Четыре техника, которые привели полицейских, не были вооружены, Джерри и мисс Бруннер — тоже. Если не считать этого, у них было равновесие сил — шестеро против шестерых. Крепкие ребята мисс Бруннер находились вне пределов слышимости. Дело выглядело кисло.

— Наверняка оплошность, капитан? — На этот раз мисс Бруннер задала вопрос в несколько более жестком тоне.

— Я не могу в это поверить,

— Откровенно говоря, я вас не обвиняю, — ответил Джерри, заметив, что, собственно, один только капитан достал свое оружие. Остальные пока все еще пытались понять, что же происходит.

Тело Джерри напряглось.

Он прыгнул за оружием. На два ярда.

Однако перед тем, как он разоружил капитана и взял на мушку застигнутых врасплох полицейских, револьвер все же успел один раз выстрелить.

— Лучше бы вам взять командование на себя, мисс Бруннер, — голос Джерри звучал грубо. От неудержимой энергии он перешел в состояние измождения, головокружения. Когда она взяла оружие из его рук и направила его на шведов, он глянул вниз.

Пуля, видимо, вошла ему в грудь чуть выше сердца. Потеря крови.

— О, нет. Мне кажется, я умираю.

Откуда-то издалека набегали крепкие мальчики мисс Бруннер. Он услышал, как она выкрикивала распоряжения, чувствовал ее руку, поддерживавшую его. Казалось, он наливался тяжестью, проваливаясь куда-то сквозь камень. Слышал ли он действительно приглушенную стрельбу? Не наполненное ли надеждой воображение заставило его думать, что он уловил звук голоса мисс Бруннер, командовавшей:

— Еще есть возможность, но надо действовать быстро.

Он стал тяжелее камня, и понял, что пройти это может с некоторым трудом, словно проталкиваясь сквозь воздух, имеющий консистенцию жидкой тягучей смолы.

Он заинтересовался, была ли это жидкая смола и найдут ли его через миллионы лет отлично сохранившимся. Он спешил вперед, зная, что эта теория была глупой. Наконец он выбрался на свободное пространство, сразу ощутив легкость и бодрость.

Он вышел на равнину, не имеющую горизонта. Где-то далеко-далеко он смог разглядеть огромную толпу, собравшуюся вокруг трибуны, на которой стояла одинокая неподвижная фигура. До него долетел слабый звук голосов, и он двинулся по направлению к толпе.

Приблизившись, он увидел, что та состояла из тысяч и тысяч людей — всех ученых и технических работников мисс Бруннер. Сама она обращалась к ним с трибуны. Незамеченный никем, он остановился позади толпы, слушая ее речь.

— Все вы ожидали того времени, когда я обрисую окончательную цель ДУЭЛИ. Биологи и неврологи могли лишь предполагать что-то, но потом решили, что их предположения были слишком неправдоподобными, и отбросили их. Однако они были правы. Я не думаю, что наш проект может провалиться, пока мистер Корнелиус не умер, что в настоящий момент кажется невероятным…

Джерри оживился.

— … И я верю в то, что как рабочего материала мистера

Корнелиуса достаточно.

У Джерри появилась мысль, что он, по-видимому, ощущает что-то вроде галлюцинаций, переплетенных с реальностью. Видение было сном, слова же были произнесены на самом деле. Он попытался вытащить себя из сна, но безуспешно.

— Цель ДУЭЛИ была двойная, как вы знаете. Первой задачей было ввести в нее всю сумму человеческих знаний, систематизировать их и преобразовать эти знания в одно окончательное всеобщее уравнение. В конце концов три дня назад мы добились этого, и я поздравляю вас.

Именно вторая часть ввела в заблуждение многих из вас. Техническая проблема — как ввести эту программу в человеческий мозг — была преодолена с помощью записей, подаренных доктором Лесли Бакстером, психобиологом. Однако какой мозг мог принять такую фантастическую программу? На этот вопрос ответ столь же прост, как я сейчас отвечаю на вопрос, который вы мне задавали. Конечное назначение ДУЭЛИ- это достижение цели, которая, осознаем мы это или нет, с самого появления Хомо сапиенс была целью всех усилий человечества. Это простая цель, и мы почти достигли ее. Мы работали, леди и джентльмены, для того, чтобы создать универсальное человеческое существо. Человеческое существо, вооруженное всеобщим знанием, гермафродита во всех отношениях — самооплодотворяющееся и на этой основе саморегенерирующееся, а значит, бессмертное, воссоздавая себя снова и снова, сохраняющее свои знания и увеличивающее их. Короче говоря, леди и джентльмены, мы создаем такое существо, которое будет названо нашими последователями божеством.

