– Не госпожа, а просто Ларна, – поцеловала ее в нос девушка. – Мы же с тобой сестренки…

Орихат благодарно уткнулась ей в подмышку и снова начала всхлипывать. Дав ей выплакаться, девушка понемногу разговорила ее, хотя ей пришлось вытаскивать историю жизни той чуть ли не клещами. Все было просто и старо, как мир… Она была рабыней в Воспитательном доме работорговца Фатунга. Как и каждая из знакомых ей с детства девчонок, Орихат с детства не знала и не помнила другой жизни, мечтала о том, что ее купит чужеземный вельможа, и она будет жить в роскоши, ни в чем себе не отказывая. Именно так и было со многими из их Воспитательного дома. Но не со всеми, конечно, и девушка старалась изо всех сил быть среди лучших, училась танцевать и доставлять наслаждение в постели, старалась изучить все виды массажей и тайные способы убийства, затягивала ноги и талию до боли. Но она не была очень красива, и в этом была ее беда… Так незаметно приблизилось ее семнадцатилетие, и Орихат, среди прочих, должна была выставляться на продажу. Отбирать рабынь для торгов прибыл сам господин Фатунг. Почему-то в этот раз он отобрал в рабыни любви лишь самых красивых, в число которых Орихат, конечно же, не входила. А остальных… Остальных работорговец приказал завтра же урезать и отдать после выздоровления обучаться искусству доставлять удовольствие языком. Несчастные девушки валялись в ногах у хозяина, умоляя не делать с ними этого, но он был непреклонен. В тот же вечер державшиеся до того корректно охранники жестоко изнасиловали обреченных на пытку рабынь – теперь ведь тем не требовалась девственность, и с ними можно было не церемониться. Изнасиловали по разному, в том числе и в рот… Но насильники перепились и заснули, потому-то Орихат, твердо решившая избежать судьбы рабыни для запретных удовольствий, и смогла сбежать. Девушка была в отчаянии, все, чем она жила, рухнуло в одночасье, все ее надежды и мечты. Она перед побегом попыталась уговорить кого-нибудь из подруг бежать вместе, но они не слушали уговоров, а лишь скулили, покорно ожидая своей судьбы. А Орихат не хотела быть урезанной, не хотела терпеть эту невыносимую боль – ведь она так старалась, была лучшей и в танце, и в массаже, и в знании стихов, песен и приятных историй. А ее на урезание?! Нет!!! И девушка прокралась в порт, надеясь попасть на какой-нибудь корабль. Но у нее не было ни документов, ни удостоверяющего личность медальона, и никто с ней даже разговаривать не стал, хорошо хоть, что сразу же не выдали страже. И вот уже больше недели беглая рабыня пряталась на крышах припортовых зданий, выходя только по вечерам на поиски съестного. Несколько раз девушка отдавалась пьяным матросам за ужин и кружку вина, но понимала, что так долго продолжаться не может, и ее вскорости поймают. А уж что сотворит с ней за бегство господин Фатунг, Орихат даже представить боялась. Ибо ей доводилось видеть казнь беглых рабынь, и она понимала, что ее ждет нечто страшное. В конце концов, девушка от страха перестала выходить на улицу, прячась на маленьком чердачке невдалеке от гостиницы. Она бы и еще сидела, но сегодня, чуть не сойдя с ума от голода, увидела открытое окно в верхнем этаже гостиницы. Орихат забралась в него и нашла галеты в мешках. Здесь ее и поймали Нарин с Ларной…

Выслушав эту исповедь, Ларна обняла сестру по несчастью и прижала к себе. Девочка, похоже, действительно чего-то стоила, раз у нее хватило смелости и решимости бежать, а не ждать урезания, как остальные. Юной ведьме же необходимы были соратницы и единомышленницы в будущей борьбе, и она негромко рассказала Орихат о своей судьбе, о том, что сделали с ней и с Дарой, о том, что с ней было на корабле и о том, как она попала в Харнгират. Девушка сделала это по какому-то наитию, почувствовав в этой запуганной рабыне родственную душу. Ведь Нарин была ей просто подругой, рыжей не довелось испытать в жизни горя, боли и отчаяния, не довелось пройти через настоящую, большую беду и Ларна не могла доверять ей полностью, не могла посвятить в свою миссию. С ней хорошо было проводить время, веселиться, но девушке была нужна сестра–единомышленница. И она тихонько сказала Орихат:

– Я ведь еду учиться на ведьму в Серую Башню. Маги говорят, что у меня будет такая сила, какой ни у кого не было уже с тысячу лет. Но они не знают того, что я ненавижу их, что я буду подрывать их систему изнутри, бороться за уничтожение этих скотских законов об урезании, за право человека любить другого так, как ему или ей хочется! Вероятнее всего, меня когда-нибудь казнят… Ты спросишь меня – зачем я тебе это рассказала? Отвечаю: мне нужны соратницы, а у тебя хватило смелости бежать. Спрашиваю тебя – ты со мной?

