Историк христианства Филип Шафф пишет: «Если показания Христа на суде — не истина, то они либо богохульны, либо безумны. Первая гипотеза сразу же отпадает благодаря моральной чистоте и благородству Христа, которые проявлялись в любом Его слове и деле, которые признаны всем человечеством. Точно так же исключается и самообман, невозможный в таком важном вопросе при столь ясном и глубоком во всех отношениях разуме. Ни простой фанатик, ни сумасшедший не смог бы всегда сохранять равновесие разума, безмятежно преодолевать все невзгоды и гонения, словно солнце над облаками, всегда давать самые мудрые ответы на каверзные вопросы, спокойно и в полном сознании предсказать Свою смерть на кресте. Свое воскресение на третий день, излияние Святого Духа, основание Своей церкви, разрушение Иерусалима — причем все эти предсказания в точности исполнились! Человек столь необычный, столь цельный, столь неизменно последовательный, столь совершенный, столь человечный и в то же время столь недосягаемо возвышающийся над любым человеческим величием, не может быть ни мошенником, ни созданием вымысла. В таком случае, как верно сказано кем-то, поэт был бы более великим, чем его герой. Придумать Иисуса мог бы лишь некто, кто превышал бы Его своим величием».
В другой своей книге, «Личность Христа» Шафф пишет следующее:
«Предполагать здесь обман — настолько противно как нравственности, так и здравому смыслу, что эта версия мгновенно опровергает саму себя. Иудеи, распявшие Христа, придумали ее, чтобы себя обелить, но никто не защищал ее всерьез, и любой ученый, обладающий чувством собственного достоинства, посчитает непорядочным в наши дни открыто встать на ее сторону. Логика, здравый смысл, наш жизненный опыт — все это восстает против идеи о самозванце, который, будучи человеком порочным, лживым и себялюбивым, от начала до конца сумел выдавать себя за самого чистого и благородного человека, известного истории, играя свою роль столь последовательно и убедительно. Как мог он задумать и исполнить свой благодетельный план, отмеченный небывалым величием духа, как мог он пожертвовать собственной жизнью ради своих высоких помыслов, вопреки сильнейшим предрассудкам своего народа и своей эпохи?"
Живший подобно Иисусу, учивший подобно Ему и погибший Его смертью никак не мог быть обманщиком. Какие еще у нас есть возможности?
Если немыслимо представить себе Иисуса в роли лжеца, не мог ли Он просто ошибаться, считая Себя Богом? В конце концов, любой может впасть в искреннее заблуждение!
Не следует только забывать, что представить себя Богом, к тому же в обществе, где строго соблюдается вера в единственного Бога, а потом заявить соотечественникам, что их судьба в вечности зависит от того, поверят ли они в Него, как в Бога, — это уже не просто фантазия, это в полном смысле слова сумасшествие. Насколько похож Иисус Христос на такого умалишенного?
Как замечает К. С. Льюис: «нелегко найти более убедительное объяснение жизни, учению и влиянию Христа, чем дает само христианство. Никто не сумел увязать глубину и чистоту Его нравственного учения с той буйной манией величия, которая лежала бы в основе Его проповеди о Боге, если бы Он Сам действительно не был Богом. Поэтому одна нехристианская гипотеза сменяет другую с неутолимой плодовитостью непонимания».
Наполеон, которого мы цитируем по книге Вернона Граундса «Причины нашей надежды», говорил:
«Я знаю людей — и могу вам сказать, что Христос не был человеком. Поверхностный ум усматривает сходство между Иисусом и основателями империй, или богами иных религий. Такого сходства не существует. Бесконечная пропасть отделяет христианство от всех иных религий. Все в Христе поражает меня. Его дух повергает меня в трепет, Его воля далеко превосходит мою. Невозможно сравнить Его ни с одним другим человеком в мире. Он — существо самодовлеющее. Его мысли и чувства, провозглашаемые Им истины. Его способы убеждать людей — всего этого не объяснить ни человеческим устройством, ни природой вещей. Чем ближе я подхожу к Нему, чем тщательней Его изучаю, тем яснее вижу Его превосходство во всем. Его подавляющее величие. Религия Его — это откровение разума, который никак не мог быть человеческим… Ни в ком, кроме Него самого, не отыскать подражания Его жизни или ее образца… Я тщетно искал в истории кого-либо сходного с Иисусом Христом или учения, сравнимого с Евангелием. Ни история, ни человечество, ни минувшие века, ни природа не смогли дать мне ничего, что я мог бы поставить рядом с Евангелием или использовать для его объяснения. Поражает все, что связано с Христом».
Даже Чэннинг, принадлежавший к унитарианской церкви, писал:
«Если Иисуса в чем и можно обвинить, то не в экстравагантном, фанатичном самообольщении. Где в Его жизни можно такое обнаружить? Неужели в спокойной властности Его суждений? Или в мягком, здравом и благодетельном духе Его религии? Или в бесхитростной простоте языка, каким Он говорит о Своей высшей власти и благородных истинах религии? Или в благоразумии и знании человеческой природы, которыми отличаются Его суждения и обращение с людьми из разных слоев общества? Фанатизм, состояние болезненного воодушевления, никак не согласуется с тем поразительным фактом, что Иисус, говоривший о своей власти в будущем мире и всегда обращавший умы людей к небесам, никогда не давал воли Своему воображению и не возбуждал воображения Своих учеников живыми картинами этого невидимого Царства. Истина в том, что при всей замечательности характера Христа, Он выделялся всего лишь спокойствием и самообладанием, пронизывающими все стороны Его деятельности. Каким спокойным было Его благочестие! Попробуйте найти хотя бы одно бурное, страстное выражение Его религиозных чувств. Разве молитва «Отче наш» дышит лихорадочным восторгом?.. При всей искренности и глубине Его выдающегося великодушия, даже в нем Он остается тихим и спокойным. Сострадая другим. Он никогда не терял самообладания, никогда не поддавался соблазну торопиться с лихорадочными и восторженными благодеяниями, но творил добро с тем спокойствием и постоянством, которые отмечают Божественное провидение».
Заключим наш анализ словами историка Филипа Шаффа: «Разум, чистый, словно небо, бодрящий, как горный воздух, острый и всепроникаюЩий, будто меч, неизменно здоровый и живой, всегда готовый к действию и всегда полный самообладания — разве мог такой разум поддаться такому решительному и серьезнейшему заблуждению относительно Своего собственного характера и служения? Какая нелепая выдумка!"
Так кем же, по-вашему, был Иисус Христос? Этот вопрос — не простое упражнение на сообразительность. Нельзя разделаться с ним, объявив Иисуса великим учителем жизни. Такое решение несостоятельно. Либо Он обманщик, либо умалишенный, либо Господь. Апостол Иоанн подчеркивал, что его Евангелие написано, «дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий», и, более того, для того, чтобы вы, «веруя, имели жизнь во имя Его» (Иоан. 20:31).
Все доступные нам доказательства говорят о том, что Иисус — это Господь Бог. Таким образом, для выбора из трех вышеупомянутых возможностей — обманщик, безумец. Бог — достаточно нравственной честности.