20 декабря.

Стояло утро третьего дня с момента, когда мир изменился. Я пробудился после ночи, проведённой в забытье без снов. Как обычно, я поднялся с кровати, чувствуя себя так, будто мой желудок был нашпигован дюжинами пуль калибра .300. Сямисен, спавший на одеяле, оказался внезапно сброшен на пол и разлёгся там плашмя. Я мягко тронул ногой его животик и вздохнул.

Просунув голову в дверь, моя сестра, кажется, огорчилась, увидев, что я уже проснулся.

- Ну что, Сями заговорил?

С позапрошлой ночи она не прекращала спрашивать меня об этом. Мой ответ всегда был один:

- Не~а.

Пока я наслаждался уходящим чувством мягкого прикосновении кошачьей шерсти к моим пальцам, сестрёнка принялась напевать свою песенку, вытаскивая Сямисена из комнаты. Здорово быть кошкой, всё, на что они способны – это есть, спать и вылизывать шерсть. Как бы я хотел на денёк поменяться с ним местами. Кто знает, может, кошкой я бы даже тотчас же разыскал бы то, что мне нужно.

Точно. Я ведь ещё не нашёл ключей. Я даже не разобрался, что это за ключи. Не говоря уже о программе активации системы. Если я сегодня что-нибудь не придумаю, мир навсегда останется нынешним. А может быть, даже станет чем-нибудь похлеще. Что касается ограничения по времени – кто вообще придумал это ограничение? Или для Нагато было тяжело сделать даже это краткосрочное предложение?

Я пошёл в школу, так и не продвинувшись в размышлениях. Мрачные небеса, нависшие над головами людей, казалось, готовы были разразиться снегом в любой момент. Судя по всему, в этом году нас ожидало белое Рождество; снегопад должен был быть тяжёлым. Прогнозы немногое сообщали о количестве снега, но, судя по суровости зимы в этом году, его, вероятно, будет много. Харухи, наверное, будет по щенячьи рада, поскольку она готовится к зимней полевой поездке… То есть, если Харухи ещё существует.

Нечему было привлечь моё внимание, пока я, как обычно, карабкался по склону в направлении «северной старшей», и, наконец, прибыл к кабинету десятого «Д». Усталость сказалась на моей физической форме, и я шагал так медленно, что едва успел усесться за свою парту, как прозвенел первый звонок. Как и вчера, многие в классе отсутствовали по болезни, но что было удивительным, так это то, что Танигути на поправку потребовался всего один день. Хоть и в маске, но он пришёл на учёбу. Только в этот момент я полностью осознал, насколько этот парень любит ходить в школу.

Кстати говоря, сегодня Асакура, сидевшая позади меня, весьма интригующе мне улыбнулась:

- Доброе утро.

Асакура приветствовала меня бесхитростно, как любого другого. Я лишь кивнул в ответ.

Как только второй звонок возвестил о начале уроков, Окабе-сенсей энергично вошёл в кабинет, и усердно принялся за ведение классной пятиминутки.

Я уже потерял счёт тому, который это был день недели. Сегодняшнее расписание, вроде бы, отличалось от того, на которое я рассчитывал, хотя уверен я не был. Я даже не мог сказать наверняка, что на прошлой неделе в этот день у меня были те же предметы. Даже если бы сегодняшнее и вчерашнее расписания поменяли местами, боюсь, я едва бы заметил это. Может, это я один сошёл с ума? Девочка, известная, как Судзумия Харухи, никогда не существовала, Асакура была самой популярной школьницей в нашем классе, Асахина-сан – недоступной старшеклассницей, а Нагато – единственным членом литературного кружка.

Так что же, всё-таки, было реальным? Была ли «Бригада SOS» и всё, сквозь что я прошёл, лишь игрой моего воображения?

Чёрт, мои мысли становятся всё мрачнее и мрачнее.

Всю физкультуру, первый урок, я был рассеянным вратарём, которого не волновала охрана своих ворот; следующим уроком была математика, всё просто влетало в моё левое ухо и вылетало из правого; я даже не успел заметить, как наступила перемена.

Я свалился на свою парту, чтобы дать голове остыть…

- Йо, Кён.

Это был Танигути. Он спустил свою маску, оставив её болтаться под подбородком, и ухмыльнулся своей обычной идиотской улыбкой.

- Следующий урок – химия, сегодня учитель дойдёт до моей строчки, и спросит меня, выручай.

Выручать? Ты свихнулся?! Сам же знаешь, что мы оба вдоль и поперёк изучили сильные и слабые стороны друг друга. Откуда у меня, по-твоему, какие-то секретные знания, о которых ты был в неведении?

- Эй, Куникида, - позвал я своего второго товарища, только вернувшегося из туалета, - Расскажи Танигути всё, что знаешь, о гидроксиде натрия. Особенно ему интересно, дружит ли он с соляной кислотой.

- Ну, это просто, они нейтрализуют друг друга при смешивании, - ответил Куникида, пролистывая тетрадь Танигути, - А, так вот в чём вопрос. Сначала посчитай всё в молях, а потом переведёшь в килограммы. Дай-ка подумать…

Глядя на то, как знающий человек так обыденно всё объясняет, чувствуешь себя ужасно неловким.

Танигути не переставая кивал головой, но Куникида всё думал и думал, и постепенно ему расхотелось считать всё самостоятельно. Он схватил мой механический карандаш со стола, и записал несколько чисел и буков на полях тетради Танигути.

После того, как это дело было улажено, Танигути как-то странно мне улыбнулся.

- Кён, Куникида мне всё рассказал во время футбола на физкультуре; что ты там вчера такое отколол, а?

Разве ты не был со всеми в школе в этот день?

- Мне пришлось вздремнуть в медкабинете на обеде, и я был сонным весь остаток дня. Я услышал об этом лишь на следующее утро. Говорят, ты лютовал; ты и вправду заявил, что Асакуры не должно было существовать, так?

- Более-менее.

Я поднял руку и сделал ему движение «Отстань от меня, наконец!». Но Танигути глупо ухмыльнулся и продолжил:

- Как бы я хотел быть там со всеми. Такой редкий случай – понаблюдать, как ты забавно срываешься на всех подряд.

Куникида, казалось, вспомнил что-то с того времени, и сказал:

- Кёну сегодня лучше. В тот день казалось, будто он старался зацепить Асакуру-сан. Она чем-то тебя разозлила?

Если б я признался, чем, меня бы приняли за лунатика. Так что вполне естественно для меня было промолчать.

- Ах, да, ты сказал тогда, что Асакура кого-то заменила. Ты нашёл ту девушку? Её звали Харухи, кажется? Кто она такая?