– Мы всегда рады тебе, Мемфиза!

Он помог карлице слезть с лошади. Она что-то шепнула ему и, не оглядываясь, отправилась в сторону палаток. Цыган подошёл к Коринету и, глядя на него снизу вверх, ибо тот всё ещё восседал верхом, сказал:

– Сегодня ты наш гость. Мемфиза хочет, чтобы ты шёл за ней!

Коринет лишь бегло оглядел цыган. Затем слез с жеребца и, сняв Филиппа, понёс его на руках, направляясь вслед за карлицей. Цыган взял за уздечку жеребца и повёл за собой в укрытие, где под навесом стояли ещё несколько десятков лошадей.

Коринету пришлось пригнуться, когда вслед за карлицей он, с Филиппом на руках, вошёл в цыганскую палатку. Коринет бегло огляделся. Сразу бросилось в глаза широкое ложе, сооружённое прямо на земле из шкур животных. Стены палатки были устланы цветастыми тканями. Всюду были различные предметы, нужные и ненужные. В палатке стояло несколько сундуков. Ни стола, ни стульев не было.

– Положи его! – голос карлицы врезался в сознание Коринета.

– Зачем? – безразлично поинтересовался Коринет, что ты хочешь сделать?

– Спасти его, – последовал ответ карлицы, которая открыла один из сундуков и выбрасывала из него разные вещи. Наконец, она нашла то, что искала. Когда карлица снова повернулась к Коринету, в её руках лежал пузырёк с голубоватой жидкостью.

– Ты не знаешь, – начал было Коринет, но карлица резко перебила его:

– Я знаю, что на вас напали в часовне аббатства Сен-Дени. И я знаю, что люди, напавшие на вас, ранили его отравленным кинжалом, яд которого распространяется сейчас по всему телу.

– Откуда ты знаешь? – равнодушие Коринета испарилось, он в смятении смотрел на карлицу.

– Этого ты знать не должен, – ответила карлица, – а теперь делай, что я говорю, и поторопись, иначе он может умереть!

– Если ты спасёшь его, я стану твоим рабом до конца жизни, – прошептал Коринет, в душе которого затеплилась слабая надежда. Он уложил Филиппа на шкуры.

– Сними с него одежду, – приказала карлица и, когда Коринет выполнил её приказ, она опустилась на четвереньки рядом с головой Филиппа, который не подавал никаких признаков жизни. Карлица попыталась открыть его рот, но зубы Филиппа были намертво стиснуты.

– Открой ему рот, – приказала карлица, откупоривая пузырёк с жидкостью.

Коринет опустился с другой стороны возле Филиппа и попытался сделать то, что не удалось карлице. Но, несмотря на недюжинную силу, он так и не смог это сделать.

– Челюсти свело судорогой, – пробормотала карлица, осталось мало времени, нужно торопиться, – она поднялась и вышла из палатки. Вскоре она вернулась и заняла прежнее место. Отложив в сторону пузырёк, карлица сказала Коринету:

– Я раздвину зубы, а ты попытайся открыть его рот! В руках у карлицы был нож с очень острым лезвием, за которым она ходила. Она сунула лезвие между зубов Филиппа и кивнула Коринету. Напрягая все силы, Коринет с трудом раздвинул рот Филиппа. Карлица без промедления отложила нож и, взяв открытый пузырёк, влила часть содержимого в рот Филиппа. Лишь убедившись, что Филипп проглотил жидкость, она сказала Коринету, чтобы тот отпустил рот Филиппа. После этого карлица внимательно оглядела всё тело Филиппа. Непонятно было, что она ищет, но после осмотра она приказала Коринету держать Филиппа.

Коринета удивили слова карлицы, ведь Филипп вообще не шевелился. Тем не менее, он опёрся коленом о землю и прижал одной рукой голову Филиппа, второй его грудь.

– Держи крепче, – снова приказала карлица.

Она отложила пузырёк с жидкостью и снова взяла в руки нож. Карлица нагнулась над раной. Узкий след от кинжала воспалился. Вокруг него кожа покраснела и вздулась. Карлица сделала несколько глубоких надрезов вокруг раны. Филипп еле слышно застонал.

– Держи крепче, – снова повторила карлица и, положив руки на плечо Филиппа, рядом с раной, изо всех сил надавила. Филипп закричал диким голосом и начал судорожно дёргаться. Из раны и надрезов закапала кровь, вместе с зеленовато-жёлтой жидкостью. Карлица начала, не переставая, давить на плечо Филиппа. Её руки постоянно перемещались, оказываясь то возле одного надреза, то возле другого. Филипп дико кричал и с такой силой вырывался, что Коринету приходилось применять неимоверные усилия, чтобы удержать Филиппа. Карлица выдавливала яд из тела, пристально следя за выделяющейся кровью, которая постепенно принимала нормальную окраску. Мучения Филиппа продолжались около четверти часа, пока кровь, выделяющаяся из ран, не стала ярко-красного цвета. Карлица отстранилась от Филиппа и, облегчённо вздохнув, улыбнулась Коринету.

