вытеснит из твоей души ненависть. Каждое мгновение моей жизни, каждый вздох, каждый жест, каждое слово будут наполнены любовью к тебе. Я сделаю всё для того, чтобы прошлое отступило перед тобой и ты мог увидеть, каким прекрасным может быть наше будущее. Я сделаю тебя счастливым, Филипп. Я изгоню из твоего сердца страдания, я изгоню боль… Боже, я так счастлива, что мне становится страшно, – Мирианда покрыла лицо Филиппа множеством быстрых поцелуев, при этом она с такой силой притягивала к себе Филиппа, что он, поглощённый чувствами, которые испытывал от поцелуев Мирианды, даже не заметил, что они оба падают в заводь. Шум падающих в воду тел заставил дофина разжать объятия. Мария Анжуйская всплеснула руками, увидев, что Филипп и Мирианда стоят по пояс в воде и смотрят друг на друга. С их голов стекали струйки воды, но, похоже, они совершенно не замечали, что полностью вымокли.

– Это чересчур, вы не находите? – заявила Мария Анжуйская, собираясь выйти к ним, но, сделав шаг, застыла, зачарованная звонким смехом Филиппа и Мирианды. Впервые она видела Филиппа смеющимся. Его лицо полностью преобразилось. Ушли холодность и печаль. Оно стало словно светлее и было полно радости и счастья.

– Что же вы остановились? – поинтересовался дофин.

– Давайте вернёмся в замок, – неожиданно предложила Мария Анжуйская.

– А как же ваша дражайшая кузина? Судя по событиям, которые развиваются слишком быстро, весьма опасно оставлять её наедине с графом…

– Ваше высочество сказали, что граф – человек чести, следовательно, мы можем со спокойной совестью оставить кузину, – Мария Анжуйская взяла дофина за руку и повела по направлению к лошадям.

Дофин, обхватив Марию Анжуйскую за талию, помог взобраться ей в седло и, уже сам усаживаясь в седло, воскликнул:

– Святой Педро, я и не подозревал, что вам присуща хитрость, сударыня!

– Что вы имеете в виду? – делая вид, что ничего не понимает, спросила Мария Анжуйская.

– Ваши слова по поводу кузины, сударыня. Следует ли понимать, что в случае непредвиденных событий вся вина целиком ложится на меня?

– Вот именно, – очаровательно улыбнувшись, ответила Мария Анжуйская, – и, пожалуйста, ваше высочество, не пытайтесь спорить со мной. Спорить с женщиной опасно, а уж если она влюблена, так уж труд вовсе безнадёжный, – она тронула лошадь, и дофин, вздыхая, последовал за ней.

Узнав, что дочь с дофином вернулись, оставив Мирианду с графом наедине, Иоланта с весьма гневным видом появилась перед ними. Голодные после длительной прогулки, они с аппетитом поглощали жаркое и запивали его добрым вином, при этом оживлённо беседуя.

– Как ты могла оставить её одну?

Кусок с мясом жареной утки застрял по пути ко рту Марии Анжуйской. Она посмотрела на разгневанную мать, а потом как ни в чём не бывало отправила его в рот.

– Матушка, его высочество приказал мне оставить кузину. Не могла же я, право, ослушаться будущего супруга.

От такой чудовищной лжи дофин едва не поперхнулся мясом. Сделав усилие, он проглотил его и растерянно посмотрел на Марию Анжуйскую, которая весьма мило ему улыбалась.

– Ваше высочество, подобное поведение легкомысленно, – заметила Иоланта. Было заметно, что она сдерживается, – вы не должны были запрещать моей дочери оставаться с кузиной. Вы даже не представляете себе, какой урон может нанести подобное поведение безупречной репутации моей племянницы.

– Мадам, – ответствовал дофин, который пришёл в себя и послал своей невесте не менее очаровательную улыбку, нежели та, что была послана ему, – надеюсь, вы не думаете, что я позволю невесте смотреть, как целуется её кузина.

– Что такое? – переспросила поражённая Иоланта. Мария с явной угрозой посмотрела на дофина, а он, словно не замечая её взгляда, с невинным видом продолжал:

– К тому же вашей дочери увиденное настолько понравилось, что она решила немедленно испробовать на мне.

– Святая дева Мария, – прошептала побледневшая Иоланта.

Мария Анжуйская, не выдержав, звонко расхохоталась. Дофин, который уже некоторое время сдерживал своё веселье, последовал за ней.

– Ты что, совсем потеряла стыд? – вскричала было Иоланта, но тут же осеклась, увидев, как в зал входят Филипп и Мирианда. Оба были мокрые с ног до головы. Вода капала с них на пол. Их радостные лица никак не вязались с довольно сомнительным видом. Иоланта стояла не в силах вымолвить ни единого слова. Пока она пыталась прийти в себя и собраться с мыслями, раздался весёлый голос герцога Барского, спускавшегося в зал по лестнице:

– Кузина, у вас такой вид, будто вы целовались в воде! Ему казалось, что всем будет весело от его шутки. Но он явно не ожидал, что его сестра зальётся хохотом, а дофин схватится за край стола, чтобы от нахлынувшего на него смеха не упасть со стула. Филипп открыто улыбался, а Мирианда, зардевшись, опустила на мгновение глаза, но тут же смело вновь подняла их. Лишь одна Иоланта оставалась серьёзной. И у неё наконец появился голос:

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – грозно сдвинув брови, спросила она, переводя взгляд с дочери на племянницу.

Филипп вышел вперёд.

– Мадам, я прошу руки вашей прекрасной племянницы, – просто сказал он.

Иоланта некоторое время молча смотрела на Филиппа, затем перевела взгляд на Мирианду и открыла объятия.

– Матушка, – Мирианда бросилась к ней. Иоланта обняла её и поцеловала в лоб.

– От всей души рада за тебя, дитя моё. Сердце моё отныне спокойно за тебя, ибо граф составит для тебя блестящую партию. Будьте счастливы! Благословляю вас! А с тобой, – Иоланта обернулась к дочери, – нам предстоит весьма серьёзный разговор.

Мария Анжуйская перестала улыбаться, тогда как дофин снова расхохотался.

– Вы не учли одного, миледи, – сквозь смех произнёс дофин. – Ваша матушка чрезвычайно проницательна. Так что будьте готовы к возможным последствиям.

Весь день до самого вечера не смолкали шутки и оживлённые разговоры. Мирианда и Филипп почти не расставались. И лишь поздней ночью, радостные и счастливые, они разошлись по комнатам, осознавая, что со следующего дня для них начинается новая жизнь.