"Ой, кто это?.. То есть, стой, кто идет?" - Тео осторожно отложил в сторону чернильницу и с трудом поднял большой старинный лук. Тетива на нем была слабо натянута. - "А, сэр Гарри!"

"Дежуришь, Тео?"

"Угу. Мастер Годрик приказал. Клянусь чесоткой Папы Римского, никогда это не было так не вовремя?"

"Что - не вовремя?" - обалдел Гарри. - "Нападение?"

"Да нет, караул. Я только начал описывать то, как вы с сэром Рональдом, леди Эвергрин, леди Гермионой... В общем, как вы взяли в плен этого норманна!"

Гарри тут же пришел в ярость.

"Не смей писать этого, Тео! Еще не хватало, чтобы кто-то узнал, что мы были в прошлом, это может многое изменить!"

"Ну, почему-у-у?" - обиделись, казалось, все оспинки на лице у будущего великого историка. - "Я же так стараюсь выдержать стиль!"

Гарри нетерпеливо выдернул из рук Тео листы пергамента. Теперь все узнают, как профессор Снейп убил человека. Надо убедить Теофилуса не писать об этом.

"Рать несметная, числом в тысяч сто собралась на поле пред замком старинным. И предводитель рати той, жестокий и злобный угнетатель обиженных, презренный барон норманнский, в полон взял двух храбрых рыцарей и четырех прекрасных дам, дабы вынудить отважных защитников замка сдаться, угрожая смертию лютой сим достославным дамам и... Тео! Откуда такие числа? Сто тысяч? Мисс Эвергрин насчитала намного, намного меньше!"

"Я не слишком силен в числоумии", - скромно заметил Тео. - "Но мне представляется, что лучше приукрасить ваши подвиги, чтобы потомкам было читать интереснее".

"Интереснее?"

"Ну да!" - недоумевая, объяснил Тео. - "Если я буду писать так же скучно, как дядюшка Лоуф - список нужного для закупки продовольствия для мистрисс Хуффльпуфф, то это потом никто не прочтет! Нужны круглые, большие числа, красивые имена..."

"А как же историческая правда, Тео?" - Гарри бы рассмеялся, если бы у него до сих пор не сжимался желудок от мысли, что во дворе в наскоро выкопанной яме закопан солдат, которого профессор Снейп только что убил собственной рукой. Впрочем, если дело складывается таким образом, сомнительно, что кто-то потом опознает в описаниях достославного Теофилуса Квинтуса поступки реальных людей.

"А разве я пишу неправду?" - оскорбился Тео и забрал у Гарри пергамент. - "Я просто делаю все интереснее! Вот если бы вы, сэр, сравнили мои заметки с записями Джеффри, с которым мы вместе послушничали в монастыре! Он был чудесным парнем, но писал так правдиво и занудно, никакой романтики... Идите лучше, идите, сэр Гарри, вы меня только отвлекаете. Оставьте меня на моем боевом посту!"

Уходя, Гарри обернулся и увидел, что Тео, не обращая ни малейшего внимания на то, что творилось за бойницами замка, преспокойно продолжил изобретать свои выдумки. Видимо, он был не способен избавиться от своего призвания и под страхом выволочки со стороны Годрика. Или даже под страхом смерти.

В Большом зале было не так людно, как Гарри вначале представлял, только хозяева замка, преподаватели и старшие ученики основателей. Только юноши. Все были при оружии. Алистер так грозно бряцал двумя короткими мечами и пугал всех раскрашенной вайдой физиономией, что сидящие рядом ребята все время шепотом советовали ему умыться. Роберт Эверетт как всегда мрачно смотрел в угол и нервно водил концом длинного метательного ножа по столу, явно внимательно прислушиваясь к тому, о чем разговаривали профессор Снейп и леди Ровена, но стараясь не подавать вида. Ровена блистала сурово сдвинутыми бровями, длиннющей кольчугой и мужским нарядом. На ее ноги уже засматривались даже ее собственные ученики. Снейп явно не собирался облачаться в доспехи ради такой мелочи, как атака на Хогвартс, и недовольно оглядывал всех своих учеников, которые звенели колечками кольчуг. Гарри заметил Эдмунда, машущего ему рукой и подсел к другу, одновременно пытаясь укрыться за большим каменным выступом камина, чтобы Снейп его не заметил.

"Ну, что тут?" - шепотом спросил Гарри.

"Барона привели", - так же шепотом пояснил Гарри Эдмунд. - "Скотина какая, так нагло себя держит", - Эдмунд, ужасно серьезный, придерживал руку на ножнах, висящих у него на поясе. Гарри заметил весьма солидную рукоять меча и подивился, как худющий Эдмунд поднимает такую тяжесть, но в это время Годрик махнул рукой, подзывая к себе всех учеников.

Все собрались вокруг большого кресла, в котором сидел пленник, окруженный владельцами замка. В переднем ряду зрителей сего действа Гарри заметил и сэра Герейнта Кэдогена. Благородный странствующий рыцарь, в данное время занимающий почетный пост воспитателя колдовской молодежи, опирался на свой старенький меч. Меч был тщательно начищен и, как и его обладатель, вид имел самый зверский. Хельга Хуффльпуфф скромненько сидела в уголочке, всем видом показывая, что она тут немного лишняя. Годрик Гриффиндор в кошмарно старой кожаной жилетке с навешанными на нее бляхами выглядел, будто побитый молью оловянный солдатик, но его покрытая редкой рыжеватой щетиной физиономия была настолько решительной, что вряд ли кто-нибудь осмелился бы над ним посмеяться. Штук десять метательных ножей и дротиков высовывалось у него из-за пояса и голенищ старых сапог с поножами, кажется, еще римских времен. Он стоял возле преспокойно восседающего на высоком деревянном стуле барона и грозно сталкивался взглядом с... Салазаром Слизерином.

Вернулся, вздрогнул Гарри. Слизерин выглядел удивительно спокойно, если не сказать нагло, его лицо ничего не выражало, кроме ужасающего бесстрастия, показавшегося Гарри жутко подозрительным: точно Слизерин был уверен в своей неприкосновенности, потому что за спиной у него стоит кто-то еще более могущественный. Барон де Маль Фуа старался тоже поддерживать эту мину, и это у него выходило неплохо. Гарри опознал его, скорее, по кольчуге с изображением вепря. Внешне этот основатель рода Малфоев совсем не был на них похож: длинные свалявшиеся курчавые волосы неопределенного цвета, тяжелая кривая челюсть, которую не раз сворачивали на бок ударом кулака, жирный мясистый нос, брезгливо оттопыренная нижняя губа, и заплывшие синяками глаза под кустистыми отростками бровей совсем не напоминали тонкие черты Люциуса и Драко Малфоев.