Вплоть до воцарения Ломбара на своем посту никто особо и не задумывался относительно целей этой базы. Она влачила существование в качестве одной из местных почти не контролируемых операций. Но тут Ломбар, которому помог преклонный возраст Мукка или, как утверждают некоторые, — хитроумно подсыпанный яд, получил полную власть над Аппаратом. Произошло это в начале семидесятых годов по земному летоисчислению. Ломбар, выискивая пути для осуществления своих далеко идущих планов, обратил наконец внимание и на эту затерянную в пространствах космоса базу. В его руки попал доклад относительно того, что Соединенные Штаты Америки отдают себе отчет в том, что большая часть опиума, поступающего в страну, минуя контроль со стороны Роксентера, приходит из Турции. И они решили выплачивать огромные суммы Турции только ради того, чтобы та прекратила выращивать опиум.

Вместо того чтобы обеспокоиться поступившей информацией,

Ломбар очень точно рассчитал наперед, что именно произойдет в Турции. Все эти выплаты, предназначенные на программы по сворачиванию массового выращивания опиума, попадут в руки турецких политиканов, а те ни в коем случае не передадут их в руки фермеров, что приведет к значительным экономическим трудностям для населения, проживающего в районе Афьона.

И тут Ломбар внезапно понял, что ситуация эта может кое в чем помочь ему на Волтаре. Дело в том, что Волтар никогда не имел дела с наркотиками: врачи на Волтаре в качестве обезболивающего средства применяли газ, не говоря уж о том, что целлологи способны вообще проводить свои операции без боли. Ломбар изучил историю наркотиков на Блито-ПЗ в ее политическом аспекте и выяснил, что некая страна, известная там под названием Англия, полностью разложила население другой страны — Китая — и свергла в конце концов его правительство именно путем широкого использования опиума. По этой схеме Ломбар и спланировал свое продвижение к власти на Волтаре.

Он организовал субсидирование голодающих фермеров, наладив у них скупку излишков произведенного продукта. Он повысил значение и авторитет 451-го отдела Аппарата, ведавшего Блито-ПЗ.

После нескольких неудачных назначений на пост начальника отдела Ломбар сумел наконец отыскать офицера — выпускника Академии, который смог на должном уровне руководить им, — этим офицером и оказался я.

Субсидии со стороны США скоро иссякли. Но если и ранее Аппарат имел сильные позиции в Афьоне, то теперь его сотрудники стали здесь героями дня. Я в данном случае смело мог считаться королем Афьона, а Ломбару в ближайшем будущем предстояло стать королем Волтара, если только все его расчеты окажутся верными.

Персонал нашей базы на Земле до сих пор состоял в основном из потомков героев турецкой войны, и у каждого из них были выставлены на самых почетных местах гипсовые бюсты Мустафы Кемаля-Ататюрка. Да здравствует революция! Да здравствует опиум! Да здравствует Аппарат! И да здравствует его королевское величество Ломбар, если только ему удастся провернуть свою хитроумную махинацию на Волтаре!

Размышления мои только прибавили мне оптимизма. Мешает нам колонна грузовиков или нет — это неважно, главное, что я снова здесь, в горах. И неподалеку расположена моя вилла.

Когда-то она принадлежала какому-то турецкому паше, аристократу давно отошедшего в прошлое режима, а возможно, еще до него, — какому-нибудь византийскому вельможе, а до него — патрицию Рима, а до римлянина — какому-нибудь греческому аристократу, а еще раньше — просто неизвестно кому. Турция просто битком набита историческими руинами, она с этой точки зрения смело может считаться самой обеспеченной руинами страной на Блито-ПЗ. Лежащая на перекрестке дорог между Европой и Азией, она благодаря этому казалась в таком положении, что большинство цивилизованных рас Земли, о которых вы только можете прочесть или услышать, почти наверняка в то или иное время либо захватывали Турцию, либо возводили свою империю, начиная это строительство с ее территории. В результате она превратилась в рай для археологов — в страну, просто под завязку набитую историческими руинами.

Младший офицер Аппарата, который и был основателем нашей базы, перестроил также и эту виллу и довольно долго жил здесь. Финансирование ее производилось за счет фондов, выделяемых на содержание базы, причем расходы на виллу включались в баланс автоматически. Ломбар Хисст однажды загорелся было бредовой идеей самому заявиться сюда и поэтому значительно увеличил средства, выделяемые на виллу. Однако делать такие визиты ему, естественно, ни в коем случае не следовало, так как для шефа Аппаратана Волтаре смертельно опасно оставлять свой пост без присмотра даже на время.

