Как они попали именно на ее остров — для Цецилии так и осталось загадкой. Сама она вряд ли сумела бы его найти даже днем, а вот так, ночью, наугад…

Женщина смело прошла внутрь комнаты (Варковски перед тем долго изучал прибрежный песок в поисках отпечатков лап). За ней последовали и остальные. Когда зажегся свет, а вместе с ним вспыхнуло отражение в так любимой Цецилией зеркальной стене, оказалось, что трое из них выглядят какими-то жалкими оборванцами: постаревшая женщина со впалыми щеками и увядшими веками, одетая в бесформенную тряпку, грязнолицая девушка в рваном комбинезоне и нечесаный, лысоватый уже бродяга. Лишь Варковски сохранил если не свой обычный лоск, то хотя бы его следы и еще мог сойти за члена приличного общества.

Они уставились друг на друга, словно видели впервые, и взгляды, один за другим, начали уворачиваться от встреч друг с другом и с зеркальной плоскостью стены.

— Как это все ужасно, — поежилась Цецилия, закрывая лицо. «В ванну… немедленно в ванну, а там — за косметику и так далее… Или не стоит? Документы-то у меня на руках!» На всякий случай она проверила чудом захваченную во время бегства сумочку: брачный контракт был на месте.

«Нет, все же надо привести себя в порядок», — победно усмехнулась она.

— Ну ладно, — рывком поднялся со стула присевший было Эдвард, — можете отдыхать, а я пойду дежурить… Цецилия, у вас есть хоть один вращающийся стул?

— Есть кресло.

— Прекрасно. Деревья здесь не такие уж густые — на крыше можно устроить неплохой наблюдательный пункт. Единственное, на что я сегодня претендую — так это немного перекусить перед дежурством. У тебя найдется что-нибудь в холодильнике?

Цецилия бросила на Эдварда удивленный взгляд, но вдруг вспомнила, что он пришел в ресторан слишком поздно.

— Синтия, — предложила она понуро сидящей девушке, — можешь тоже перекусить…

— Отстаньте, — процедила та сквозь зубы.

Напавшие на них чудовища пришли из взорванной лаборатории Бишопа… Взорванной по ее вине…

Синтия поморщилась и закусила нижнюю губу — настолько тошно стало ей от этой мысли. Вот тебе и «все равно»! Зубы, когти, щупальца. Ей вспомнилось лицо Главного Конструктора — в свое время этот человек казался ей едва ли не самым симпатичным из всех работников и директоров Компании: занимаясь механизмами, он сохранял в себе что-то очень человеческое, хотя, как и большинство, очень часто умел это «что-то» в себе подавлять. Знала она и его роботов — они выглядели порой еще симпатичнее своего создателя, и девушка не раз ловила себя на мысли, что их не мог бы запрограммировать слишком уж плохой человек. Да и еще было что вспомнить… Как, например, еще раньше ее отец приглашал робототехника в гости, а тот вечно баловал ее неожиданными подарками.

Что-то неправильное и несправедливое было в том, что Бишоп погиб именно по ее вине. Что по ее вине погиб именно Бишоп.

Гораздо легче ей было бы не знать, кто находился на той станции, сохранить его в памяти безымянным военным — а значит, и враждебным объектом. А тут еще и эти монстры…

— Цецилия, где у вас здесь ванна? — осведомился между тем Глава Компании… нет — уставший человек по имени Лейнарди.

— Вообще-то я сама собиралась ее занять, но… — Цецилия сделала неопределенный жест рукой. — Пойдемте, я вам покажу…

Они вышли, и Синтия осталась в комнате одна.

— Но зачем я здесь? — прошептала она. — Не лучше ли мне было умереть?

«Конечно, лучше, — ответила она себе. — И лучше — поскорее, пока совесть еще не разошлась во всю свою мощь, пока ее можно еще терпеть. Пусть Дик, не сама она, набрала ту роковую комбинацию — все равно убийца — она. Надо же, — Синтия встала, оглядываясь по сторонам. — А я ведь думала, что действительно хочу мести, хочу крови… Что я сумею убивать, что я буду убивать торговцев смертью, убийц. Тогда чего я должна стыдиться? Вроде бы нечего — но почему же тогда так сильно чувство вины?» Она постаралась вызвать из памяти образ Дика, увидела лицо Алана и тихо застонала.

Послышавшийся сзади легкий шорох заставил ее прийти в себя и обернуться! В комнату вошел Варковски.

— Синтия, ты тут? Прекрасно…

Он подошел ближе и протянул ей какую-то таблетку; при этом сквозь его черты слегка просвечивала непонятная ирония: что, мол, это я такое придумал?

— Что это? — тупо спросила Синтия.

— Прими.

— Это яд? Убираете ненужных свидетелей? — язвительно спросила у него Синтия.

— Может быть, — Варковски хмыкнул. — Ну что, рискнешь взять подарок у врага?

«Сам не пойму, чего я с ней вожусь…» — Варковски прищурился и пристально посмотрел на девушку.

На этот раз Синтия колебалась недолго.

«А вот это как раз и должно быть все равно», — сказала она себе, быстро глотая таблетку.

— Надеюсь, этот яд действует быстро? — вызывающе посмотрела она на Эдварда.

— Надейся, — он пожал плечами и повернулся в сторону лестницы.

«Что ж… Во всяком случае, такую откровенность можно уважать. Конечно — это яд», — решила Синтия, пересаживаясь в кресло и закрывая глаза в ожидании, когда же начнут проявляться первые симптомы отравления. Довольно скоро она ощутила легкое головокружение, а еще через пару минут уже спала глубоким крепким сном.