Гимн «Лета любви» на вершинах всемирного хит-парада

Кроме того, что психоделики выжигают в людях «стержень», обнаружилась возможность того, что они также изменяют строение хромосом.

В мартовском номере «Сайенс» появилась статья о том, что эксперимент с помещением ЛСД в пробирку с хромосомами показывает значительные изменения в последних. Последующие исследования подтвердили, что у людей, часто употребляющих ЛСД, белые кровяные тельца несколько мутируют. «Медицинский журнал Новой Англии» предположил, что, возможно, ЛСД действует подобно радиации, и, с точки зрения хиппи, это звучало достаточно правдоподобно. С тех пор они стали еще чаще говорить, что Господь дал им ЛСД, чтобы противопоставить его атомной бомбе. Хотя у многих ученых быстро возникло множество вопросов по поводу теории изменения хромосом (кстати, аспирин, торазин да и обычная простуда оказывают на хромосомы не меньшее воздействие), и хотя в газетах андеграунда публиковались длинные (и по большей части веские и обоснованные) опровержения этой теории, у большинства хиппи не выходила из головы мысль: разве Лири не говорил всегда, что ЛСД высвобождает клеточную энергию? И что, если так? Станем ли мы и правда мутантами? Или это просто очередной виток критики в пропагандистской борьбе, очередная реакция на фразу Лири о «тысяче оргазмов»?

Здесь имелось одно тонкое психологическое различие, которое окончательно прояснилось только спустя довольно долгое время. В то время гораздо более простым делом было сваливать всю вину на правительство (слухи о фашистском путче к тому времени уже ослабли) и прессу. «Это не было Летом Любви, — сказал хиппи Плюшевый Мишка репортеру. — Это было лето полицейских и прессы. Так называемые «дети цветов» пришли сюда чего-то искать, потому что вы их сюда позвали, — и, конечно, они ничего не нашли».

Впервые следующий рубеж стал очевиден. Хэйт-Эшбери должен умереть, чтобы страна могла возродиться. «Думаю, сейчас как раз самое время запастись кислотой и отправиться, кто куда, кто в Топеку, кто в Канзас, — и начать понемногу настраивать людей, — сказал Аллен Коэн на одном из последних собраний в Хэйте. — И здесь, и в Нью-Йорке полно правильно настроенных людей, но вся остальная страна пока что представляет из себя непочатый край».

Почти год прошел с тех пор, как в штате Калифорния вошел в силу закон, запрещающий ЛСД, год с Лета Любви. Самое время сказать «гудбай» Хэйту, и вскоре были отпечатаны тысячи объявлений в траурной каемочке:

Шестого в полдень пятиметровый гроб торжественно понесли вниз по Хэйт-стрит. Следом шли сотни две родственников в своих лучших костюмах. Гроб поддерживали десять человек. Процессия обошла весь Хэйт и остановилась в Пэнхэндл, где его торжественно подожгли. К несчастью, кто-то вызвал пожарных, и через несколько минут рядом зазвучали их сирены. «Это останки, — крикнул кто-то. — Не надо их тушить».

Но пожарные не послушались. Гигантские брандспойты за считанные минуты превратили пылавший гроб в обуглившуюся вязкую массу. Все, что оставалось хиппи, — шипящие облака пара, которые плавно уносило к центру города, где по радио Скотт Маккензи[114] все еще пел:

В мае эта песня вошла в хит-парады. В конце лета она уже добралась до четвертого места. Можно сказать, что она стала самой популярной рекламой Лета Любви.

По иронии судьбы к тому моменту, когда наша история достигает кульминационной точки, все основные лидеры уже сошли со сцены.

Кен Кизи, в конце июня осужденный на шесть месяцев, сидел в пользовавшемся доброй славой лагере окружной тюрьмы Сан-Матео. Лагерь располагался на двадцать пять миль к юго-востоку от Хэйт-Эшбери, посреди густого леса калифорнийских секвой. За плавательным бассейном он установил стерео и демонстрировал собратьям-заключенным психоделический звук. Сначала его определили в портновскую мастерскую, но после того как он расписал ее стены психоделическими фресками, его перевели в группу дорожных рабочих. «Тюрьма гораздо больше напоминает сумасшедший дом, чем психушка», — записал он в записной книжке,

Никто этим летом почти ничего не слышал и об Августе Оусли Стенли Третьем, хотя его продукцию, особенно СТП Скалли, можно было найти везде. Хиппи шутили, что Оусли ушел настолько далеко в другие измерения, что агентам-федералам его не поймать.

«И еще он работает над следующим супермощным психоделиком, — шептали они, — и собирается назвать его ФДА, — в честь пресловутого агентства».

Лири, по слухам, был в Индии, хотя на самом деле он оставался в Миллбруке, жил в типи на Холме Восторга, ходил в штанах из оленьей кожи, носил вышитую бисером повязку на голове и проповедовал радости подобного жития. Впервые со времен Индии он проводил дни в праздности, и его это вполне устраивало. На портативном стерео он слушал новый альбом «Битлз», «Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера».

«Сам-то я уже полностью выпал, — сказал он в интервью журналу «Look». — Я уже анахронизм в психоделическом движении. Мое место заняли битлы. Весь последний альбом как литургия, посвященная ЛСД. Битлов он, кстати, называл «четырьмя евангелистами».

При посетителях он напускал на себя беззаботный и расслабленный вид, словно имение Хичкоков было всем, чего он только мог желать в жизни. Но на самом деле ему было просто некуда идти.

Он полностью обанкротился и теперь покидал свою резервацию только для того, чтобы прочитать лекции (гонорары доходили до тысячи долларов) и «обеспечить себя хлебом насущным».

Тимоти Лири на «Общечеловеческом Собрании Друзей»

За несколько месяцев до этого он уверенно предсказывал, что праздники психоделических мистерий станут «в течение ближайшего десятка лет самым популярным видом искусства в западном мире». Но теперь уже понятно, что он, как и многие импресарио до него, ошибся с определением настроений в обществе. Он издал две новые книги — «Смерть сознания» и «Озарение Будды». («Каждый из вас — Будда. Вы забыли об этом? Когда его называли принцем, под этим подразумевался просто подающий надежды парень, который учился в Калифорнийском университете. На танцах у него была куча девушек, адома — телевизор. Ноониудер-живали его от открытия, от возможности включиться в мир, проникнуться им и разрешить загадки болезней… старости… смерти. Так что Будда бросил университет, ушел с работы и занялся внутренними поисками».) Но и они только добавили еще десять тысяч долларов к его и так уже впечатляющим долгам.

Но Тим не позволял финансовым и юридическим проблемам восторжествовать над его природным оптимизмом. В интервью для Би-би-си он сказал, что в течение «пятнадцати лет Америка станет страной ЛСД. В нашем Верховном Суде будут курить марихуану. Это неизбежно, просто потому что этим сейчас занимаются студенты наших университетов». Насколько серьезно он это говорил? И что значит периодически мелькавшая у него на губах улыбка? «Все это прекрасно, — писал потом журналист из «Look», — но любой человек, не находящийся под кайфом, попав в Миллбрук, испытает ощущение, что его ставят в дурацкое положение, или, если выражаться попроще, решит, что над ним попросту подшучивают». В общем, точка зрения у «Look» на Тима была такая: нет, он вовсе не был злодеем, просто оказался не таким уж и умелым волшебником.