Вилла была построена на склоне горы. Около нее находились весьма вместительная сторожка и высокие стены, скрывавшие от посторонних взглядов шесть акров земли и низкий дом в романском стиле.

Было темно, а я не позвонил сюда и не предупредил о своем приезде. Мне хотелось преподнести им сюрприз.

Таксист выгрузил мой багаж у ворот. Он был ветераном Аппарата, а сидел он в свое время, если только я верно запомнил, за насилие над малолетними.

В слабом свете, отражавшемся от крыши старого «ситроена», я увидел, что он выжидающе протянул ко мне руку.

В обычном случае меня это возмутило бы. Но сегодня, в этой бархатной ночной тиши, да еще преисполненный радости от возвращения сюда, я просто сунул руку в карман. Турецкие лиры обесцениваются инфляцией примерно на сто процентов в год. Когда мне в последний раз пришлось иметь с ними дело, девяносто лир равнялись одному доллару США. Но доллар тоже подвержен инфляции, так что по моим расчетам курс должен был составлять сейчас примерно сто пятьдесят лир за доллар. А кроме того, это были «пустые» деньги — вам просто здорово повезет, если кто-нибудь согласится их у вас взять где-нибудь за пределами Турции. А помимо этого, сфабрикованный мной приказ позволял мне тратить любые деньги, не стесняя себя излишними расчетами.

Я прямо в кармане отделил от пачки две бумажки, полагая, что даю две сотни, и протянул их шоферу.

Он поднес их к свету. Меня передернуло. Оказывается, я сунул ему две бумажки по тысяче лир. Да это же почти тринадцать долларов США!

— Ух ты, — проговорил шофер, подделываясь под американский сленг — он отлично говорил и по-английски, и по-турецки, как и всякий, работающий здесь. — Ух ты, офицер Грис, кого же это я должен пришить за такую кучу денег?

Мы оба расхохотались так, что долго не могли остановиться. Мафия здесь — самое обыденное явление повседневной жизни, и поэтому жаргон американских гангстеров часто используется местными остряками. Уже одно это позволяло мне чувствовать, что я вернулся домой. Более того, я вытащил еще две тысячные купюры из пачки этих дурацких денег, потом таинственно поднял воротник плаща и заговорил с сильным американским акцентом, произнося слова краем рта:

— Послушай, парень, тут, понимаешь, есть одна телка, юбка, баба, короче говоря, понял? Она сойдет с самолета из большого города. Так что ты постой там, да смотри, не проморгай ее, а кактолько заметишь, зааркань ее, да не забудь проверить ее где следует, все ли у нее в порядке в интимных местах, а если доктор пропустит ее, прокати ее до самого моего ранчо. А если она не выдержит экзамена у медика, кати ее куда хочешь!

— Босс, — сказал он, тоже разыгрывая гангстера, для чего сложил пальцы так, чтобы изобразить револьвер, — считайте, что наша сделка провернута. Будет сделано!

И мы снова дружно расхохотались. Потом я вручил ему дополнительные две тысячи лир, и он пулей унесся вдаль, счастливый и довольный. О, это просто прекрасно чувствовать, что ты наконец-то дома. Да, именно такая жизнь мне по нутру. Я повернулся в сторону дома и хотел было крикнуть, чтобы вышел кто-нибудь и взял мой багаж…

Но я вовремя спохватился, сообразив, что крик поднять никогда не поздно, тогда как в темноте да в тишине можно многое заметить. В голову мне пришла весьма удачная мысль. Здесь, в глуши, спать ложатся, как только стемнеет. Следовательно, в доме все сейчас спят. Всего у меня здесь числилось человек тринадцать обслуги, если считать и троих совсем еще маленьких мальчишек. Фактически вся прислуга состояла из двух турецких семей. Семьи эти трудились в доме с того момента, как младший офицер переступил его порог, а очень может быть, что предки их работали тут еще тогда, когда дом этот был построен хеттами. Тут можно только гадать. Что же касается лояльности, то они с большей благожелательностью относились к нам, чем к собственному правительству, и ни словечком не обмолвились бы никому, даже если бы и приметили тут что-нибудь странное или необычное, чего они, естественно, сделать не могли по причине крайней своей глупости. Они ведь тоже были самыми настоящими отбросами. Слуги размещались в помещении, ранее предназначавшемся для содержания рабов. Это было отдельное строение, располагавшееся справа от ворот и скрытое густыми зарослями деревьев и живой изгородью. Старый привратник умер, когда ему было под девяносто, что, кстати, считается на Земле весьма преклонным возрастом, и с тех пор на его место так никого и не наняли, поскольку они все никак не могли решить между собой, чей именно родственник должен занять этот пост.