Видение поплыло, и теперь Джерри слышал слова менее ясно:

— Условия, сложившиеся в современной Европе, оказались идеальными для этого проекта, идеальными во всех отношениях, и я верю, что мы добьемся успеха сейчас или никогда. Я уничтожила мои записи. Необходимое оборудование создано. Выносите вперед мистера Корнелиуса, пожалуйста.

Джерри почувствовал, как его поднимают, и он плывет сквозь призрачную толпу.

Он медленно двигался позади мисс Бруннер, шедшей к большой овальной металлической камере. Потом они оказались вдвоем внутри нее, в темноте. Мисс Бруннер мягко и нежно начала заниматься с ним любовью. Он ощущал ее, все ближе и ближе, чувствуя, как она втягивается в него. Это походило на сон, который он видел прежде.

Его наполнило восхитительное ощущение слияния с мисс Брукнер, и он все еще продолжал удивляться, было ли это сном, вызванным его ранением. И все же у его тела оказались груди и два набора гениталий, что казалось абсолютно реальным и совершенно естественным, словно так и должно было быть. Потом он почувствовал уколы боли в скуле, и память его и мисс Бруннер, индивидуальность его и ее на момент слились, затем медленно рассеялись, пока его ум не очистился и ДУЭЛЬ не начала свою работу.

18

Техник внимательно взглянул на свои часы, затем — на металлическую камеру и цифры на ней. Все цифры сейчас успокоились. Неспешно вспыхивал и угасал зеленый свет.

— Вот оно, — проговорил он с хрипотцой очень похожему на него другому технику.

Камера подкатилась по роликам вплотную к ДУЭЛИ. Расположившись огромным полукругом напротив большого полукруга компьютера, ученые и техники таким образом замкнули окружность.

Луч прожектора был направлен на овальную камеру. Ученые подошли вперед, чтобы по показаниям приборов убедиться в правильном функционировании системы, и, удовлетворенные, снова отступили.

Диетолог среднего возраста, заслуживший эту честь тщательной отработкой чертежей, повернул рукоятку камеры.

Все затихло, умолкло.

Высокое грациозное обнаженное существо шагнуло наружу. У него были волосы мисс Бруннер и глаза мистера Корнелиуса. Выступающие контуры челюсти мисс Бруннер смягчались аскетической формой рта Джерри. Существо было двуполым и прекрасным.

По рядам ученых и техников прокатился благоговейный ропот, некоторые из них засвистели и принялись хлопать в ладоши, другие весело затопали ногами.

— Эй, энтузиасты! — выкрикнул Корнелиус Бруннер.

Пещера задрожала от мощного крика ликования. Ученые и техники запрыгали вокруг, похлопывая друг друга по плечам, смеясь, танцуя.

Они столпились вокруг улыбающегося создания, высоко подняли его и принялись маршировать вокруг компьютера, распевая победную песню без слов, превратившуюся в имя-молебствие:

— Кор-не-ли-ус Бэ-рун-нер!

Корнелиус Бруннер становилось гвоздем программы.

— Зовите меня просто Корн, — улыбнулось оно, посылая воздушные поцелуи всем и каждому.

Сначала словно в отдалении, затем все громче завыла пара сирен.

Корн насторожило ухо:

— Враг у наших ворот! — и указало тонким пальцем в сторону внешней пещеры: — Вперед!

Поднятое перекатывающимся потоком, состоящим из тысяч ликующих льстецов, Корнелиус Бруннер сидело на их плечах, несших его вперед.

Через большой зал горячего озера, вверх по склону, ко входу в пещеру неслись они с громоподобным ревом, составляя как бы единое целое.

Двери пещеры открылись, и они ринулись на простор. Корнелиус Бруннер хохотало, восседая на их спинах, словно на лошади.