– Он вне опасности!

Филипп стонал, не переставая, но уже не пытался вырваться. Карлица достала ещё какую-то жидкость и влила ему в рот. Прошло несколько минут, и Филипп перестал стонать. Бледность на лице исчезала. Дыхание стало спокойным и размеренным. Коринет, не до конца осознавший, что сотворила карлица, рухнул перед ней на колени. Даже стоя на коленях, он почти на голову возвышался над карлицей. Опустив голову, он прижался к маленькой ручке этого необычного создания. Карлица принимала благодарность Коринета с величием королевы. Дождь по-прежнему лил вовсю. В палатку вошёл мокрый цыган. Бородатый мужчина лет 40, что приветствовал их по приезде. В руках у него был кувшин и два кубка. Он поставил всё это на землю, возле одиноко мерцавшей свечи и безмолвно удалился.

– Налей вина, Капелюш, – попросила карлица. Она подошла к палатке и, откинув полог, смотрела на крупные капли дождя, пролетающие мимо неё. На улице стало совсем светло, а за спиной карлицы воцарилась полная тишина, которую нарушил голос потрясённого Коринета:

– Как ты меня назвала? Карлица обернулась.

– Ты всё ещё не налил вина?

Коринет поспешно схватил кувшин и наполнил оба кубка. Один он протянул карлице, а второй сжимал в руке, не в силах отвести взгляда от умного лица Мемфизы.

– Нам с тобой предстоит долгий разговор, Капелюш, – она снова повторила это имя, затем указала рукой на шкуры, лежавшие в углу. Коринет безропотно последовал за ней. Карлица легла с одного края и, подложив руку под голову, взяла отложенный кубок с вином и отпила глоток. Она кивнула Коринету, приглашая сесть напротив. Коринет сел, повертев в руках кубок, он залпом осушил его.

– Не спрашивай меня, откуда мне известно твоё настоящее имя, – негромко заговорила карлица, – не спрашивай меня, откуда я знаю, что молодой человек, лежащий перед нами, – глава могущественного клана Арманьяков. Коринет выронил пустой кубок. Единственный глаз был полон неподдельного ужаса. Мемфиза горделиво улыбнулась.

– Я знаю очень много, но я не колдунья. Поэтому перестань смотреть на меня с таким ужасом. Или я не доказала, что друг тебе и твоему господину?

Коринет покорно опустил голову.

– Я могу только преклоняться перед тобой, Мемфиза, – пробормотал он, – откуда, господи, откуда ты всё это знаешь? Откуда ты знала, что мы окажемся возле дворца? Откуда ты могла знать, что Филипп отравлен? Откуда ты узнала моё имя? Откуда ты узнала, кто такой Филипп? Как ты смогла помочь Филиппу, когда в моём присутствии королевский лекарь сказал, что его нельзя спасти? Какими силами ты владеешь, если видишь прошлое и будущее так, как я вижу кубок, лежащий в моих руках?

– Я не колдунья, – повторила Мемфиза, загадочно улыбаясь, – но мне многое ведомо.

Коринет снова склонил голову. Мемфиза же поднялась со своего места и наскоро осмотрела Филиппа, потом снова вернулась на своё место и голосом серьёзным и торжественным сказала:

– Выслушай меня, Капелюш, выслушай хорошенько и запомни каждое моё слово. Граф Арманьяк находится в страшной опасности и не потому, что его ищет весь Париж и гвардия герцога Бургундского…

– Монахи, – Коринет внезапно побледнел, увидев, что Мемфиза кивнула.

– Люди, напавшие на вас, являются членами могущественного ордена, – Мемфиза заговорила негромким голосом, – Мелеструа так же состоял в ордене, но он предал его, когда спас наследника Арманьяков. За это его и убили. Чудо, что вы уцелели. Орден действует быстро и беспощадно. В вашем спасении я вижу руку божественного провидения, ибо до сего дня ни одному человеку не удавалось уйти живым. Орден, – продолжала Мемфиза, – обладает разветвлённой сетью убийц, которые фанатично преданы ему. В нём состоят самые могущественные люди королевства, включая и духовенство. Я говорю это для того, чтобы ты ясно понимал. Граф Арманьяк – это злейший враг ордена. Орден не успокоится, пока не убьёт его. По его следу уже отправлены сотни убийц, а завтра их будут тысячи. Во Франции вы не найдёте места где спрятаться. Они настигнут вас везде.