Вначале я увидел ноги в начищенных до зеркального блеска сапогах, потом, высунувшись из-под днища снегохода, и их владельца. Вид у мальчишки-Чужого был - в гроб краше кладут. Ох, не по своей воле он тут нарисовался, как пить дать, не по своей!

- Ну? - неприветливо поинтересовался я. - Чего тебе?

Он яростно засопел, сверля меня ненавидящим взглядом. Я ободряюще улыбнулся, выбираясь из-под машины. Хорошо, что мы оказались почти одного роста: не приходилось слишком сильно задирать голову, чтобы смотреть ему в лицо.

- Извиниться пришел, - хмуро буркнул пацан. - За вчерашнее.

- Сам додумался? - не без яда осведомился я. - Или помог кто?

Еще один бешеный взгляд. Будь у парня в глазах лазер, я давно уже превратился бы в горсточку пепла.

- Это неважно, - процедил мальчишка сквозь зубы.

- Ну, раз это так уж неважно, тогда давай считать, что ты произнес все положенные слова, а я их выслушал. Все. Еще вопросы есть?

Чужой молчал, опустив голову. Затем, не поднимая взгляда, яростно заговорил:

- С какой радостью я применил бы к вам оружие, Манфред дарулан! Лишь бы только стереть с вашего лица эту наглую отвратительную усмешку! Размазать вас по полу, распылить на атомы, уничтожить! Но вместо этого я вынужден терпеть вашу грубость, ваше хамство! И все ради того, чтобы услышать хотя бы полслова о моем несчастном отце, который был для меня всем: учителем, другом, солнцем в этом безжалостном чужом мире! Неужели вам так трудно намекнуть, дать или отнять надежду? Я бы тогда знал, как мне жить и что делать дальше!

Я прислонился к холодному боку машины, скрестив руки на груди. Мне стало жаль мальчишку. У меня не было отца, но мать я помнил. И уже который год мотался по свету, безуспешно пытаясь отыскать любую информацию, имевшую отношение к невысокой светловолосой женщине-психокинетику по имени Наталия О'Коннор.

- Послушай, парень, тебя как звать?

- Гретас Хентан-на'тинош Хорошен, - мрачно назвался Чужой, разглядывая неровности бетонного пола у себя под ногами.

- Так вот, Гретас, я не могу дать или отнять у тебя надежду. В данный момент я ничего о твоем отце не знаю. И не буду знать, пока не проявится в моем сознании психокод. Проявиться же он может только в присутствии Мина лантарга.

- Он болен, - неуверенно произнес мальчик.

- Это я уже слышал.

- Орнари талм'лейран говорил, будто главным условием вашего психокода является доверие к собеседнику.

- Как-как ты назвал Орнари Ми-Грайона? - заинтересовался я, отбрасывая в сторону тряпочку, которой протирал испачканные в машинной смазке руки.

- Талм'лейран. Старший родственник по матери не моего клана.

- Ага. Дело в том, парень, что я никому из вас не верю. Мину лантаргу - верю. Всем остальным - нет. Не внушаете вы мне должного доверия. Ни твой талм'лейран, ни, извини, ты сам.

- Но я сын своего отца! - в отчаянии вскричал пацан, и в его голосе прорезались слезы.

- Твой отец, - тихо сказал я, - не стал бы обвинять в воровстве незнакомого человека. И кидаться на него с ножом тоже.

- Но откуда я мог знать…

- Что оскорбленный тобой вор окажется для тебя полезным? Есть такое понятие - вежливость, - со мстительным наслаждением добавил я. - Оно выдумано как раз для таких вот случаев.

- Вы снова надо мной издеваетесь! - яростно зашипел Чужой, прижимая уши и вмиг приобретая сходство с взъерошенным рассерженным котом. Не хватало только хлещущего по бокам хвоста и вставшего дыбом загривка.

- Конечно, - ухмыльнулся я. - А что мне еще с тобой делать? Ты мне работать мешаешь! Хотя… - я пристально посмотрел на него, - ты можешь принести пользу. Как, интересно, у тебя с телепатической восприимчивостью? Я слышал, будто среди вас не бывает телепатов, но что-то с трудом в такое верится. Мозг, достигший определенной стадии развития, должен начать воспринимать пси-волны самостоятельно, без какого-либо внешнего обучения…

- Не смейте лазить ко мне в мозги! - тут же ощетинился пацан.

- Было б там куда лазить, - пренебрежительно отмахнулся я, с удовольствием наблюдая, как белоснежное личико Гретаса наливается багровой краской бешенства. - У тебя очень четкие эмоции. Полярные. Ярость, ненависть, бешенство, злоба. Ну-ну, зачем же так образно представлять меня на виселице? И другие: боль, отчаяние, страх. И боишься ты не за себя, главным образом. За отца? Да, ты и в самом деле любишь его… Или думаешь, что любишь.

- Вы нарушаете ваш Кодекс телепата! - закричал Чужой. - Вы вмешиваетесь в чужие мысли!

- Да что ты! - с сарказмом воскликнул я. - Твой приборчик ведь молчит! Я отнюдь не пытаюсь навязать тебе свою волю. А твой эм-фон, извини, доступен даже младенцу. Это первое. А второе - я не телепат. Телепаты - это те, у кого есть ранг или внеранговая ступень не ниже второй. Вот они - телепаты, им открыт доступ в инфосферу, и Кодекс телепата создан в первую голову именно для них.

- Но вы посмели прочесть мои мысли!

- Не мысли. Эмоции. А это большая разница.

- Нет никакой разницы! - мальчишку так и трясло от унижения и бессильной ярости. Ну, хоть за нож не хватается: приятно видеть, что вчерашний урок пошел все-таки впрок.

- Разве? Мысль и чувство - не одно и то же, уж поверь мне.

-  Нет никакой разницы! - упрямо проговорил Гретас, немного успокаиваясь.

-  Кто сейчас сказал насчет мысли и чувства? - быстро спросил я.

-  Вы сказали… в-вы, - он смотрел на меня как на идиота.

- А я ничего не говорил! - и я позволил себе расплыться в довольной улыбке.

Раппорт, как выражаются профессиональные телепаты, был налицо. Возникшая между нами телепатическая связь оказалась на удивление прочной и четкой. Может, мне действительно пора было расставаться со своей четвертой внеранговой? Интересно, хватит ли на вторую или даже первую? А то и на третий ранг сразу? Первый в истории телепат-психокинетик - это звучит. Вот только зачем оно мне надо?

- А еще говорят, что среди вас не рождаются телепаты, - не разжимая губ, произнес я. -Да вы просто давите свои способности в зародыше! Уверен, ты способен добиться ранга, если Айр возьмется за тебя как следует!

- Нет, - одними губами прошептал мальчик, и глаза у него сделались совсем круглыми. - Нет. Нет! Никогда!