Сенаторам нет нужды менять батареи на заправках, у них в Резиденции – своя бесплатная заправка и свои батареи. Я не стал лезть на рожон, а просто выжидал.

В конце концов, один из сенаторов, проведя ночь на пляже с какой-то красоткой в салоне своего джипа, умудрился так посадить батарею, что был вынужден заменить её там же, рядом с пляжем, то есть на «моей» заправке. При этом он не стал платить, а решил, видимо, сэкономить и использовать сенаторский сертификат. Так я стал обладателем доступа ко всем камерам «первой зоны».

– Постой, про сертификат я понял. Но как ты узнал про пляж, джип и красотку?

– Да ну вас. Что, и пофантазировать нельзя? Откуда я знаю, зачем ему приспичило заправлять свою машину по служебному сертификату.

– Понятно всё. Продолжай.

– Как вы понимаете, я решил не останавливаться на достигнутом. Мне оставалось завладеть только самым главным сертификатом на Острове: тем, который принадлежит Платону Евгеньевичу.

– Погоди. Ты хочешь сказать, что, получив доступ к обзору Научного центра и всей «первой зоны», ты даже не удосужился понаблюдать за всем, что там делается?

– А чего там такого интересного? Что я, не видел как ученые в своих лабораториях копошатся? Или как сенаторы обсуждают бюджет празднования Дня Независимости на будущий год?

– Тогда зачем…?

– Ха! А разве рыболовы всегда едят пойманную ими рыбу? Мне был важен сам факт получения доступа. Чувство собственного могущества. Неужели непонятно?

– Вот это мне как раз понятно. Давай дальше.

– Ждать, когда Платон Евгеньевич станет менять батарею на заправке, смысла не имело. Поэтому я разработал простой и эффективный план.

Сначала я просмотрел архив со всеми телевизионными выступлениями сенаторов. На моё счастье, тот сенатор, чей сертификат мне удалось украсть (не буду называть его имени), один раз выступал по телевизору. С помощью записи его выступления и специальной программы я создал простейший алгоритм, который преобразовывал мой голос в голос сенатора.

Затем, дождавшись ночи, я активировал его сертификат в системе, ввел пароль и позвонил через собственный телефонный анонимайзер дежурному администратору внутренней сети «первой зоны». Назвавшись, разумеется, сенаторским именем.

Я сказал, что в интересах государственной безопасности мне немедленно нужен root, то есть полный доступ ко всем базам данных «первой зоны». Всего-навсего на пять минут.

Дежурный слегка растерялся, но слыша знакомый голос и видя на мониторе активированный личный сертификат сенатора, предоставил root, предупредив, что если я задержусь в системе больше чем на пять минут, он будет вынужден будить начальника службы безопасности «первой зоны», чтобы данный факт зафиксировали.

Но мне не нужно было много времени.

Пользуясь всеми правами доступа, я просто скопировал информацию о сертификате и паролях Платона Евгеньевича из закрытой области сервера.

Несмотря на то, что дежурный не стал никому ничего сообщать, еженедельный анализ всех логов сервера «первой зоны», проводимый службой безопасности, выявил факт моего незаконного обращения, и меня задержали. Вот и вся история.

– И ты что же, хочешь сказать, что даже не пытался активировать сертификат Вознесенского после того, как похитил его?

– Почему не пытался. Активировал почти сразу же после получения. Мне очень хотелось узнать, что такого интересного творится в Нексусе. Это же самая секретная часть «первой зоны», насколько я знаю.

– Ну и как, увидел что хотел?

– Так я вон и сенатору уже говорил, – Кирилл снова кивнул на Лурье, – что ничего я не увидел.

– Как, то есть, ничего?

– Внутри Нексуса нет камер. Они установлены только на входе, а также в помещении, которое я бы назвал «входным шлюзом». Но там особо не на что смотреть.

– Но возможно, что в Нексусе своя автономная система безопасности. Ведь работающим там ученым может понадобиться экстренная помощь в случае какого-либо ЧП. Как ты думаешь? – Сергей уже принял решение освободить Кирилла. Похоже, что парень говорит правду. Но даже если и врёт, то никакого смысла держать его здесь не было.

– Я не знаю. Но в Нексусе нет никаких ученых.

– Не понял. Как – нет ученых?