Орихат восторженно посмотрела в горящие глаза Ларны, опустилась перед ней на колени, порывисто схватила и поцеловала ее руку. Затем прошептала:

– Я с тобой, госпожа и сестра моя! Я твоя навеки! Делай со мной все, что только пожелаешь! Я готова идти за тобой хоть на казнь!

Ларна подняла девушку с колен и поцеловала в губы. За этим занятием их и застала вернувшаяся Нарин. Рыжая обиженно фыркнула, надула губы и, отвернувшись, села у окна. «Да она же ревнует!» – поняла Ларна. Она задумалась и поняла, что придется таки рискнуть и проверить ее, ибо теперь Нарин только из ревности могла выдать Орихат страже, чего допустить было никак нельзя. Она лишь вздохнула – не хотелось быть жестокой, но особого выбора у нее не было. То, что задумано, придется сделать… Ларна подошла к подруге и спокойно попросила ее:

– Расскажи мне, пожалуйста, как проводится обряд посвящения в кровные сестры.

– Ты хочешь взять в кровные сестры эту?! Эту?! – глаза рыжей набухли слезами. – А я? Я что тебе, не подхожу, да?!

Она зарыдала, по детски размазывая слезы кулаками по щекам. Ларне стало больно и противно, но она понимала, что должна додавить подругу, что должна точно узнать, чего можно ожидать от нее. Девушка скривила губы в гримаску и сказала:

– Я не могу тебе доверять, Нарин. Ты же не знала в жизни большой беды и живешь, как мотылек, для мимолетных удовольствий. А у меня есть цель, цель, которая вполне может привести меня на Помост Казней. И если со мной рядом будет человек, способный предать, то я окажусь на этом помосте удивительно быстро.

– Я тебя предам?! – так и подскочила на месте рыжая, слезы мгновенно высохли, глаза ее засверкали яростью. – Да за кого ты меня принимаешь?!

– Я прекрасно помню, – холодно ответила Ларна, – что ты восхищалась тем, как кричат несчастные девчонки при урезании. Помнишь?

– Но я же поняла!!! – отчаянно покраснела Нарин. – Я же поняла!!!

– Только когда сама испытала немножко боли, – еще выразительнее скривила губы юная ведьма.

– Так испытай меня! – выкрикнула рыжая, она стояла вытянувшись, вся трепеща от обиды и ярости.

– Испытать?.. – протянула Ларна, ощерив острые зубки. – Испытать, говоришь?..

Ее глаза стали похожи на щели, из которых в комнату потекла Тьма. И Нарин, и Орихат вдруг стало жутко, они обе вскрикнули от внезапного ужаса – Ларна непонятно как стала выше ростом. Она криво ухмыльнулась, подошла к рыжей, ухватила ее за плечо и швырнула на кровать, как кутенка. Потом повернулась к рабыне и мертвым голосом приказала:

– Запри дверь.

Та, поскуливая от ужаса, кинулась выполнять приказ. Она не понимала, что произошло с этой доброй девушкой, почему она внезапно стала такой страшной… Нарин с не меньшим ужасом смотрела на приближающуюся подругу, которая не была похожа сама на себя – от нее веяло какой-то запредельной жутью. Рыжая всегда боялась ее в такие моменты, ей казалось, что ее тело вселяется кто-то очень страшный. А Ларна, тем временем, подошла к лежащей на спине и испуганно взирающей на нее Нарин, одним движением сорвала с нее шорты и все тем же холодным тоном приказала:

– Раздвинь ноги!

Та распахнула их столь быстро, как будто бы спасалась этим от смерти. Ларна решилась пойти на смертельный риск, но она больше не могла жить в неуверенности – можно или нет доверять подруге, она должна была знать это точно. Девушка опустилась на колени перед расставленными в стороны ногами рыжей оторвы и, наконец-то, поцеловала ее в то место, куда так давно мечтала поцеловать. Она раздвинула языком половые губы Нарин и впилась в открывшееся отверстие изо всех сил, впилась так, что рыжая вскрикнула. Но Ларна не стала лизать, она лишь пару раз провела языком, затем встала и поставила одну ногу на кровать. Холодно посмотрев на потрясенную донельзя подругу, она сказала: