– Так поделитесь с нами. Будьте любезны.

– Полагаю, доктор прав. Налицо некое природное возмущение, характера которого мы не знаем. Насколько мне известно, дикари потянулись в леса, не так ли? Думаю, нам стоит ждать сюрпризов.

– Каких, например?

– Неприятных, господин полковник. Я вообще, если позволите, не верю в приятные сюрпризы. Что-то творится с лошадьми в последнее время. Да и вообще как-то. Не хочу никого обвинять, но все эти странности начались после последнего челнока.

Наверное, не было здесь ни одного человека, который не подумал бы в этот момент о тренере. Намек получился более чем понятный.

– Что вы этим хотите сказать?

– Я? Всего лишь ставлю точку отсчета. – Густав полез пальцами в бороду. – Хотя… Чемпион-то пропал.

И многозначительно замолчал, намекающее глядя на полковника. Мол, ты начальник, тебе и решать.

– Мне новый тренер тоже показался подозрительным, – встрял Тауберг. – Не мешало бы, – он покрутил в воздухе ладонью, – поинтересоваться.

Майор Строг, чувствуя, что гроза начала обходит его стороной, сурово кивнул, придавая ускорение вновь обозначившемуся направлению общественной мысли. А кому охота быть козлом отпущения! Полковник, словно раздумывая над неожиданным предложением, склонил голову. Уже неплохо. Но совещание отклонилось от маршрута, которым он собирался следовать.

– Как мне представляется, – заговорил он после короткой и многозначительной паузы, – в данном случае можно без сомнения констатировать, что налицо близорукость и, я бы даже сказал, явные признаки некомпетентности. Если доктор Винер прав, а мне почему-то кажется, что это так, то вы проглядели некий фактор, очень серьезный, даже, может быть, системообразующий, стратегический, в результате которого мы наблюдаем опасное возмущение окружающей среды.

Полковнику не было свойственно изъясняться подобным образом. Кажется, системообразующий, если. Эти слова не из командирского лексикона. Командирские слова должны быть таковы, что после каждого можно смело ставить восклицательный знак, но уж никак не многоточие, если, конечно, речь не идет о скрытой угрозе. Только такая угроза может быть адресована неприятелю, может быть даже потенциальному, а уж никак не твоим собственным подчиненным. Но сейчас он был вынужден дать пас присутствующим, дать им повод и время для того, чтобы они отыграли в его, нужную сторону.

– Дикари совсем достали, – пробурчал, ни к кому не обращаясь, Тауберг. Этот всегда сходу ловит начальственную мысль.

Полковник удовлетворенно прикрыл глаза. Правильной дорогой идете, господа, как сказал какой-то античный классик. Надо думать, тот еще был провокатор.

Винер, словно очнувшись, воспрял.

– А ведь вы, как ни странно, правы!

Полковнику очень хотелось уточнить по поводу этого «как ни странно», но он только внимательно посмотрел на ученого. Ну? И прищурился чуть умильно. Мол, что нам, профессиональным военным, взять с чудака ученого? Все они малость того, с закидонами. Уж мы-то с вами как никто это знаем.

– Существует замечательная, хотя и несколько подзабытая теория Джозефовича о пульсирующем, скачкообразном развитии наносферы. Согласно ей, – Винер сделал умное лицо профессора, стоящего за кафедрой, – в некоторых системах развитие происходит не плавно, постепенно, а скачками. Как бы взрывами. При этом могут происходить разного рода выплески, в том числе агрессивности и, как сопутствующий фактор, страха.

– Вроде как мы их напугали? – пробурчал Густав, глядя в штабной экран, на котором остановилась картинка улепетывающего тренера. Лучше всего удалось запечатлеть огромный зад лошади с задранным хвостом. И вообще его реплика сильно смахивала на ту, что в театральных пьесах авторы обозначают как «в сторону» – вроде бы и вслух, но в то же время происходит озвучивание собственных сокровенных мыслей, не предназначенное для остальных действующих лиц. – Так что-то поздно они пугаться начали.

– Все? – сурово поинтересовался полковник. Ему не понравилось, что Вочовски так близко подобрался к сути. Не надо, ни к чему это. – Ну, если с лирикой покончили, переходим к делу. Винер, у вас все?

– Практически. Хотя, если позволите, я хотел бы дополнить.

– Ждем с нетерпением.

– Я тут провел кое-какие расчеты, – Винер для пущей убедительности приподнял левую руку с коммуникатором на запястье, с которого он все последнее время связывался со своим рабочим компьютером. – По моим данным ситуация выглядит даже сложнее, чем мне сначала представлялось. Если не сказать трагичнее.

Ну вот и хорошо, понесло яйцеголового. Раскачался наконец.

– Так-так, – подбодрил полковник, наклоняясь вперед, так что его подбородок оказался в недопустимой для командира близости от столешницы.

– Совершенно очевидно, что в настоящий момент мы имеем дело с феноменом, о котором я говорил только что. На наших глазах происходит всплеск, в эпицентре которого, как мне представляется, оказались все мы. Не думаю, что стоит мучить присутствующих специальной терминологией, – последовал короткий победный взгляд, обращенный сразу ко всем – вот он момент триумфа! – скажу просто. То, что для меня как ученого, представляет интерес, для всех нас это более чем недвусмысленный сигнал опасности.

– Поконкретней нельзя? – спросил майор Строг.

– Отчего же? Охотно. Пока мне неизвестно, что именно, какие конкретно факторы дали толчок этому нарождающемуся процессу, для уточнения пока не хватает данных, и нужно время, сами понимаете, но факты существуют и они неоспоримы. Что мы имеем?

– Или нас? – негромко, «в сторону», проговорил Густав, теперь принявшийся рассматривать свои ногти.

И Винер подхватил реплику.

– Вот именно! Явно прослеживается обратная связь! Да просто не может быть иначе. Для исследователя это, конечно, подарок, но для… м-м… человека… Знаете, я отчего-то боюсь. Пусть это и не красит меня в глазах военных, героев, так сказать, по определению, в силу профессии, но мне ей-богу не по себе. Пропадают люди! Сколько уже за последние дни?!

– Пятеро, – сурово объявил майор Тауберг, у которого учет всего и вся был круто поставлен. – И еще животные.

– Не многовато ли? Всего-то за три дня? Не удивлюсь, если в очень скором времени мы подвергнемся самому настоящему нападению. Если угодно, штурму.

– Вы это серьезно? – поинтересовался Строг.

– А вы полагаете, я шучу?

– Надеюсь, у вас есть соответствующие расчеты, способные подкрепить данные выводы. Я имею в виду, неопровержимо, со всеми выкладками и доказательствами, – спросил полковник, всем своим видом давая понять, что к данному вопросу лично он относится более чем серьезно.

– Будут. Будут в самое ближайшее время. Можете в этом не сомневаться.

– Хорошо. Еще есть мнения?

– Вопрос, если разрешите, – сказал Берг.

– Прошу.

– Получается, что нам нужно переходить к обороне?

Кинг кивнул. Не то потому, что вопрос услышал и понял, не то благодаря за него.

– Мне здесь не нужно панических настроений. Ни под каким видом. Мы солдаты или кто? Девки придорожные? У которых от каждой полицейской облавы происходит неконтролируемое мочеиспускание. Так вот! Распускаться не надо! Прогноз прогнозом, а служба службой. Устав для нас еще никто не отменял. Или кому-то кажется иначе?

Он оглядел присутствующих. Иначе никому не казалось. По крайней мере никто об этом вслух не заявил. И это правильно.

– Слушайте приказ. Организовать усиленное патрулирование в километровой зоне вокруг базы в светлое время суток. Четыре конных патруля. Провести соответствующее инструктирование. Ответственный – майор Строг. – Строг вскочил, вытянувшись в струну. – Кстати, объявляю вам выговор с занесением в личное дело за немотивированные потери личного состава во время проведения поисковой операции. Предупреждаю! Еще что-либо подобное, последует понижение в звании, а то и… Ну, не мне вам рассказывать. Сами должны знать. Второе. Сядьте уже. – Это майору. – Организовать круглосуточный патруль на территории базы. Я подчеркиваю – круглосуточный! А то тут у нас капралы пропадают как в… Пропадают, в общем. Ни в какие ворота! Мы тут что, на даче у тещи? Так вот, напоминаю, до тещ далеко. Считайте, что мы на войне. И точка! Усиленный режим караульной службы. Провести разъяснительную работу среди личного состава. И – контроль! Контроль всему голова. Особенно в нашей здесь ситуации. Третье. Срочно проверить работу периферийных систем контроля и наблюдения. Протестировать спутники. Словом, готовность номер один. А вас, профессор, я настоятельно попрошу продолжить исследования. Сами сказали, что для нас они жизненно необходимы.