– Я уже сказал, что камеры стоят только на входе и в шлюзе. Но никаких ученых там нет. И вообще, там не ведется никаких исследований.

– Откуда ты можешь это знать?

– Кирилл! На твоем месте я бы… – внезапно вмешался сенатор.

– А вы, господин Лурье, помолчите немного, пожалуйста! Я вас уже достаточно послушал. Продолжай, Кирилл.

– Так, а чего продолжать… Там, в Нексусе, вообще нет никого. Туда приходит по вечерам Платон Евгеньевич, а уходит или сразу же, или ночью, или утром. При этом он там не живет. Потому что живет он в своей квартире, в Белой Резиденции…

– Кирилл! Ты понимаешь, что такими разговорами… – Лурье встал с кресла, на котором сидел.

– Быстро сядьте и заткнитесь, сенатор! Или я сам вас заткну! Дальше, Кирилл.

– Но я уже всё рассказал.

– У тебя есть версии о том, что находится в Нексусе?

– Нет у меня никаких версий. Но то, что это не научная лаборатория – очевидно. Я предполагаю, что, может быть, Платон Евгеньевич там работает, ну в смысле книги пишет или творчеством занимается. Что-то такое, в общем.

– С чего ты так решил?

– Так, а что ещё-то? Он приходит, переодевается в шлюзе в одежду такую, типа кимоно и проходит внутрь. Да и обстановка там какая-то странная: непонятно откуда свет идет, кругом мягкое покрытие, в шлюзе холодильник стоит, телевизор, диван, часы висят. Зачем? Чтобы чего-то ждать? В общем, нет у меня версий никаких.

– Погоди, а зачем для творчества такое большое строение? Тем более для одного человека. Может там наверху лаборатории есть какие-нибудь?

– Не знаю. Может быть. Только вряд ли. Для сравнения включите обзор Научного центра – и сразу увидите разницу. В Научном центре занимаются наукой. А в Нексусе – что-то другое.

– Ну, что ж. Хорошо, Кирилл. Сейчас мы поедем отсюда. Но сначала…

Сергей встал и внимательно посмотрел на Лурье. Тот угрюмо молчал.

– Игорь Германович, я вот смотрю сейчас на вас, и думаю. То ли мне вас застрелить, то ли утопить. Так вы надоели мне со своими интригами!

Вы хотите, чтобы на Острове возобновилась подача энергии. Также как и я. Вы везете меня сюда, к Кириллу, так как это – возможный выход из ситуации. И я вам благодарен, конечно. Но какого дьявола вы морочите мне голову с Нексусом?

Вы понимаете, что нет больше Вознесенского? И никого здесь нет, кроме нас!

Какой смысл играть в тайны? Сколько можно? Сейчас я уже действительно не знаю, чего от вас ожидать и что с вами делать.

– А вы закройте его здесь, – подал голос Кирилл, – также, как он закрыл меня – одного, без интернета и телевизора. И без пива.

– А что, отличная идея! На сколько здесь хватит ещё продуктов? Я думаю…

– Вы не сделаете этого! Это бесчеловечно! К тому же, Кирилл, не я тебя сюда…

– Бесчеловечно (но справедливо) было бы сейчас набить вам лицо, сенатор, а потом, накачав вас аэроном, сидеть и слушать все ваши тайны, включая такие, как школьная любовь к учительнице физкультуры или невинное увлечение своим парикмахером!

– Ну что ж, тогда и я вам скажу, Сергей! – Лурье снова вскочил.

– Вы говорите, что приехали сюда за некой женщиной, но сами ни разу не спросили о ней у меня! Это при том, что я живу здесь с самого основания и могу лично знать её: на Острове не такое уж большое население.

Вы говорите, что работаете на американских адвокатов, но без особых колебаний убиваете пятерых человек.

У вас, как вы говорите, при себе аэрон-морфин. А ведь это сильнейший психотропный препарат, который используют китайские и российские спецслужбы.

Вы задаете слишком много вопросов, которые вас, по идее, вообще не должны интересовать.

А ещё я первый раз вижу американца, который не знает кто такой Рэмбо!

Кто прислал вас, Сергей? «Моссад»? «Братья света»? ФСБ? Можете делать со мной что хотите, но предупреждаю: у меня уже был инфаркт, не выдержит сердце – моя смерть будет на вашей совести!